Сказ о Халлеке Торсоне - Дмитрий Нелин

Халлек почувствовал, что его губы против воли разъезжаюся в довольно глупой улыбке, но ничего не мог с собой поделать. После промёрзшей заснеженной степи оказаться в этом странном, но тёплом и обжитом доме было самым настоящим счастьем. Он повернул голову. Марита присела рядом на корточки, длинная юбка из тафты легла шуршащим алым облаком.

— Сейчас ты пойдёшь и вымоешься, от тебя разит как от верблюда, — ласково сказала она. — Одежду я тебе найду. И приготовлю что-нибудь, а то ты на жердь стал похож.

Она помогла ему встать, дойти до роскошной ванной комнаты и удалилась. Погрузившись в горячую воду, Халлек самым наглым образом заснул.

— Спит как младенец, — кто-то прошептал рядом и хихикнул.

— Да не спит он, — второй голос был мужским, странно знакомым.

— Я говорю, спит.

— Неа.

— Вот теперь я точно не сплю, — Халлек открыл глаза. Вместо ванны он находился на обширной кровати, укутанный невесомым, но тёплым одеялом. Рядом стояли Марита и высокий худощавый тип в чёрном. Внешность выдавала в нём эльфийскую кровь, если только эльфы бывают наполовину седые. Халлек кивнул ему, узнав:

— Изермиль.

— Совершенно верно, — церемонно кивнул он.

— Марита, а что такое «тень безвременья»?

— Откуда ты узнал о ней?

— Как ты думаешь, почему я заявился аж через пять лет?

Марита посмотрела на него, немного наклонив голову.

— И всё же?

— Да так, нашёл случайно одно старое захоронение.

— Найдёшь ты когда-нибудь приключений на свою голову. «Тень безвременья» это замкнутый сам на себя кусочек первозданной тьмы. Когда-то его умели использовать как покров для особо почитаемых умерших. Он не предохранял тело, но каким-то образом позволял сохранить личность в бесплотной форме. Можно было общаться, расплачиваясь за это выпадением из окружающего времени. На крайний случай, скажем так. А с кем ты… пообщался?

— Он не представился, — ответил нордхеймец, ни капельки не соврав.

— Ну, хорошо, что ты сумел выбраться. Как себя чувствуешь?

— Прекрасно, — он улыбнулся. — Есть хочу.

— Тогда одевайся и присоединяйся, — сказала Марита, и они оставили его.

Халлек увидел рядом хорошо подобранные вещи, в которых, наверное, и на улицы Белой Цитадели выйти не стыдно, если что. Мягкие замшевые штаны, широкий пояс, сапоги «всмятку» из кожи отличной выделки, длинная рубаха светлого льна. Быстро облачившись, он вышел в комнату с камином. Столик был заставлен до самых краёв. Раздалось отчётливое урчание, хозяева понимающе посмотрели на Халлека.

— Садись давай, — Изермиль подтянул ногой кресло. — Ты в зеркале себя видел?

— Не. Но догадываюсь. А что вообще в мире происходит?

Марита пожала плечами.

— Я не слежу за тем, что творится снаружи. Иногда доходят какие-то новости, но я настолько отдалилась от всего этого… сам понимаешь.

Нордхеймец согласно кивнул, наваливая себе на тарелку со всех блюд понемногу. Хозяйка Времени могла себе позволить выглядывать вовне сугубо по собственному желанию. Тем более, благодаря всё же доставленному письму, они с Изермилем теперь вместе.

— Марита, а ты сможешь забросить меня к Горному Рынку?

— Что, прямо сейчас? — она поперхнулась вином.

— Разумеется нет. С вашего позволения, я сначала отъемся, — ухмыльнулся он, посмотрев на счастливую парочку.

— Да сколько угодно, — ответили они хором.

— Это много. Но несколько дней я вас, надеюсь, не стесню?

— Ни разу. А Горный Рынок это где?

— Кабаз-Мол, иначе.

— Да, знаю. Но точности не обещаю.

— Мне главное попасть туда. Можно на некотором расстоянии.

Марита кивнула.

— Сделаю.

Всё отведённое самим собой время Халлек бездельничал и вылёживался в просторной ванне, вода в которой здорово напоминала родные горячие источники. На пятый день он почувствовал, что хватит, и сказал Марите:

— Пора мне уже.

Она как будто знала, что именно сегодня он соберётся продолжить путь. В зале на столе лежал свёрток из чистой холстины.

— Я приготовила тебе медовый пирог, как тогда, и оленину. Пойдём на кухню, остальное соберёшь сам.

Халлек перетряхнул вещмешок, следя, чтобы корона не вывалилась, и воспользовался щедрым предложением, насколько позволил свободный объём. Упрятал хороший ломоть твёрдого сыра, пару хлебов на заварном солоде, кольцо провяленной до звона колбасы, десяток луковиц. Проверил лишний раз, на месте ли пайцза, полученная от Храфна.

— Готово.

— Я посмотрела, где это, выведу тебя в паре вёрст на запад, на границу леса. Никто не заметит, что появился из ниоткуда. Чтоб вопросов лишних не задавали. Ну всё, иди. Здесь ты всегда найдёшь приют.

Глава 61

Халлек натянул тёплую куртку, забросил на плечи вещмешок и шагнул в портал, переместившись одним махом на без малого три тысячи вёрст. Кабаз-Мол находился заметно севернее Спящих Холмов, здесь было холоднее. По лицу стегнуло порывом ветра, перемешанного со снежной крупой. Опушка леса, куда переправила его Марита, находилась на восточном склоне горного хребта.

Ниже, в долине у стыка Северного Кряжа и его западного ответвления, лежал знаменитый на весь материк Горный Рынок, место, где можно было купить всё, что добывалось и производилось народом гномов. Отсюда в Весталию и другие страны направлялись украшения, заказное оружие и доспехи, слитки металлов и многое другое. Гномы научились выращивать из расплавов драгоценные камни в виде небольших, плоских кружочков с гранением по краю, и эти средства расчёта охотно принимались повсюду, стоя по ценности на одном уровне с адамантовыми монетами. В глубоких выработках они выращивали особое «каменное дерево», высушенная и размолотая древесина которого становилась взрывоопасной. Это было средоточие всей деловой жизни подгорного племени. Хоть Кабаз-Мол и числился одной из провинций Весталии, порядки здесь устанавливались Советом Набольших, в котором от Империи присутствовали два-три наблюдателя. Они были облечены изрядной властью, но употребляли её с оглядкой. Как поселение, Горный Рынок представлял собой укреплённый город, с преобладанием одно- и двухэтажных домов, и большим количеством общественных зданий: хранилищ, библиотек, торговых и стряпческих палат. Весь город был окружён стеной высотой в четыре человеческих роста.

Смеркалось. Халлек устроил вещмешок на спине, осмотрелся и разглядел шагах в ста пятидесяти наезженную дорогу. Она вела в долину, делая по склонам несколько размашистых петель. По ней он дошёл до самых стен. Ворота уже были закрыты, но в одной из массивных створок имелась калитка с волчком. Он грохнул по ней кулаком. Скрипнула деревянная задвижка, на Халлека уставились два суровых карих глаза под кустистыми бровями.

— Чего тебе? Иди, иди, вон там, — голова дёрнулась, куда-то показывая — постоялый двор для опозданцев.

Но у него уже была наготове пайцза. Он молча ткнул в волчок золотую пластину со сложным оттиском.

Глаза ахнули и исчезли. Что-то загремело, залязгали запоры, калитка отворилась.

— Раз такое дело, заходи, мил человек. Но, — гном покачал головой, — дальше