Политология революции - Борис Кагарлицкий

Политический кризис, обрушившийся на Украину, демонстрировал не только слабость правящего класса. Несмотря на отчаянную пропаганду обеих сторон, ни «голубые», ни тем более «оранжевые» уже не могли вызвать среди своих сторонников прежнего энтузиазма. Доверие населения к обеим фракциям буржуазии явно падало. Предательство вождей коммунистической и социалистической партий было очевидно большинству их недавних сторонников. Но марксистские левые, несмотря на свои успехи, по-прежнему оставались маргинальной политической силой, неспособной изменить ход событий.

Поразительным образом, несмотря на существенное различие правил игры и общеполитической ситуации в России и на Украине, левые в обоих государствах прошли схожий путь и пришли к схожим выводам. В обоих случаях им пришлось столкнуться с соблазном «единой демократической оппозиции», что грозило потерей самостоятельного лица и утратой связи со своей социальной базой. В обоих случаях они пытались сотрудничать с парламентскими коммунистическими партиями, которые на практике продемонстрировали, что являются реакционной силой. В обоих случаях неизбежный вывод из этих перипетий состоял в том, что необходимо создавать собственную политическую организацию, левую партию.

На первый взгляд, проблемы, с которыми столкнулись российские марксисты в начале XXI века, выглядят зеркальным отражением проблем их западных единомышленников. Если на Востоке левое движение страдает от почти полного отсутствия организационных структур и устоявшихся институтов, то на Западе эти структуры и институты есть, но зачастую сами оказываются препятствием для развития борьбы. В Западной Европе предстоит радикально преобразовать сложившиеся политические институты на левом фланге, на Востоке их приходится создавать по существу с нуля. Однако является ли отсутствие готовых структур таким уж большим злом?

Применительно к российским левым можно говорить о своеобразном «преимуществе опоздавшего». Отставание от Западной Европы позволило в начале XX века Ленину, Розе Люксембург и Троцкому сформулировать свои новаторские идеи – благодаря критическому анализу уже накопленного западного опыта. Другое дело, что подобный анализ оказался продуктивен именно потому, что не был академическим. Учитывать чужой опыт нужно было не только для того, чтобы не повторить чужих ошибок, но и для того, чтобы понять своеобразие собственной ситуации, выработать стратегию и тактику собственных действий.

Россия начала XXI века переживает нечто похожее. Другое дело, что наряду с западным опытом (не говоря уже об историческом опыте революционного движения в своей стране), мы должны воспринять и уроки последних лет, которые нам преподали события в «третьем мире», в Восточной Европе, в бывших советских республиках. В общем, как говорится, «вспомнить все!»

В этом плане у российских левых есть существенное преимущество и перед их украинскими товарищами. Урок «оранжевой революции» должен быть усвоен и выучен. Не для того чтобы повторять сектантские и оппортунистические подходы к демократической борьбе, великолепно проявившиеся во время украинского кризиса, а для того, чтобы выработать собственную наступательную стратегию, позволяющую переломить развитие событий. Российские элиты убеждены, что способны монопольно контролировать политический процесс, манипулируя всеми его участниками, включая протестующие массы и левых активистов. Их уверенность основана на опыте 15 постсоветских лет. Но все имеет свой конец.

Левое движение на Востоке Европы получает от местного капитализма ценный «подарок» в виде регулярно возобновляющегося системного кризиса, усугубляемого острой борьбой за власть и расколом элит.

История не простит нам, если мы упустим эти уникальные возможности. Мы несем ответственность не только за свою собственную судьбу, но и за ту часть глобальной работы, которую Вам необходимо проделать в интересах мирового левого движения. В конечном счете – в интересах всего человечества. У нас есть шанс, которым мы обязаны воспользоваться.

И для этого – все богатство международного исторического опыта левых в нашем распоряжении.

Умение использовать чужие уроки – это и есть основа стратегии.

Глава XII. Другой мир возможен

Всемирный социальный форум бросил вызов буржуазному порядку, провозгласив яркий и оптимистичный лозунг «Другой мир возможен!». Но что это за другой мир, который предлагается построить на замену старому? И чем он будет отличаться от обществ, которые уже предлагали себя в качестве альтернативы капитализму на протяжении XX века? В чем состоят уроки социалистических экспериментов ушедшего столетия? И какие выводы левые сделали из этих уроков?

Обычное замечание, которое, несомненно, приходилось слышать десятки раз любому левому активисту: вы, конечно, неплохо критикуете существующую систему, но где ваша альтернатива, что вы можете предложить конкретного? В ответ, как правило, левые пускаются в общие рассуждения относительно переустройства общества на совершенно иных принципах, однако это редко убеждает собеседников.

С другой стороны, в нашем распоряжении есть замечательная демократическая увертка, основанная на совершенно правильном, в сущности, принципе свободного самоопределения. Надо только раскрыть потенциал свободы для трудящихся, дать им в руки рычаги реальной власти, а дальше народ сам решит, все само устроится. Ведь социалистическое преобразование это не замена одной элиты на другую (даже если на первом этапе борьбы подобное обычно имеет место). Речь идет о том, чтобы общество само организовывало свою жизнь в соответствии с принципами демократического участия и самоуправления.

Однако и здесь возникает проблема. Общество, конечно, должно получить в свои руки контроль над экономическими и социальными переменами, но это тоже происходит не в один момент, а созревание масс для самоуправления – длительный и болезненный процесс. Не зря же Ленин говорил, что во время революции глупостей совершается не меньше, а больше, нежели в обычное время. Миллионы людей, не имеющие опыта участия в управлении (если не считать тупого раз в два-три года опускания в урны избирательных бюллетеней) вдруг обретают доступ к реальной власти, пусть и на низовом уровне. Естественно, что в этом отношении революция представляет собой не только «праздник угнетенных», но и вакханалию некомпетентности. Представителей старых элит специально готовили, чтобы управлять нами. Нас же никто не учил управлять даже самими собой!

В этой ситуации левые как минимум обязаны что-то предлагать обществу – не только новые кадры для управления (из которых по «железному закону олигархии» вот-вот готова вылупиться новая, бюрократическая элита), но и идеи. Как сможет общество «само» найти правильный путь, если этого пути никто не будет предлагать, никто не будет обсуждать его, и никто не будет анализировать и критически переосмысливать накопленный опыт (а это тоже часть программной работы).

Одна из важнейших проблем, с которыми сталкивается левая программатика, состоит в том, что действительно радикальные (и потому наиболее эффективные и исторически необходимые) меры, настолько выходят за рамки всего повседневного опыта, накопленного нами в буржуазном обществе, что порой кажутся даже нам самим нереалистическими, немыслимыми и утопичными. Именно поэтому попытка «прописать» эти новые отношения подробно и детально, заранее обречена на провал. Новые общественные отношения, складывающиеся в процессе драматических-перемен, сами будут порождать новые вопросы и диктовать ответы, от которых зависит окончательный облик некапиталистического будущего, точно так же, как процесс политический борьбы, развитие социального, экономического и политического кризиса капитализма будут формировать конкретный облик социалистической альтернативы не меньше, нежели труд теоретиков и идеологов.

Проекты будущего легко превращаются в утопии, очень красивые и привлекательные, но совершенно не пригодные для реализации. Впрочем, проблема утопий не в том, что они не реализуются. Есть множество вполне прагматических проектов, которые тоже не реализуются на практике, причем многие из них в своем приземленном прагматизме не менее далеки от реальности, чем самые абстрактные утопии. Нет, главная проблема утопии в другом. Предъявляя нам картину желаемого будущего в готовом Виде, Они отрывают его от противоречий и борьбы Сегодняшнего дня. А именно из этих противоречий, из этих решений и из этой практики новое общество и родится. При всей своей противоположности нынешнему порядку, новый мир исторически неотделим от старого. Мы строим из тех кирпичей, которые имеем в наличии. В этом мы подобны варварам на развалинах Древнего Рима. И не исключено, что на первых порах устанавливаемые нами порядки будут настолько же примитивнее и буржуазных, насколько варварские строения были архитектурно хуже античных. Другое дело, что история оправдывает подобных горе-строителей. Разрушая величественные сооружения прошлого, они не только удовлетворяли насущные потребности своего времени, но и закладывали основы новой цивилизации, которая, достигнув расцвета, далеко превзошла своих предшественников.