Холодные звезды - Вергилия Коулл

— Зачем ты зашла?! — зарычал он, стиснув ее плечи. От злости даже сил хватило, чтобы вскочить на колени.

Дана, наоборот, откинулась на руку, а потом и вовсе опустилась на пол. Она жалобно смотрела на Кая снизу вверх и не пробовала защититься от нападок. У него внутри все перевернулось. Что он делает? Она спасла ему жизнь, а он орет на нее! Орет от страха, что может потерять навсегда.

— Я же обещала… помнишь? — пробормотала Дана, ее веки начали тяжелеть и закрываться. — Что не брошу.

Она словно дождалась его, а теперь, узнав, что Кай идет на поправку, расслабилась и сдалась во власть болезни.

— Все будет хорошо, — судорожно забормотал он, ощупывая ее раскрасневшееся лицо, влажную от пота шею. Начал расстегивать пуговицы на ее одежде. — Все будет хорошо, слышишь?

— Ты раздеваешь меня, — уголки губ девушки приподнялись.

Кай не выдержал, нагнулся и прижался губами к ее рту. Плотно, долго, вкладывая в этот поцелуй все, что не мог выразить словами. Он сам не заметил, как она стала так дорога ему. В какой момент? Когда в первый раз увидел ее на погрузке возле своего корабля?

Кай помнил, как наткнулся на нее. Он работал, гадая, куда запропастился треклятый Бизон, когда белоснежка возникла, словно из ниоткуда. Сначала Кай подумал, что она заблудилась. Стоял и пялился на ее упругую круглую попку, длинные серебристые волосы, хрупкие плечи. Даже пожалел, что уже пригласил в полет девчонок. Эту бы он с удовольствием позвал к себе на чашку чая и не только.

А потом открыл рот… и начал нести полный бред, от которого она ярилась и шипела на него, как дикая кошка. Случайное прикосновение вообще выбило из колеи. Кай поражался сам себе, но остановиться не мог. Никогда не вел так себя с прекрасными незнакомками. Обычно все завязывалось легко и непринужденно, и так же легко и непринужденно перетекало в постель.

К слову, белоснежка тоже не вела себя как все нормальные девушки, а на каждый его выпад старалась отвечать тем же. В какой-то момент так выбесила его, что Кай поклялся себе, что больше никогда не свяжется с женщинами. От слова вообще.

Он порадовался, когда удалось прогнать ее, и тут же пожалел об этом. Стоял и смотрел вслед, ощущая себя полным идиотом, упускающим свой единственный шанс. А затем она вернулась, и Кай старался не показывать, какое испытал облегчение. Но они заговорили — и он отказал ей. Испугался того, что творилось с ним в ее присутствии. Бесконтрольной, выбивающей все мысли из головы волны жара, которая пронеслась по телу.

Но белоснежка и тут смогла удивить его. Она стиснула зубы и принялась выбивать себе место на его корабле с упрямством маленького дикого зверька, вцепившегося в лакомый кусок. Кай видел, что ей тяжело, что она терпит мучения, и ждал, что вот сейчас эта девчонка, наконец-то, поведет себя, как положено, заплачет и сдастся. Но она не сдавалась.

В тот момент, когда Кай отобрал у девушки ящик, он сдался сам. Был покорен ее характером, который редко встречал не то, что в женщинах, — в людях вообще. И потом, после падения, специально дразнил и мучил ее, называл слабой, потому что искал предел ее внутренней силе. Ждал, что найдет в белоснежке какой-то изъян, испытает разочарование. Но она все крепче привязывала его к себе невидимыми узами. Рядом с ней он хотел стать другим, стать лучше. Ради нее. Когда она улыбалась — ему было хорошо. Когда плакала — становилось плохо.

Он даже радовался, что их испытания не заканчиваются! Потому что это означало, что белоснежка снова прижмется к его плечу в поисках защиты, а он снова эту защиту ей даст. И будет ощущать себя непривычно полноценным и счастливым.

Но теперь, похоже, все зашло слишком далеко. Кай оторвался от горячих губ девушки. Горячих не от страсти, а от болезни. Он выпутал ее из плена одежды, провел ладонью, вытирая пот из ложбинки между грудей. Дана слабо застонала, не открывая глаз. Как давно ее лихорадит? Сколько времени она сидела рядом с ним и держала за руку, стараясь игнорировать свое недомогание? Кай с нежностью погладил ее по израненному лицу. Он больше не будет сопротивляться своим чувствам. Был бы полным и окончательным идиотом, если бы стал так делать.

И он не может ее потерять. Ни в прошлом, ни в будущем, ни вообще никогда.

Просто не может.

Кай застыл над распростертой девушкой. Невидящим взглядом он скользил по ее заострившимся ключицам, судорожно трепещущей жилке на шее, алеющим щекам и пытался придумать, как выцарапать ее из лап болезни. Если бы только он в свое время слушал протурбийского лекаря! Если бы меньше таращился в небо и больше обращал внимания на зеленые сорняки, торчавшие из грядок! Нет, если бы Кай делал все это, чуда бы не случилось. Протурбийцы не изобрели чудо-лекарства от пузырчатой болезни. Но он бы знал, как облегчить страдания белоснежки.

На глаза попался корпус шприца. Кай схватил его. Взглянул на дату производства. Покачал головой. Срок годности лекарства истек полгода назад.

Казалось, Кай ухватил крохотную подсказку, только пока не мог сообразить, чем это может быть полезно. После лихорадки мозги словно разжижились и с трудом ворочались в голове. Он даже стукнул себя ладонью в висок, будто это могло помочь вставить их на место.

Кай огляделся. Оставлять больную здесь, на твердом полу у очага, он не хотел. Но единственная кровать была оккупирована Бизоном. Бизон… неужели такая бесславная смерть стала его концом?

Подняться на ноги удалось с третьей попытки. Первые два раза Кай падал обратно. Наконец, пересилил себя, сделал пару нетвердых шагов, ухватился за полку и повис, чуть не обвалив ее. Постоял, чтобы отдышаться. Затем продолжил путь. Кое-как он добрался до Бизона. Стало понятно, почему Дана так рыдала, рассказывая о нем. Как же страшно ей, наверно, было видеть такое! Кай и сам не сдержал брезгливой гримасы.

Бизон лежал на спине, приоткрыв рот. Одна половина его тела раздулась от пузырей. Бровь, веко, щека, шея, плечо, бок, нога. Пузыри гнездились на нем, как грибы-трутовики на стволе дерева. Некоторые выросли до размеров крупного яблока, другие оставались мелкой россыпью. Вторая половина тела выглядела сравнительно чистой, если не считать единичных крохотных точек.

Кай понял, что его надо сжечь. Может, в последнее время они перестали быть командой, но оставлять Бизона в таком виде гнить в земле и распространять заразу тоже казалось кощунством. Лучше погребение в очищающем огне. Кай вспомнил, что прихватил из дома Тхассу — протурбийца, приютившего их с Даной на ночь — бутылку с адским огнем. Еще одну, помимо той, которую белоснежка разбила. Количества жидкости хватило бы для проводов Бизона в последний путь.