Напряжение растет - Владимир Ильин

— Ты за него по телефону говорить будешь?

— Что боссу-то говорить?

— Сдох и сдох. — С усталой досадой произнес голос. — Давай вали к вертолету, тела наших сожги до тла. Я тут и на берегу почищу.

Земля под спиной потеплела и мягко просела, принимая в себя тела.

Но так не должно быть. Впереди еще много дел…

Почва с чавканьем ухватила ступню.

.. и несказанных фраз — ухватилась воля, потянув из легких хрипло проклокотавшее в тишине леса:

— Я…

— Живучий, а, — хмыкнул голос над головой.

— Здесь…

— Я не спасатель, дружище, — хохотнул он.

— Закон.

Рука резко дернулась, ухватив врага за ногу.

— Эй…

А Сила потянулась к черным небесам, давно задолжавших земле хорошую грозу. Звездочка крутнулась возле руки… Укажи им путь…

На мгновение глаза ослепли, а уши оглохли от грохота близкой грозы. Руку обожгло оплавившимся пластиком. Ошеломило мысли и память, искристым разрядом пройдя через тело в землю.

Шипела земля вокруг выкипевшей водой, и даже часть одежды зашлась огнем. Пришлось сдернуть костюм и откатиться в сторону, ухватив голову руками и пытаясь собрать из воспоминаний и слов прошедшие события.

Память выделывала странные вещи, расстанавливая события в необычном порядке, смешивая эпизоды детства и то, что было мгновением раньше, щедро сдабривая картинами, которые не были и не могли быть моими воспоминаниями… Но были и тоже хотели занять свое место в моей жизни…

— Федор! — Ухватился я за якорь и бросился к деревцам.

Коснулся обеспокоенно его руки и понял, что забыл, кто он мне. Но он важен, это точно! Второй у дерева, с него все началось… А что началось?

До боли в голове попытался сосредоточиться, но когда понял, что бесполезно, решил начать с простого… Подвижный холод в волосах — это ветер. Запахи вокруг — это…

«…Война» — подсказал хор странно знакомых голосов внутри.

Тут же застучало в висках, заваливая чужими образами.

— Стоп! — Сжал я зубами губу, борясь с раскачивающимся миром. — Не та война… И война ли… Но враг все еще есть.

Взгляд равнодушно мазнул по вскипевшим и спекшимся с землей остаткам сапог.

«То ли еще было…»

— Стоп! — Кое-как унял новую волну воспоминаний.

Тут иной враг. Он сложнее и проще одновременно. Проще — для памяти, требующей невозможных и незнакомых действий. Сложнее для меня, осознавшего, что даже за рангом «учитель» стоит гибель. У меня не было таких врагов…

«— Были…»

— Тихо!

Один враг все еще жив. Он не придет на вспышку, но вернется к вертолету.

— Немного подождите, — шепчу я людям, которые мне важны, но имена которых забрала себе память и пока не отдает.

Пусть назад сложен для избитого тела, но свое право на сон я еще не заслужил. Вот сделаю так, чтобы… Даже остановился, пытаясь вспомнить, что будет зваться победой. Не важно, ведь пока есть враг, а потом…

«— Бог преумножит!»

— Может быть и так, — осторожно согласился я.

У вертолета суетился противник, выкладывая тела своих подручных рядом со спящим медведем, складывая рядом оружие, мимоходом прижигая следы крови на поляне, и тревожно глядя на порыкивающую с небес грозу.

Правильно он ее побаивается. Этот зверь получит его жизнь.

«— Не сработает» — пришел скепсис.

— Должно! — Привалился я к дереву и потянулся звездочками к земле под врагом, следуя за ней своей Силой по ручейкам воды меж пожухлой травы.

А затем потянулся к небесам, предлагая забрать положенное им. Небеса равнодушно промолчали, прогремев молнией где-то совсем вдали.

— Но ведь раньше сработало… — Пронеслось растерянное.

— Ты почему не сдох? — Строго спросил голос от вертолета. — Куда этот идиот смотрел?

— Я… — Автоматически вырвалось злое слово, а тело само шагнуло ему навстречу.

— Ты-ты, — хмыкнул мужик, оценил мою шатающуюся походку и сплюнул на землю. — Давай, подходи ближе… Своим ходом на костер.

«Здесь закон?» — пронеслось ехидное в голове чужими голосами. До неожиданного смущения.

Не те слова…

«И земля не твоя для таких слов», — наставительно произнесла память.

Не мои… Взятые неведомо откуда и примеренные на себя, но оказавшиеся не в пору, каким бы не был исход в момент их произнесения.

— Пришел за другом, — нашлась фраза гораздо честнее.

— Забирай, — махнул он рукой на медведя. — Нога болит, вас тащить. Что вы за бешенные, а? — Злобно добавил он. — Ничего бы вашему Зубову не было! Ничего! Папаша бы расстался с деньгами! Новые заработал бы! Столько ребят положили! Себя не сберегли!

Бесновался он, не замечая, как тихо поднимается за его спиной на лапы огромный силуэт. Столь тихо, как умеют это только медведи.

Я же говорил, он просто спал!

— И что, что вы добились в итоге?!

Медведь устало мотнул мордой в сторону. Я изобразил неловкие шаги и сместился в сторону, будто стараясь не упасть.

— Все сдохли! Все!

— Все, — согласился я, заметив, как Артем в обличии зверя присел на передние лапы. — Все наши враги умрут. Потому что я…

Медведь резко набрал воздуха и проревел в спину бандита столь мощно, что меня снесло в сторону, ударив настрадавшейся уже головой о сломанное дерево.

А враг — он остался на месте. Стоял под ревом, пока не истончился его щит. И даже потом стоял, уже безвольно, когда вопль ярости, щедро перевитый с Силой, снимал с его тела одежду, слой за слоем, обращая в прах, но удерживая врага на месте и приподняв над землей, будто схватив на глотку. А затем — срезал кожу, миллиметр за миллиметром, покрывая землю на поляне алым лепестком крови, вытянутым от тела врага в сторону просеки. На землю упали только выбеленные кости.

Мгновением позже, устало покачнувшись, рухнул и медведь.

И вновь — череда образов, будто ждавших развязки действа, чтобы накинуться на мысли и окончательно запутать.

«Медведь враг! Увидел — убей!»

— Мой медведь, — не согласился я с памятью, с трудом поднимаясь на ноги. — Мой друг… Друзья…

Тут должны быть еще трое. Я им обещал… Морщины сошлись на лбу в попытках вспомнить. Обещал победу.

«Как всегда».

Но не над этими людьми, что лежат в траве. Другую победу. Усталость не давала собраться с мыслями.

— Да! Надо ударить в колокол! — озарением пришло воспоминание, подарив улыбку.

Тело Светы отыскалось на краю поляны. Подняв ее на руки, отнес к медведю и, чуть подумав, аккуратно уложил ее на шерсть сверху.

Вернулся в лес через просеку, подхватил, покачнувшись, Федора и Пашу. Побрел, спотыкаясь и падая, обратно. Уложил их рядом со Светой. Теперь все в сборе.