Весна Гелликонии - Брайан Олдисс

— Приди в себя! — приказал он себе, чувствуя, что его мысли разбегаются в стороны. Сейчас он не видел той старой разрушенной башни, с помощью которой смог бы ориентироваться. Поэтому, повернувшись спиной к Беталиксу, он побрел по лесу, совершенно не чувствуя ног.

Шли дни. Он прятался от отрядов фагоров и других врагов. Голода он не ощущал. Болезнь лишила его аппетита, и сознание его не было затуманено ничем. Он размышлял о том, что говорили ему Ври, Шей Тал, его мать и бабка. Скольким же он обязан женщинам? А сноктруикс? Он чувствовал, что мир, в котором он живет, добр к нему, что ему все время будет везти, и воздух благословенным потоком наполнял его легкие.

И так, в легком полусне, он шел вперед, туда, где было расположено селение сиборнельцев, известное под названием Новый Аскитош.

Для Нового Аскитоша было характерно постоянное состояние возбуждения. Колонисты любили его за это.

Селение занимало большую площадь. Вдоль периметра были выстроены хижины и забор с редкими сторожевыми башнями. Фермы и поля располагались внутри огороженного пространства, а в центре находилось скопление домов, магазинов, складов, помещений, где содержались пленные. А венцом всего являлась круглая башня — храм Церкви Всеобщего Мира.

Везде деловито сновали мужчины и женщины. Бездельничать не приходилось никому. Везде могли быть враги — Сиборнел всегда имел врагов, — и снаружи, и внутри.

Внешними врагами были все не-сиборнельцы. И это не потому, что сиборнельцы были враждебны всем, просто их религия учила их быть осторожными. В частности, по отношению к людям из Панновала и к фагорам.

Вокруг селения постоянно патрулировали разведчики верхом на йелках. Они приносили в селение вести об отрядах фагоров, спускающихся с гор.

Это были тревожные вести. Все были настороже. Но паники не было. Хотя сиборнельские колонисты враждебно относились к фагорам, как и фагоры к ним, между ними возник некоторого рода альянс, чтобы свести конфликт к минимуму. В отличие от жителей Эмбруддока, сиборнельцы неохотно воевали с фагорами.

Вместо этого они торговали. Колонисты понимали шаткость своего положения: их возвращение в Сиборнел было невозможно — ведь все они повстанцы, еретики. А предметом их торговли были жизни людей и полулюдей.

Колонисты существовали на грани голода даже в лучшие годы. Они были вегетарианцами и прекрасными фермерами. Однако большую часть урожая им приходилось скармливать тем животным, которые помогали им обрабатывать землю и существовать. У них были большие стада йелков, хоксни, лошадей, кайдавов.

Разведчики объезжали все окрестности, чтобы знать обо всем, и захватывали все, что попадало им под руку. Тюрьмы были полны пленников.

Их отдавали фагорам как выкуп. Взамен фагоры не трогали селение. А почему нет? — Хитрый воин-жрец Фестибариатид основал селение на фальшивой октаве, и у фагоров не было мотива для нападения на Аскитош.

Но оставались враги внутри изгороди. Внутренние враги. Двое пленных протогностиков, которых звали Каткаарнит-он и Каткаарнит-она, заболели и умерли в тюрьме. Надсмотрщик вызвал врача, который идентифицировал костную лихорадку. Болезнь быстро распространялась. Этим утром уже нашли несколько человек, которые неестественно выгнулись, закатив глаза и истекая потом.

К несчастью, это случилось в то время, когда колонистам было нужно собрать много пленников, чтобы откупиться от приближающейся армии фагоров. Они уже знали имя вождя. Это был не кто иной, как сам кзаххн Хрр-Брахл Йпрт. Выкуп должен быть грандиозным. Иначе всех ждала жуткая судьба. Жрец Фестибариатид объявил дополнительные службы для моления.

Лейнтал Эй слышал эти службы, когда вступил в поселение, и ему было приятно их слышать. Он с интересом осматривал все вокруг, не обращая внимания на двух воинов, сопровождавших его в центральную казарму, возле которой пленники убирали грязь.

Капитан был удивлен тем, что видит человека не-сиборнельца, который сам пришел в лагерь. Поговорив с ним немного, он послал воина за жрецом.

К этому времени Лейнтал Эй уже привык к тому, что для его глаз все те, кто не болел лихорадкой, выглядят толстяками. Жрец тоже казался ему на удивление толстым. Он с вызовом посмотрел на Лейнтала Эй и задал, как ему казалось, очень хитрые вопросы.

— Мне пришлось довольно трудно, — ответил Лейнтал Эй. — Я пришел сюда искать убежища. Мне нужна одежда. Леса слишком густы для меня. Мне нужна верховая лошадь, лучше хоксни. Я готов отработать за нее. А потом я уеду.

— Откуда ты? Из Геспагората? Почему ты такой худой?

— Я болел костной лихорадкой.

Жрец поджал губы.

— Ты воин?

— Недавно я убил целое племя нондагов.

— Значит, ты не боишься протогностиков?

— Нисколько.

Ему было поручено присматривать за тюрьмой и пленниками. За это его снабдили серой шерстяной одеждой. Мысли жреца были просты: человек, переболевший костной лихорадкой, будет без боязни ухаживать за пленными, и болезнь не будет распространяться.

И все же все больше и больше колонистов становились жертвами жуткой болезни. Лейнтал Эй заметил, что моления в храме Церкви Всеобщего Мира стали криками отчаявшихся людей. Люди полностью ушли в себя. Лейнтал Эй мог ходить где угодно, и никто не останавливал его. Он чувствовал, что жизнь стала для него приятной. Каждый день он воспринимал как подарок.

Территория всего поселения была обнесена изгородью. Лейнтал Эй работал с рабами, заготавливающими сено для животных. Проблема пропитания животных была крайне важна для Аскитоша. Один акр пастбища способен прокормить десять животных в день. В поселении было пятьдесят верховых животных, необходимых для того, чтобы контролировать большую территорию. Соответственно, для них требовалось 24 000 акров пастбища — а на самом деле меньше, потому что во время поездок животные питались по дороге. Для решения проблемы с пастбищем Церкви Всеобщего Мира пришлось создать фермеров — самых первых фермеров в этом Великом Году.

Лейнтал Эй не кричал и не подгонял пленников. Они и так работали достаточно хорошо, если принять во внимание обстоятельства их жизни. Охранники оставались в некотором отдалении от работающих. Шел дождь, и все они укутались в плащи. Лейнтал Эй подошел к лошадям и хоксни, которые стояли небольшим табуном, тревожно нюхая воздух, как бы ожидая опасности. Приближалось время, когда Лейнтал Эй сможет украсть хоксни и бежать отсюда. Все шло к тому, что дисциплина среди воинов будет падать. Паника коснулась и их.

Он взглянул на одну из самок хоксни. С куском хлеба в руке он приблизился к ней. Желто-оранжевые полосы тянулись по всему телу от головы до хвоста, перемежаясь с темно-голубыми.