Восточные страсти - Майкл Скотт

Она было совершенно сбита с толку таким поворотом дела.

— Да, в этом есть своя сложность, — продолжал Мэтью. — Но и она не представляется мне непреодолимой. Лучший способ разделаться с ней — просто выйти за меня замуж.

Она не сразу пришла в себя, а потом вдруг заметно смутилась и потупила взгляд.

Он предпочел не обращать на это внимания.

— Тебе не кажется, что это довольно удачный способ разрешения данной проблемы?

— Не знаю, — прошептала она.

— А я, видишь ли, настолько глубоко убежден в этом, что не приемлю ни «нет», ни даже «может быть». Каким образом люди женятся в этом городе?

У Линь хихикнула.

— Будь мы простыми обывателями, — сказала она, — нам бы следовало обратиться за помощью к свадебному маклеру, и он все быстро сделал бы за нас. А как поступают люди в нашем ранге, я, честное слово, не знаю. Возможно, мы должны пойти в храм и там спросить совета у императорского жреца, но еще лучше будет наведаться к евнухам. Тем известно решительно все и обо всем.

Он протянул руку через стол и дотронулся до ее ладони.

— Мне все равно, как мы это сделаем.

Только сейчас смысл его предложения — и значение ее согласия — до конца проник в ее сознание. Множество мыслей теснилось в голове. Они столько времени проработали вместе, что она свыклась с его постоянным присутствием как с естественным фактом. Теперь же от нее, по сути, требовалось выразить свое отношение к этому факту, но она почему-то не могла в него поверить.

— Ты всерьез просишь меня выйти за тебя замуж?

— Это самая серьезная минута моей жизни, — ответил он. — А что ты об этом думаешь?

— Я так счастлива сейчас, — ответила она, — что просто нелепо отказываться от такого чудесного предложения.

Они долго сидели, не спуская друг с друга глаз, не в силах отвести взгляда. Когда в дверь постучали, они не ответили. Только когда она скрипнула и приоткрылась, У Линь резко поднялась на ноги.

В комнату уверенным шагом зашла принцесса, за которой по пятам семенил брат. На лице его была обычная печать смущения.

Мэтью тоже немедленно поднялся со своего кресла. У Линь же от неожиданности едва не совершила «катоу», но вовремя спохватилась — император был совершенно невидим.

Ань Мень тепло и приветливо взглянула на них.

— Я специально ждала все утро, чтобы поговорить с вами, но вы вольны теперь отдыхать столько, сколько вам заблагорассудится. Поэтому, если хотите, с визитом можно еще подождать.

Ей, очевидно, было известно о том, что эту ночь они провели вместе. Мэтью почувствовал, как краска заливает его лицо. У Линь от растерянности не могла вымолвить ни слова.

— Я никогда не ставила задачи следить за чистотой ваших нравов, — рассмеялась принцесса.

— Ваше высочество, мы только что решили пожениться, — на одном дыхании выпалила У Линь.

Принцесса была обрадована известием. Но ее брат выразил свои чувства энергичнее. Он улыбался, кивал головой и оживленно потирал руки.

— Вот и замечательно, — весело проговорил он. — Теперь Мэтью Мелтон навсегда останется в Срединном Царстве и будет заниматься здесь своей медициной. Я боялся, что он захочет вернуться к себе домой. Он, конечно, вправе ехать куда угодно, он даже может покинуть нас на долгий срок, но он не представляет себе, как порадовал меня своим решением. Теперь он никогда не сможет окончательно порвать с Китаем.

Мэтью отвечал ему со всей пылкостью молодости, ни на секунду, впрочем, не забывая, что его речь не имеет прямого адресата.

— Я всем сердцем надеюсь, что полностью посвящу себя этой стране. Возможно, мне придется время от времени — скажем, раз в пять лет — отлучаться в Америку, чтобы познакомиться с последними достижениями медицины, которые совершила наука за время моего отсутствия. Но во время этой ужасной чумы я хорошо осознал, что мое призвание — оставаться здесь. Даже если бы У Линь отказалась стать моей женой, я не смог бы работать в другом месте.

Ань Мень взяла серьезный и даже чуть торжественный тон:

— День, когда Джонатан Рейкхелл решил направить вас в Китай — это великий день для всех нас. Вы уже сделали гораздо больше того, на что мы вправе были надеяться, а ваше героическое поведение во время чумы сломило предубеждение китайских медиков. У меня есть все основания полагать, что отныне вы постоянно будете делиться знаниями, мнениями и опытом.

— Я от души на это надеюсь, — ответил он. — Ведь болезни не признают ни границ между народами, ни расовых различий.

Ань Мень окинула У Линь внимательным взглядом.

— Приняла ли ты от своего суженого кольцо или ожерелье в знак его намерений?

Девушка покачала головой.

Мэтью решил незамедлительно объясниться:

— Мое предложение было столь внезапным, ваше высочество, и было так быстро принято, что у меня еще не было свободной минуты, чтобы забежать к ювелиру и заказать ему какую-нибудь приятную безделушку.

Ань Мень улыбнулась и быстро сняла с пальца кольцо с сапфиром в алмазной оправе, размером с доброе голубиное яйцо. Мгновение — и кольцо опустилось в руку пораженного Мэтью.

— Возможно, теперь отпадет необходимость тратить время на ювелира, — сказала она.

У Линь даже поперхнулась и совершенно потеряла дар речи. Мэтью тоже покинуло самообладание. Заикаясь, он начал бормотать слова благодарности.

— Чепуха! — весело отозвалась принцесса. — Это кольцо — лишь слабое воздаяние за ваши подвиги.

Император Даогуан церемонно откашлялся, прошелся к окну и довольно долго стоял, повернувшись спиной к присутствующим.

— Очень нелегко, — сказал он наконец, — выразить доктору из западной страны всю степень нашей благодарности. Его мужество превзошло даже его ученость. Он показал такой пример всем врачам Срединного Царства, на который им остается только равняться.

Мэтью, несколько опешив от такой возвышенной похвалы, не знал, что должен отвечать.

Император, впрочем, и не дал ему такой возможности.

— Если бы этот человек был моим подданным, я бы не знал никаких хлопот, — сокрушенно признался он. — Я бы пожаловал ему орден Хризантемы второй степени — высшую награду, которой по нашему закону может удостоиться гражданское лицо, и считал бы, что выполнил свой долг. Но закон не предусматривает возможности вручения этой награды иноземцу. Я заставил своего советника по делам юстиции пересмотреть все книги, написанные великими мандаринами-юристами, и ответ его был однозначен. Я не вправе проводить церемонию вручения этой награды человеку, который не является нашим подданным, отказывается выполнить передо мной поклоны «катоу» по принципиальным идеологическим соображениям и цвет кожи которого отличен от цвета кожи моего народа.