О войне - Карл Клаузевиц

Отсюда следует, что относительно свойств фланговой позиции не приходится устанавливать что-либо новое. Здесь будет уместно сказать лишь несколько слов о характере этого мероприятия; при этом мы вовсе не будем иметь в виду крепких позиций в собственном смысле, о которых было сказано уже достаточно.

Фланговая позиция, не являющаяся неприступной, представляет собою весьма действительное, но поэтому-то и крайне опасное орудие. Если наступающий поддастся ее чарам и остановится, то мы достигнем крупного результата с незначительной затратой сил; это будет подобно давлению, оказываемому мизинцем на длинный рычаг строгого мундштука. Но если действие окажется слишком слабым и не сможет пригвоздить наступление противника, то обороняющийся окажется пожертвовавшим в большей или меньшей степени своим отступлением и будет вынужден или попытаться поспешно ускользнуть кружными путями, - следовательно, в крайне неблагоприятных условиях, - или же подвергнуться риску сражаться без пути отступления. Против отважного, обладающего моральным превосходством противника, ищущего решительной схватки, это средство является в высшей степени рискованным и совершенно неуместным, как было отмечено нами на примере 1806 г. Наоборот, против осторожного неприятеля и в войнах, имеющих характер взаимного наблюдения, оно может служить одним из лучших средств, могущих быть использованными талантом обороняющегося. Примерами могут служить оборона реки Везера герцогом Фердинандом[197] при помощи позиции на левом берегу и известные позиции при Шмотзейфене и Ландсгуте, - хотя, правда, последний случай иллюстрирует всю опасность неправильного применения этого средства катастрофой корпуса Фукэ в 1760 г.

Глава пятнадцатая.

Оборона в горах

Влияние, оказываемое горами на ведение войны, чрезвычайно велико; следовательно, этот вопрос весьма важен для теории. Поскольку же это влияние вводит задерживающее начало в военные действия, оно прежде всего относится к обороне; поэтому мы рассмотрим его здесь, но не будем ограничиваться узкими пределами понятия обороны в горах. Так как при рассмотрении этого вопроса мы приходим к выводам, противоречащим во многих отношениях общепринятому мнению, то нам придется войти в некоторые подробности.

Прежде всего рассмотрим тактические свойства обороны в горах, дабы установить точку соприкосновения со стратегией.

Бесконечные трудности, сопряженные с движением крупных колонн по горным дорогам, и необычайная сила, которую приобретает ничтожный отряд, прикрытый с фронта крутым скатом, а справа и слева - ущельями, на которые он может опереться, бесспорно, представляют два обстоятельства, издавна дававшие обороне в горах общее право на признание действенности и силы и заставлявшие воздерживаться от нее крупные массы вооруженных сил.

Когда колонна, извиваясь, как змея, с трудом тянется по узким ущельям в гору и медленно, как улитка, переползает через нее, а артиллеристы и обозные с криком и руганью подгоняют ударами бича своих заморенных кляч по дорогам, представляющим глубоко врезанные рытвины; когда каждую ломающуюся повозку приходится с несказанным трудом удалять с пути, в ожидании чего все позади останавливается, клянет и ругается, - в такие минуты каждому приходит в голову, что стоит неприятелю появиться с несколькими сотнями людей, чтобы погнать все это воинство обратно. Отсюда родилось выражение историков, повествующих о теснинах, в которых горсть людей могла задержать целую армию. Между тем, каждому известно, - или должно быть известно, если он знаком с войной, - что такое походное движение через горы не имеет ничего общего с атакой их и что поэтому умозаключение от этой трудности к еще большей трудности атаки в корне неправильно[198] .

Вполне естественно, что к подобному заключению приходит человек неопытный, и почти так же естественно, что и военное искусство в известную эпоху само впало в эту ошибку; влияние, оказываемое горами, представляло для человека, опытного в военном деле, почти такую же новость, как и для профана. До Тридцатилетней войны, - при тогдашней глубине боевого порядка, многочисленности кавалерии, неусовершенствованном огнестрельном оружии и других особенностях того времени, - пользование значительными препятствиями, образуемыми рельефом, было непривычно, а настоящая оборона в горах, по крайней мере регулярными войсками, являлась делом почти невозможным. Лишь когда боевой порядок сделался более растянутым, причем пехота и ее огнестрельное оружие выступили на первый план, начали обращать внимание на горы и долины. Однако прошло еще

100 лет до полного освоения гор военным искусством, что последовало в половине XVIII столетия.

Второе обстоятельство, а именно, громадная способность к сопротивлению, приобретаемая малым отрядом благодаря трудно доступной позиции, должно было еще больше утвердить во мнении о великой силе обороны в горах. Казалось, что стоит только вывод о таком небольшом отряде в трудном проходе помножить на известное число, чтобы распространить его от батальона на армию, от отдельной горы на горную цепь.

Не подлежит сомнению, что небольшой отряд, удачно выбравший позицию в горах, приобретает необычайную силу. Небольшая часть, которую на равнине легко прогнали бы несколько эскадронов кавалерии и которая сочла бы себя счастливой, если бы поспешным отступлением ей удалось спастись от разгрома и плена, имеет возможность в горах с известной, мы сказали бы, тактической наглостью выступить на глазах целой неприятельской армии и потребовать от последней, чтобы ей, небольшой кучке, были оказаны почести по-военному методическим наступлением, обходом и пр. Дело тактики - развить метод, помощью которого небольшая кучка достигает такой способности к сопротивлению, используя местные преграды, фланговые опорные пункты, новые позиции, лежащие на пути ее отступления; мы же берем факт как данную опыта.

Вполне естественно было думать, что значительное число таких отрядов, способных к сильному сопротивлению и расположенных один возле другого, должны были бы образовать очень сильный, почти неуязвимый фронт и что оборона в горах сводилась бы лишь к тому, чтобы обеспечить себя от обхода растягиванием фронта вправо и влево, пока не найдутся опорные пункты, соответствующие важности целого, или же до тех пор, пока не выяснится, что само протяжение фронта уже является обеспечением его от обхода. Горная страна представляет особенно большой соблазн в этом отношении, ибо она предлагает для позиций такое множество пунктов, один лучше другого, что просто не знаешь, на чем остановиться. Дело обычно кончается тем, что занимают отрядами на известном пространстве все горные проходы и защищают их, причем надеются, что, заняв таким образом 10 или 15 отрядами протяжение в 10 и более миль, наконец обеспечили себя от ненавистного обхода. Так как эти отдельные отряды казались тесно связанными между собою недоступной местностью (невозможно же двигаться колоннами вне дорог), то полагали, что неприятелю противопоставлена непроницаемая стена. На всякий случай оставляли в резерве несколько батальонов пехоты, несколько конных батарей и дюжину эскадронов кавалерии на случай, если где-нибудь произойдет неожиданный прорыв.

Никто не станет отрицать историческую верность этого представления о горной обороне, но нельзя утверждать, что мы окончательно отделались от такого представления, несмотря на всю его несообразность.

Ход развития тактики со времен средневековья при все возрастающей численности армии тоже способствовал тому, чтобы втянуть горные местности в сферу военных действий.

Основной характер обороны гор - это абсолютная пассивность; поэтому, пока армии еще не приобрели присущей им в наши дни подвижности, тяготение их к горной обороне было довольно естественно. Между тем, армии становились все крупнее и крупнее, учитывая действия огня, все более вытягивались в длинные и узкие линии; сохранение непрерывности фронта требовало высочайшего искусства, а движения были крайне затруднительны и почти невозможны. Выстраивание этой искусственной машины занимало почти полдня; на него уходила половина сражения и к нему относилось почти все, что ныне учитывается при составлении плана сражения. Закончив эту сложную работу, трудно было уже при появлении новых обстоятельств внести какие-либо изменения; вследствие этого наступающий, завершавший свое развертывание позже обороняющегося, имел возможность сообразовывать таковое с позицией последнего, лишенного возможности соответственно изменить свой распорядок. Таким путем атака приобрела общий пере-[199], а таковые нигде не встречаются в большем количестве и не являются более действительными, чем в горной местности. Поэтому старались до известной степени спаривать армию с надежным участком местности, и оба совместно делали свое общее дело. Батальон защищал гору, а гора батальон. В результате этого пассивная оборона приобретала в горной местности значительную силу. Особой беды от этого не было, за исключением еще большей потери свободы движений; но последней, впрочем, и в других случаях не умели надлежащим образом пользоваться.