Личный призрак для препода - Любовь Викторовна Фунина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я приняла букет и с преувеличенным интересом принялась разглядывать невиданные цветы, пахнувшие, что удивительно одновременно мятой и как будто бы клубникой. Странное, но приятное сочетание.
— Вредина! — вдруг рассмеявшись, припечатал Этьен, не выдержал и радостно выдал. — Гелечка, завтра нас оправдают!
— Ты хотел сказать, что завтра очередное слушанье? — пока не в состоянии разделить его радость, спокойно спросила у некроманта.
— Нет, я сказал то, что сказал, — самодовольно заявил он, встал напротив меня и демонстративно сложил руки на груди. — Господин Зильхберт и его коллеги обещают, что завтра с нас полностью снимут обвинения, после чего мы сможем наконец-то покинуть этот мир. Преисподняя что-то угнетает меня.
Преисподняя и у меня больше не вызывала того восторга, что в самом начале, но я успела смириться с пребыванием в этом мире, как с вынужденной необходимостью. Этьен больше ни о чём не стал мне рассказывать, сообщил лишь только, что завтра вновь приедет для сопровождения меня на заседание и поспешил уйти.
Утром он явился ещё засветло, лично разбудил меня и, пока я приводила себя в порядок за ширмочкой, разливался соловьём. За неполную четверть часа некромант рассказал мне то, что не пожелал поведать вчера. Так он сообщил мне, что на сегодняшнем заседании будет присутствовать тренер тех самых пропавших демонят, его оказывается, ещё четыре дня назад из лечебного сна вывели. Демонята, к слову, тоже были допущены на заседание, но, увы, по законам Преисподней показания несовершеннолетних силу не имели, хотя в редких случаях учитывались. Может быть, на это и надеется господин Зильхберт? Вполне возможно.
В этот раз до здания суда мы добрались без промежуточных остановок, но видимо Этьен так рассчитал, чтобы мы прибыли точно к началу слушанья. Когда мы вошли, зал суда был уже заполнен до отказа, сие меня весьма озадачило.
Направляясь к нашему месту, я внимательнейшим образом рассматривала собравшихся. Здесь оказались все двуипостасные демоны, папаша убиенного, а так же трое крепких юношей, на вид которым я не дала пятнадцати лет, посчитал бы, что они чуть старше. Рядом с юношами восседал хмурого вида демон, то и дело потирающий правый висок, где едва виднелась тонкая полоска шрама, а позади него устроились адепты-демонологи, за ними суккубы с госпожой Керт, которая явно витала где-то в облака, уж больно лицо у неё мечтательное было. Неужто законник умудрился произвести впечатление на эту демоницу!? Да памятник ему за это во весь рост и медальку!
Но озадачили меня, безусловно, не знакомые и смутно знакомые лица, а то, что среди присутствующих на слушанье было подозрительно много демонов с планшетками, ручками и карандашами, а так же примечательными значками на лацканах пиджаков и кармашках рубашек. Значки у всех были одинаковые и были сделаны в виде пера для письма, торчащего из чернильницы. «Журналисты самых известных и крупных газет, — шепнул мне магистр Норн, приметив мой явный интерес к значкам. — Наши законники добились, чтобы слушанье было открытым. Теперь мы этих гадов за грудки схватим!». Ну, не знаю как на счёт «за грудки схватим», но общественный резонанс подобным действием точно вызовем, а это чревато неприятностями для стороны обвинения и тех, кто их поддерживает. Судя по бледному лицу господина Рауша, он, наконец, начал осознавать, что деньги на этот раз ему могут не помочь и возможно даже наоборот, приведут к ещё большим проблемам, нежели те, что отчаянно пытался предотвратить.
Стоило только нам занять свои места, как через боковую дверь вошёл судья. Слушанье началось. В отличие от прошлого раза сторона обвинения вела себя тихо и почти мирно, видимо заранее была предупреждена о присутствии на слушанье прессы и уже успела изменить свою стратегию поведения. Ничего удивительного, что в результате этого их обвинения не выглядели хоть сколько-нибудь убедительно, а уж после выступления наших свидетелей — тренера и его воспитанников — так и вовсе казались изощренном издевательством над собравшимися и самим судебным процессом. В этот раз заседание прошло быстро, к полудню всё уже было окончено. Как итог, с нас полностью сняли все обвинения и лишь попросили, не потребовали, чтобы на следующем заседания, когда будут предъявлены обвинения другой стороне, мы присутствовали в качестве свидетелей. Господин Зильхберт тут же пояснил, что в принципе присутствие моё и Этьена на заседании особой погоды не сделает, что наши показания уже запротоколированы и могут быть использованы в последующем без нашего участия.
Покидая Дворец Правосудия, я ещё не до конца осознала, что теперь тревожиться о своей свободе мне не стоит. Чувствовала в тот момент лишь отчего-то полную моральную опустошённость, хотелось только одного вернуться в больницу, добраться до своей палаты, рухнуть на койку и долго-долго спать. Не поддалась даже на уговоры Этьена, адептов и суккубов, пытающихся затащить меня в ближайшую ресторацию, дабы отпраздновать нашу оглушительную победу над чужой подлостью и трусостью.
Смирившись с тем, что переубедить меня не получится, наставник решил проводить меня обратно в больницу. Выписать меня собирались лишь через два дня, так что можно было пока воспользоваться бесплатной жилплощадью с полным пансионом.
Когда мне навстречу выбежала растрёпанная Кики с горящими от возбуждения глазами, только тогда я вспомнила, что именно сегодня пробудят из лечебного сна Алана. Мне хватило одного взгляда на неё, чтобы понять — магистр Джейлир уже пробудился.
— Ну, что? Поспешим навестить нашего дорогого друга? — с усмешкой спросил у меня некромант.
— Конечно! — воскликнула я, но сразу поспешила умерить свой пыл, взяла магистра Норна за руку и настойчиво повела его туда, где располагалась палата демонолога. — Пойдём скорее!
Мы в мгновение ока преодолели расстояние до двери, ведущей в палату Алан, но дальше я сдвинуться с места не смогла. Ноги будто к полу приросли всего в двух шагах от чуть приоткрытой двери, из-за которой доносились голоса родителей магистр и его голос тихий и хриплый, но вроде вполне бодрый. Заметив моё замешательство,
