Всю жизнь я верил только в электричество - Станислав Борисович Малозёмов

– Подзарядимся, чтоб силенок прибавилось, – сказал батя.

И мы стали есть не то, чтобы очень уж быстро, но торопливо, однако.

Не терпелось начать. Хотелось не разочароваться в надежде, что урожай будет хороший, а значит и жизнь – не голодной. С этой мыслью и приступили. Бабушка, помолясь. А мы просто так. С превеликим удовольствием.

– Победителю социалистического соревнования будет приз: килограмм халвы и пять бутылок лимонада. Три «Крем-соды» и два «Дюшеса», – объявил Шурик.

– А мы с Аней соревнуемся тоже? – удивилась бабушка.– У нас приз тогда наметился такой: комплект мулине в коробке по пять рублей сорок копеек. Будем коврики вышивать гладью.

– Так у нас соревнование – кто быстрее свою полосу выкопает, – батя крутил вокруг себя здоровенную лопату, ловко перехватывая её левой за спиной, а правой перед животом. – А вы как соревноваться будете? Вон, если Шурка от Славика отстанет, а я на тридцать метров вперед уйду, как вы промеж себя победителя выбирать будете? Давайте лучше вы не соревнуйтесь. Просто картошку в земле не оставляйте. А мы купим два килограмма халвы и лимонада десять бутылок! И всё слопаем с победителем нашей гонки совместно!

– Вот тут я не понял ни фига, – изумился я коварству отца. – Вы сколько лет картошку копаете? Лет пятнадцать, не меньше! А я?

– Ты мужчина или от блохастой собаки хвост? – куснул меня батин брат Шурик.

– А лопата-то у него поболее твоей будет, – отец воткнул в землю три лопаты рядом. – Потому он и выиграет. Если, конечно, не выиграет у него сама лопата.

Они засмеялись дуэтом и сели есть яйца с луком, хлебом и квасом.

– А как соревноваться-то? – я подошел к началу огорода. Десять соток оккупировала картошка. А на пяти росло всё остальное. Лук, чеснок, помидоры, огурцы, кукуруза, капуста и подсолнух.

– Мыкпамкартапотуберостальное! – батя говорил ртом, набитым до отказа яйцом, хлебом и луком. Поэтому он сам понял, что сказал.

– Нарезууутатидемпакартолькосталнвнекоонкурса! – у Шурика во рту еды было побольше, чем у бати, потому все, и он сам, засомневались в точном смысле текста.

Потом они дружно запили продукты квасом и членораздельно разъяснили, что соревнуемся только по картошке. Остальное просто так срезаем, ломаем, срываем и выкапываем.

Батя метровыми шагами прошелся от колышка, на котором химическим карандашом было коряво, но вполне различимо накарябано: «Малозёмова А.П.» до колышка с такой же надписью. Получилось десять метров. Шурик сбегал в машину к дяде Васе и приволок две монтировки для шин.

– Борька, куда втыкать?

– А десять метров раздели на три и втыкай, – батя говорил это Шурику, а делал сам. Воткнул первую монтировку через три метра и примерно тридцать сантиметров, от неё отмерил столько же и всадил монтировку в твердую землю как в сливочное масло. Батя был сильный. Шурика мог побороть, хотя и с большим трудом. Шурик тоже был сильным. И я хотел стать таким же, как они.

Перед тем как начать все собрались вокруг скатерти, дядя Вася тоже сел хлебнуть хотя бы литр кваса. Поели женщины и я. Мужики заправлялись квасом, чтобы сильнее потеть в работе. Тогда организм ровно работает. Не перегревается. Я тоже две кружки приголубил. Квас бабушкин был резче, чем хорошо газированная вода. Поэтому резвость и сила в теле от этой резкости возбудились и стали звать, прямо-таки тянуть к лопатам. Не спешили и не рвались в бой только бабушка с мамой. Они всё знали или чувствовали заранее. Понимали, что как ни копай со страшной силой и скоростью, а пока всё по мешкам не разложишь и пока не поломаешь кукурузу с подсолнухами, да помидоры с огурцами не соберешь, то хоть чемпионом мира стань по выкапыванию картошки, а домой всё равно раньше семи не попадём.

– Земля тут хорошая, – бабушка пошла к полю и набрала горсть оттуда, куда отец втыкал лопаты. Она потерла землю пальцами и даже понюхала. – Жирная, чёрная, пахнет сладко.

– Это точно, – отец взял землю у бабушки и тоже стал вдыхать и носом, и ртом привычный деревенский аромат, который из всех запахов на селе был главным. – А вы вообще весной обратили внимание на то, как нам подготовили землю для посадки? Скажу, что даже получше, чем владимировские пахари для совхоза сработали. Вот это, я понимаю, забота о людях.

– Которые ничего в сельском хозяйстве не смыслят, – вставила мама. – Городские изнеженные благоустроенностью дурачки. Любители картошки и капусты. Что мы смыслим в земле? Ничего. А её-то учителям дали. Русского языка, географии, математики. Могли подсунуть и солончак, и суглинок. Да и эту, хорошую, тоже могли бы легонько плугом приподнять и: на, учительница, сажай тут, жди и надейся. Так ведь смотрите. Мы весной приехали сажать, так наши делянки нам не просто добросовестно вспахали, их ещё и боронами прогладили, да мелко разрыхлили. Земля пуховая была.

Просто мечта!

– Нет, возразить нечем, – Шурик пересыпал из отцовской ладони землю в свою и стал так задумчиво и долго вдыхать её аромат, что просто забылся и ушел глубоко в себя А в это время все поднялись. Дядя Вася сказал, что приедет к шести вечера. Чтобы всё уже было собрано и по рядам лежало.

– Нам же сперва закидать всё в кузов надо, а дома разгружаться ещё. Часа полтора уйдет, не меньше. Ну, всё, по коням!

Он дал газу, попылил, как положено большой грузовой машине, и исчез за серой завесой.

Бабушка перекрестилась, мама поправила на себе спортивный костюм и тонкие перчатки, отец с Шуриком шлёпнули друг друга ладонью об ладонь.

Потом все посмотрели на меня и сказали, не сговариваясь, хором:

– Ну, готов?

– А то! – браво откликнулся я любимой репликой дяди Васи. – Всегда готов. Я ж пока пионер!

Все искренне засмеялись и я тоже. Взяли всё своё и с удовольствием пошли забирать на зиму у своей земли своё пропитание.

– На старт! – Шурик воткнул лопату под свой первый куст. Мы повторили.

– Внимание! – шепотом настроил нас отец. Я поставил ногу на правый край лопаты и закричал:

– Марш!!!

И меня понесло. Я начал с бешеной скоростью перебрасывать лопату с куста на куст, вгрызался остриём, поддевал и метал землю с красноватыми клубнями назад потому, что сам летел вперед. Скорость я включил сразу четвертую, минуя три предыдущих. Потому как сила у меня была молодецкая, волю к победе в меня вдолбили на тренировках, земля оказалась мягкой и легкой на подъём, а в крепких руках моих не детская лопаточка была для игры в песочнице, а такая же здоровенная, как у отца и Шурика. И наточил её лично дядя Вася сам, крупный специалист по заточке всего острого. Ей можно было даже бриться, если бритва сломается или потеряется. Мне – то оно пока без надобности, Но отца с