Дорога висельников - Наталья Резанова

– Не уходи, не сказавшись!

– Я только за водой…

– Тебя не было… я решил, что тебе было со мной плохо… и ты снова сбежала.

Она подошла и села рядом. Но в лицо ему не смотрела.

– Мне не было плохо. Мне было хорошо. Я… – она помедлила, словно вспоминая, как это слово произносится, – счастлива. И я не уйду. Я не знаю, как сказать… но пойми… ты ничем не связан и ничего мне не должен. Даже если ты сейчас уйдешь и никогда не вернешься, я все равно всегда буду помнить, что мне несказанно повезло. Какая бы я ни была дура невежественная, но знаю, что нашей сестре редко выпадает удача стать женщиной с любимым мужчиной. И этого достаточно.

– Ты что, со мной прощаешься?

Она испугалась, сообразив, что опять ляпнула что-то не то.

Сигвард продолжал:

– Какого черта ты решила, что я непременно должен уйти? Ведь получается – ты меня выставляешь?

Сайль наконец решилась посмотреть ему в лицо.

– Просто я подумала: когда слишком хорошо, так долго не бывает. И решила: лучше уж заранее быть готовой.

– И напрасно ты это решила. У нас и без того есть враги, так не стоит быть врагами самим себе. Ничего не бойся. Я с тобой, а ты со мной. Если мы можем быть счастливы, почему мы должны быть несчастны?

– Господин Перегрин! – Голос Серка звучал сдавленно, но маг расслышал его, несмотря на то что за окном стоял сильный шум.

Здание завода теперь было видно со всех концов Галвина, но оно было еще не достроено. Плотники и каменщики с наступлением весны, казалось, удвоили усилия, за которыми Перегрин и наблюдал. На зов Серка он повернулся – и нахмурился. Приказчик был бледен, губы его тряслись.

– Что случилось, Серк? Опять каторжники бунтуют? Или вновь земля разверзлась?

– Хуже… – Дрожащей рукой Серк протянул Перегрину лист бумаги.

Маг увидел сломанную печать с гербом Роуэнов, но почерк был ему незнаком. Он взял письмо.

– Это от молодого господина… – пояснил Серк.

Но Перегрин уже читал.

«Если слухи еще не дошли до Галвина, извещаю – великое несчастье постигло всех нас. Мой отец покинул этот мир. Увы, несчастен был тот день, когда он решил вернуться в Нессу, дабы завершить свою сделку с Куаллайдом, о чем предварительно они договорились во время зимней сессии скельского парламента. Большая часть бумаг была уже подписана, и отец направился на виллу Куаллайда, дабы решить последние вопросы, – но это было в тот самый проклятый день, когда земля всколыхнулась и Несса оказалась в руинах. Пострадал и наш городской дом (мы с матушкой и сестрами в тот день были в загородном). Но судьба догнала отца и в дороге. Балка рухнувшего дома, мимо которого он проезжал, тяжело ранила его, и неделю спустя он скончался, не приходя в сознание.

Теперь, схоронив отца, я собираюсь довести до конца все его начинания. Шахты Куаллайда перейдут в собственность Роуэнов. Но этого недостаточно. В ближайшее время я приеду и сам займусь делами. Я слышал, что императорские солдаты уже в Открытых Землях. Нужно добиться, чтоб гарнизон разместили в Галвине, поскольку наша личная охрана по-прежнему необходима на рудниках и при конвое. Кроме того, мне известно, что отец распорядился взорвать старый мост в Междугорье. К сожалению, он не упоминал, с какой целью, но, несомненно, причина у него имелась. Если тебе она известна, ты должен сообщить мне о ней. Исполнено ли отцовское приказание? Не медли с ответом, дабы я мог решить, что предпринять дальше.

Аспремонт Роуэн».

– Весьма предприимчивый молодой человек, – заметил Перегрин. – И верный сыновнему долгу.

Серк закивал в ответ:

– Да, да… И что теперь делать, господин Перегрин?

– Как – что? Исполнять приказания нового хозяина.

– Но я не знаю, зачем нужно было взрывать этот мост! Что я ему скажу? Это только господин Роуэн знал… покойный… Может быть, вам известно?

– Кое-какими соображениями Джиллиард Роуэн – мир праху его! – со мной делился, – неторопливо произнес Перегрин. – Камень, из которого был сделан мост, довольно редок, он может быть использован и для продажи, и для отделки строений. Сдается мне, что твой прежний хозяин хотел создать нечто незабываемое… нечто такое, что прославило бы Роуэнов. Наверняка ведь будет перестраиваться и этот дом. Вряд ли Джиллиард Роуэн имел в виду особняк в Нессе. Он не знал о землетрясении, и вдобавок доставка туда каменного лома встала бы в слишком большую сумму. Нет, речь, безусловно, шла о Галвине. При нынешних обстоятельствах постройка из подобного камня не будет иметь равных в Открытых Землях… да что там, по всей империи. Так и скажи молодому хозяину. Этими самыми словами.

Серк снова кивнул.

– И передай ему также, что каменный лом необходимо вывезти из ущелья как можно скорее. Из-за землетрясения в здешних краях пока что не знают о взрыве и разрушении моста. Но со временем эта новость все же расползется, и конкуренты твоего хозяина могут захотеть присвоить эти камни. А они больших денег стоят.

Серк совершенно успокоился. Такой язык он понимал.

– Я немедля напишу об этом хозяину. И охрану вышлю к ущелью, чтоб гоняла всяких там… – Он спохватился: – А как же с офицерами? Они меня не послушают.

– Я побеседую с лейтенантом Бокехирном. Объясню ему, в чем состоит выгода предложения господина Роуэна. А дальше уж пусть они договариваются между собой.

– Не знаю, господин Перегрин, как вас благодарить! Пропали бы мы без вас!

– Не пропали бы. А я и без того здесь засиделся. Нужно будет еще посетить монастырь, узнать, как там дела…

«Возможно, это глупая выходка. А возможно, правильная мысль. Это действительно будет памятник, но не суетным амбициям Джиллиарда Роуэна (хотя – и им тоже). Окажет ли он такое же действие, как барельеф на фасаде торговой палаты на площади Розы в Эрденоне? Не знаю. Но я на это надеюсь.

Надежда – это все, что мне осталось».

– Разумеется, я уже знал об этом, – сказал Воллер. – Даже при большом количестве жертв смерть такого человека, как Роуэн, не могла пройти незамеченной. Глупо, не правда ли? Он привык рисковать и жизнью, и состоянием, а погиб от нелепой случайности, направляясь на встречу, где ему ничто не угрожало.

– Такое может случиться с каждым из нас. Но мне интересно вот что – успели ли вы полностью получить деньги за мост?

Они прогуливались у стен монастыря. Воллер заявил, что благочестивая атмосфера начинает его угнетать в той же мере, как суета, сопутствующая ремесленным работам. И Перегрин склонен был с ним согласиться. Погода, как бы в возмещение за прочие страсти, держалась отменная. Пару раз прошелестели дожди, но их сменило жаркое солнце, пробуждая все вокруг к яростному цветению и росту. Окружающий обитель лес, зимой казавшийся таким зловещим, теперь, одевшись в новую зелень, радовал взор. Но Воллер вышел на прогулку не для того, чтоб любоваться красотами. Тем более что вид этот был ему знаком в любое время года.