Лабиринт Минотавра (сборник) - Роберт Шекли

– Д-да? В чем дело?

Оказывается, на столике возле кресла-качалки стояла еще и большая темная бутыль с этикеткой «Сома[61] – принимать исключительно в медицинских целях». Возникло подозрение, что бог пьяненький. Тем не менее Артур прокашлялся и сделал первый ход.

– Я здесь новичок, – начал он довольно туманно, – и хотел бы осведомиться…

– Ты бог? – перебил бог жестко.

– Нет. Говоря по правде, я смертный.

– Так я и подумал. Я-то бог, понимаешь ли…

– Разумеется. Это видно сразу.

– А если точнее, я единственный бог во всем этом заведении. Остальные – всего лишь кучка выскочек-демонов. Мне здесь, знаешь ли, совсем не место.

– Да ну? – воскликнул Артур с улыбкой, как он надеялся, обаятельной.

– Вот тебе и ну! Я ведь гораздо больше, чем просто бог. Я властелин Вселенной. – Он уставил на Артура свирепый взгляд. – Как тебе это понравится?

– Впечатляет, – отозвался Артур.

– Но мои завистливые родственнички упекли меня сюда, чтобы самим беспрепятственно развлекаться с женщинами. А это как, на твой вкус?

– Отвратительно.

– В этом еще нет ничего отвратительного. Развлекаться с женщинами для божьих родственников – дело обычное. А вот что и впрямь отвратительно – они свергли меня с трона и загнали сюда прозябать с кучкой выскочек-демонов.

– Какая жалость! – заявил Артур. И вдруг увидел возможность продвинуться в своих собственных планах. – Однако я прибыл сюда как раз затем, чтобы предложить вам шанс вернуться к активной деятельности.

– А? Что такое? – Бог приставил ладонь к уху. – Слышу я, знаешь ли, нынче не так хорошо…

– Шанс вернуться к активной деятельности, – повторил Артур погромче.

– К деятельности? Что значит вернуться к деятельности?

– Вернуться в мир людей. Совершить доброе дело. Исполнить желание. Примерно в таком духе.

– Вернуться в мир? – переспросил старый бог. – Мой мальчик, ты, вероятно, еще глупее, чем выглядишь, если воображаешь, что я вновь соглашусь на роль активного бога. Там, на Земле, бог богу волк, и с меня довольно. Неужели старый бог не заслужил отдыха? Неужели не заслужил?

– Конечно, заслужили, – поспешил согласиться Артур. – Мне подумалось, что, поскольку вы сказали…

– Не обращай внимания, – потребовал старый бог. – Я подвержен галлюцинациям. Разве не заметно?

– Если вы подвержены галлюцинациям, – возразил Артур, – то откуда вы это знаете? Я полагал, что подобное состояние, если так можно выразиться, сродни самообману.

– Не нахальничай, – буркнул старый бог.

– Извините.

– У меня, как и у всех, бывают моменты невыносимой ясности мысли.

– Не сомневаюсь.

– А теперь проваливай отсюда, мальчишка, пока я не переломил тебе хребет! Какая наглость обращаться ко мне, единственному настоящему богу в этом дурацком приюте, с просьбой вновь подставить себя под пращи и стрелы возмутительной… нелепой…

– Судьбы? – предположил Артур.

Бог уставился на него тяжелым взглядом, затем изрек:

– Убирайся, пока цел, умник. Можешь сунуться со своим предложением еще к кому-нибудь, хотя сильно сомневаюсь, что здесь найдется идиот, готовый уступить твоим эгоистичным притязаниям.

– Да, сэр, извините, сэр, я пройдусь немного, с вашего разрешения… – промямлил Артур, поспешно двинулся к двери, ведущей наружу, и, открыв ее, выскочил на зеленую траву.

Трава на лужайке была пышной и аккуратно подстриженной. Коккер-спаниель дважды резко тявкнул и убежал, скрывшись за углом здания. Артур ступил на дорожку, выложенную плитняком, которая вела сквозь строй дождевальных установок к веселенькой беседке. В беседке, откинувшись в шезлонге, расположился огромный бог в светло-зеленой больничной пижаме и шотландском берете. Из шеи у бога торчали пластиковые трубочки. Он приветствовал Артура легким вежливым кивком.

– Прекрасный денек, – рискнул Артур вступить в разговор.

– Точно такой же, как все остальные, – отрубил бог.

– Да-да. Но ведь это, должно быть, тоже прекрасно.

– Наверное, так, если бы хоть кому-нибудь здесь было не все равно, что прекрасно, а что нет.

– О да, вы, безусловно, правы! – воскликнул Артур.

Огромный бог прищурился и спросил:

– Смертный?

– Не стану отрицать, да. А вы бог?

– Само собой.

– Перенесли травму? – поинтересовался Артур, поглядывая на пластиковые трубочки, бежавшие к небольшой, приглушенно пыхтящей машине.

– Почки отказали, – кратко пояснил бог.

– Не думал, что боги подвержены земным хворям, – заметил Артур.

– Мы и не подвержены. Но есть, знаете ли, еще и такая штука, как психосоматические болезни.

– Конечно, конечно, – поспешил согласиться Артур. Прочистил горло несколько раз, произнес: – Наверное, вам не хочется выбраться отсюда, или я ошибаюсь?

– Нет, не хочется. Зачем?

– Ну, можно бы вернуться к былому величию, как сказал поэт…

– Какой поэт?

– Точно не помню.

– Я-то помню все доподлинно, – заявил бог. – И даже в самые лучшие дни это не было так уж замечательно. Люди понаписали кучу чепухи о счастье быть богом.

– Но ведь должны были быть и какие-то приятные моменты…

Бог, как и предыдущий, посуровел:

– Какого дьявола, что ты в этом понимаешь!

– Ничего, – ответил Артур, – меньше чем ничего. Я лишь строил догадки. Задавал себе вопрос…

– Какой?

– Не согласитесь ли вы вернуться к активной деятельности? У меня есть превосходное начальное предложение.

– Что за предложение?

– Вы могли бы совершить для меня чудо. Я был бы вам вечно благодарен.

– Ха! – хмыкнул бог.

– Прошу прощения, не понял…

– Я сказал: «Ха!..»

– Мне так и послышалось. Однако означает ли этот смешок то, что я заподозрил?

– А что ты заподозрил?

– Что мое предложение вас не заинтересовало.

– Ты понял правильно, – сообщил старый бог. – И если ты вообразил себе, что хоть кто-то здесь заинтересован в том, чтобы вернуться к суете и суматохе жизни активного бога, тогда ты даже глупее, чем выглядишь.

– Я не хотел вас обидеть.

– Не беспокойся, ты был бы мертв прежде, чем я раззадорился достаточно, чтобы спустить на тебя собак…

С таким-то обескураживающим напутствием Артур двинулся по дорожке дальше. По обе стороны от дорожки на зеленых лужайках он видел других богов, а также нескольких богинь, расположившихся в шезлонгах и на кушетках и уставившихся в пространство. Только все они выглядели такими старыми, суровыми и неподступными, что у него не хватило дерзости нарушать их покой.

Он шел дальше и дальше, пока не уперся в стену мягкой белизны, похожей на туман. Хотел ступить в туман, но тут его резко окликнули: