Путь Короля. Том 1 - Гарри Гаррисон

Шеф расхаживал взад и вперед вдоль линии, повторяя как заклинание:

— Три выстрела с катапульты. Не больше! Начнете с самого дальнего расстояния. Арбалеты стреляют один раз, по моей команде.

Когда король Карл наконец достиг подножия холма, сердце его, несмотря на непрекращающийся дождь, радостно забилось. Замысел врага вдруг стал ему предельно ясен. Они попытались извести, издергать его людей с помощью своих орудий, а теперь полагаются на крутой склон и слякоть, которые, как они надеются, подорвут мощь франкского натиска. Однако всадники из передовых отрядов уже сделали свое дело, в рядах еретиков наверняка много потерь. И главное, они до сих пор ухитрились не понять, с кем имеют дело и что такое elan в исполнении тяжелой конницы. Всадив шпоры в круп своего коня, он направил его вверх по склону сначала легким, а потом и быстрым галопом. Графы из его личной свиты в один миг догнали короля, взяли его в кольцо. Приступ начался.

Первый раз прогнусавили катапульты. Черный ураган обрушился на подножие холма. Металлическое тело, что карабкалось на его вершину, содрогнулось, скомкалось, но через считаные секунды оправилось и продолжило наступление. За эти секунды проворные руки, работая с неистовой скоростью, заново закрутили рычаги машин. И вновь из зазоров между тележками с гнусавым стоном вылетела черная смерть. Истошные крики продырявленных людей и животных. Передние катились под ноги тем, кто скакал сзади. «Странное дело, — невозмутимо размышлял Карл, уже в подробностях разглядывая укрепление, — какие-то телеги, но ни щитов, ни ратников. Они надеются, что нас остановят эти деревяшки?!»

— Отпускай, — скомандовал Шеф, дождавшись, когда первые всадники поравняются с белыми столбиками, загодя вбитыми им в склон холма этим утром. И в тот же миг взревел на пример Бранда, дабы перекричать одновременный грохот выпустивших стрелы арбалетов: — Не бежать! Не бежать! Все по коням!

Вскоре по противоположному склону холма устремились вниз сотни коней, причем первыми скакали стрелки, а за ними катапультеры, которым понадобилось секундой больше, чтобы пристегнуть упряжь. Последней села в седло Годива. Вдруг, помедлив, она сорвала с шеста знамя, набросила его поверх своего мерина и припустила вниз. Знамя волочилось за ней, как шлейф платья.

С горящими очами, с пиками наперевес франкские воины вылетели на гребень холма, готовые искромсать недруга, попортившего им в этот день столько крови. Некоторые из них направили своих жеребцов прямо в бреши между телегами, там резко осадили их и взяли в сторону, намереваясь с помощью окованных сталью конских копыт растолочь в мелкую муку пеших воинов, которые, очевидно, прильнули к телегам…

Но у телег не было ни души. Вся вершина холма испещрена следами копыт… Стоит только одно осадное оружие, брошенное англичанами в суете отступления. В бреши укрепления стекалось все больше и больше всадников. Некоторые, спешившись, в великой досаде переворачивали телеги вверх дном. Король Карл задрал голову и посмотрел на пустующий кончик древка, с которого Годива минутой раньше сорвала флаг. Не успел он это сделать, как, словно бы в насмешку над его растерянностью, в полумиле от места, где он стоял, знамя с Крестом и Молотом взмыло над другой возвышенностью, отделенной от этой густой чащей и извилистой протокой. Некоторые сорвиголовы, более не в силах удерживать в себе так и не выплеснутую ярость, издали боевые рыки и пришпорили жеребцов. Властный окрик заставил их воротиться на место.

— Я запасся ножом, чтобы разрезать телятину, — шепнул король на ухо Годфруа. — А мне подали плошку с супом.

Причем очень жидким. Мы возвращаемся в Гастингс. Никогда не поздно пораскинуть мозгами.

Вдруг взгляд его упал на Альфгара.

— Кажется, я слышал, что дождь вот-вот кончится.

Вместо ответа Альфгар потупил очи. А король вновь устремил взгляд на жердь, на которой недавно развевалось знамя. Флага не было, но флагшток на месте. Стоит, крепко-накрепко прибитый к телеге.

— Повесить изменника, — коротко бросил король.

— Но ведь я предупредил тебя, что у них машины!!! — заверещал Альфгар, когда на нем сомкнули железные объятия.

— О чем это он? — спросил один из рыцарей.

— Откуда мне знать? Местная тарабарщина…

А на небольшом бугре в стороне от дороги, по которой в обратном направлении поплелась кавалькада франков, уединились Торвин, Гейрульф и Фарман. Решено было провести срочное совещание.

— Ну, что скажете? — спросил Торвин.

Гейрульф, жрец Тюра, сокрушенно покачал головой.

— Это что-то новенькое… Такого еще не было! И я еще ни разу не слыхивал, чтобы так вели себя воины на поле брани. Спросим себя: кто может подсовывать ему такие идеи? Кто, как не сам Прародитель Живущих?! Он — сын Одина! Мы еще хлебнем с ним лиха.

— Нет, я не согласен, — сказал Торвин. — И я беседовал с его матерью.

— Мы знаем, что сказала тебе его мать, — ответил Фарман. — Да только ты нам никак не втолкуешь смысла этой истории. А раз так, я присоединяюсь к мнению Гейрульфа.

— У меня просто нет на это времени, — сказал Торвин, — видите, как все меняется? Франки-то собрались домой!

Шеф с недобрым чувством смотрел в спины удалявшимся конникам. Он был почти уверен, что они попытают счастья еще разок, и этим окончательно надорвут свои силы, потеряют людей и совершенно замучают лошадей. А если они потянулись домой, то сохранялась большая вероятность того, что они доберутся до своего лагеря, передохнут и в один прекрасный день попытаются стереть в порошок Армию Пути. Бессознательно он отдавал себе отчет в том, что непрофессиональная армия не в силах сделать одну вещь: преградить врагу доступ на определенную территорию. Сегодня он и не пытался этого сделать, а король франков не захотел его к этому принудить. Очевидно, король слишком был уверен, что заветное желание обеих сторон состоит в том, чтобы выяснять отношения в открытом сражении. И все же он должен заставить франков пойти еще в одну атаку. Под пятой захватчика истекает кровью вся Южная Англия.

Он должен добыть победу сегодня. А это значит — поставить на карту больше, чем он рассчитывал. И в случае выигрыша получить больше, чем он надеялся. К счастью, отступающие армии в одном отношении более уязвимы, чем армии наступающие. К этому моменту едва только половина из всех воинов Шефа поучаствовала в деле. Пришла пора привлечь остальных. Призвав к себе нарочных, Шеф принялся раздавать приказы.

Тем временем, спускаясь по прокисшим склонам, ведущим от моря к холмистой равнине Южной Англии, франкские кавалеристы наконец-то начали принимать меры предосторожности. Не желая становиться удобной мишенью для противника, они уже не скапливались большими группами, а вместо этого сами старались отсидеться в укрытии. Двигались же они только в случае необходимости и легким галопом. Стоя в перелеске под мокрыми кронами деревьев, один из таких отрядов изготовился к бою: совсем рядом послышался стук бегущих ног. На тропинку выбежал мальчуган-посыльный; он даже не заметил всадников, думая только о том, как побыстрее доставить послание. Один из верховых пришпорил коня. Блеснул в яростном замахе обнаженный клинок.

— Он же был безоружен, — заметил другой франк, подъезжая ближе и глядя, как стремительно краснеет дождевая лужица под неподвижным телом.

— Он нес оружие у себя в голове, — буркнул в ответ старший воин. — Стройтесь, сейчас двинемся дальше.

А брат мальчугана, что отстал от погибшего шагов на пятьдесят, лежал, притаившись, как мышка, за кустом огненно-красной рябины. Дождался, когда всадники отъедут на безопасное расстояние. И бросился собирать Мстителей.

Лучники же франков до сей поры довольствовались случайными, часто наудачу, выстрелами. Теперь же намокшая от непрестанного дождя тетива их пришла в полнейшую негодность. Командиры понуждали их занять ключевые позиции вдоль пути отхода армии. В свою очередь, лучники сочни за благо использовать попадавшиеся по пути постройки. Один из таких отрядов скрылся под покосившейся крышей хлева.

— Глядите, — показал один лучник на сцену, разыгравшуюся в этот момент в соседнем поле, по которому отступал отряд хоббеларов. Один из наездников схватился за бок, накренился и опрокинулся на землю. А из живой изгороди вдоль дороги вдруг выскочил человек, забрался в седло пони и поскакал. Верховые так и не поняли, откуда на сей раз была выпущена стрела. Зато англичанин направил пони прямо в засаду. Едва лошадь поравнялась с покосившимся хлевом, как оттуда выступили двое с короткими мечами, вонзили клинки в грудь животного и подхватили мелкого стрелка в свои объятия, когда он вылетел вон из седла.

— Какого дьявола они здесь наковыряли! — воскликнул франк, подбирая с земли арбалет. — Ты только посмотри: лук, стрелы… А к поясу-то что у него привязано?