История Руси - Вадим Кожинов

"Мамай... нача глаголати ко своим упатом (правителям) и князем и уланом (члены княжеских семей): "Аз тако не хощю творити, како Батый; како изждену князи (изгоню князей - имеется в виду русских) и которые городы красны довлеют (пригодны) нам, и ту(т) сядем, тихо и безмятежно поживем... И многи Орды присовокупив к себе и рати ины понаимова, Бесермены и Армены, Фрязы, Черкасы, Ясы и Буртасы... И поиде на Русь... и заповеда улусом (здесь: селеньям) своим: "Ни един вас не пашите хлеба, да будете готовы на Русские хлебы"...

То есть Мамай, в отличие от создателя Золотой Орды Батыя (и, конечно, от его преемников), намеревался не просто подчинить себе Русь, а непосредственно поселиться со своим окружением в ее лучших городах, к чему золотоордынские правители никогда не стремились; столь же несовместимы с образом жизни Золотой Орды наемные иноплеменные войска, на которых, очевидно, возлагал большие или даже основные свои надежды Мамай. Словом, Мамаева Орда была принципиально другим явлением, нежели Золотая Орда, и ставила перед собой иные цели. Но в работах о Куликовской битве, как это ни удивительно, почти нет попыток осмыслить процитированные только что сведения, подкрепляемые и другими источниками.

Поход Мамая на Москву истолковывается обычно только как средство заставить Русь платить ему дань в том же объеме, в каком ее получала Золотая Орда при "благополучных" ханах - Узбеке и Джанибеке. Так, автор ряда сочинений о Куликовской битве В. В. Каргалов утверждает:

"По свидетельству летописца, послы Мамая "просили дань, как при хане Узбеке и сыне его Джанибеке"... Требование Мамая было явно неприемлемым, и Дмитрий Иванович ответил отказом. Послы, "глаголяху гордо", угрожали войной, потому что Мамай уже стоит "в поле за Доном со многою силою". Но Дмитрий Иванович проявил твердость"18.

Здесь мы сталкиваемся с прямо-таки поразительным фактом. Поскольку В. В. Каргалов, подобно многим другим историкам, не видит в Мамае деятеля, по своей сути совершенно иного, чем золотоордынские правители, он "сумел" попросту "не заметить", что на той же самой странице цитируемого им источника сообщено как раз об уплате Мамаю требуемой им дани!

Поначалу Дмитрий Иванович, действительно, не хотел ее платить, поскольку знал действительный "статус" Мамая, не являвшегося ханом Золотой Орды и, следовательно, не имевшего "права" на ту дань, которую он требовал. Однако затем, посоветовавшись с митрополитом, который сказал, что Мамай "за наша согрешениа идет пленити землю нашу" и "вам подобает, православным князем, тех нечестивых дарми утоляти четверицею..." (то есть, дарами удовлетворить вчетверо большими, чем прежде), Дмитрий Иванович "злата и сребра много отпусти Мамаю". И это было, несомненно, разумное решение государственного деятеля, который предпочел платить золотом и серебром, а не многими жизнями своих подданных (к тому же, в случае победы "многой силы" Мамая, все равно пришлось бы отдать "злато и сребро"...).

Однако сразу же после уплаты требуемой дани снова пришли "вести, яко Мамай неотложно хощет итти на великого князя Дмитриа Ивановича" (там же). Это, понятно, означает, что истинная цель Мамая была вовсе не в получении богатой дани,- хотя не только В. В. Каргалов, но и подавляющее большинство историков решает проблему именно так. Тем самым, кстати сказать, явно и крайне принижается сам смысл Куликовской битвы, ибо все, в сущности, сводится к спору о количестве дани: Мамай требует ее в "полном" размере, а Дмитрий Иванович не хочет удовлетворить это требование, и в результате гибнут тысячи русских людей...

В национально-историческом сознании - или хотя бы чувстве Куликовская битва являет собой громадное судьбоносное событие, имевшее всемирное значение - и это, как я постараюсь доказать, полностью соответствует политической или, вернее, геополитической действительности той эпохи. И поистине грустно видеть, как в сочинениях множества историков, не желающих, в частности, вчитаться с должным вниманием даже в известные источники, это событие оказывается всего-навсего результатом "полемики" вокруг вопроса о размере дани...

Для понимания истинного смысла и значения Куликовской битвы необходимо, прежде всего, более или менее конкретное представление о "своеобразии" Мамаевой Орды, которую, как уже говорилось, совершенно безосновательно отождествляют с Золотой Ордой (или же говорят об Орде "вообще").

Начнем с того, что Мамаева Орда занимала совсем иное географическое и, в более глубоком смысле, геополитическое положение: ее центром, ее средоточием являлось не Нижнее Поволжье, а Крым, отделенный от золотоордынского центра в Поволжье тысячекилометровым пространством.

Это ясно видно, в частности, из исторических источников, которые, к сожалению, неизвестны русским исследователям,- так называемых "Памятных записей армянских рукописей XIV века", изданных в 1950 году в Ереване, но только в оригинале. Виднейший исследователь истории армянских поселений в Крыму В. А. Микаелян любезно предоставил мне свои переводы интересовавших меня "записей":

а) "...написана сия рукопись в городе Крым (ныне - Старый Крым.- В. К.) ...в 1365 году, 23 августа, во время многочисленных волнений, потому что со всей страны - от Керчи до Сарукермана (Херсонес, ныне в Севастополе.- В. К.) - здесь собрали людей и скот, и находится Мамай в Карасу (ныне г. Белогорск, в 45 км к западу от Старого Крыма.- В. К.) с бесчисленными татарами, и город в страхе и ужасе";

б) "завершена сия рукопись в 1371 году во время владычества Мамая в области Крым..."

в) "...написана сия рукопись в 1377 году в городе Крыме во время владычества Мамая - князя князей..."19.

Как видим, в период с 1365 по 1377 год Мамай, согласно этим, сделанным тогда же, армянским записям, был властителем Крыма, притом есть все основания полагать, что его владычество началось здесь значительно раньше, а завершилось только в конце 1380 года. Опираясь на другие сведения, можно утверждать, что "волнения" и "сборы" 1365 года, о которых говорится в первой из записей, связаны с очередной попыткой Мамая захватить власть в Золотой Орде, с подготовкой его похода в Поволжье.

Но об этом - ниже. Важно прежде всего установить, что средоточием деятельности Мамая был именно Крым, и только в связи с этим можно понять тогдашнюю ситуацию в целом (следует, правда, оговорить, что огромное конное войско Мамая не могло находиться постоянно и целиком в засушливых крымских степях, и основным местопребыванием этого войска был обладавший пышным травяным покровом Великий Луг, простиравшийся к северу от Крыма вдоль левого берега Днепра,- что недавно было точно установлено20).

Поскольку Мамай, как известно, начал свою карьеру в качестве "крымского темника", он имел, так сказать, глубокие корни в Крыму, ибо появился там не позднее первой половины 1350-х годов. А Крым представлял собой совершенно особенную в геополитическом плане территорию - как с точки зрения многовековой истории, так и с точки зрения тогдашней ситуации в Европе и Азии.

Но, как это ни прискорбно, многие из тех, кто изучал деятельность Мамая, вообще не обращались к "крымской" теме. Вот чрезвычайно выразительный пример. Автор ряда ценных трудов о Золотой Орде В. Л. Егоров не раз затрагивал проблемы, связанные с Мамаем и, в частности, вопрос об осуществленном им перед походом на Куликово поле "найме" разноплеменных военных отрядов, в том числе "Бесермен (то есть, мусульман) и Армен". И историк утверждал, что-де это "летописное указание может относиться к мусульманским отрядам, навербованным в Азербайджане... Такой же отряд наемников был приглашен из Армении"21.

Не буду касаться "азербайджанской" темы (ибо и сам В. Л. Егоров явно не уверен, что "бесермен" вербовали именно в Азербайджане), но поистине печальна неосведомленность историка о том, что в самом Крыму, откуда Мамай начал свой поход на Куликово поле, имелось тогда многочисленное армянское население, сложившееся главным образом в результате изгнания или бегства армян в XI веке и позже с их исторической родины, завоеванной тюркской империей Сельджукидов; Крым даже называли тогда "Приморской Арменией". Между тем, квалифицированный историк В. Л. Егоров полагает, что Мамай мог привести наемных армянских воинов на Куликово поле только с их далекой (даже по прямой линии - 1700 км!) и отделенной Кавказским хребтом исконной земли...

И это всего лишь один яркий "пример" тех ошибочных представлений о Мамае, к которым неизбежно приводит недостаточное (или вообще отсутствующее) внимание к тому факту, что этот исторический деятель был нераздельно связан с Крымом; без глубокого и тщательного изучения "крымской" проблемы вообще невозможно понять феномен Мамаевой Орды.

* * *

Что же касается общего положения в Крыму в XIV веке, в нем нельзя разобраться без уяснения тогдашней роли итальянцев, главным образом генуэзцев,- роли, поистине определяющей, оказывавшей властное воздействие на все основные крымские - хотя, конечно, не только крымские - события. О том, что итальянцы прочно утвердились еще в XIII веке в Крыму, знают, как говорится, все и каждый - хотя бы по остаткам их мощных крепостей в Феодосии, Судаке или Балаклаве, мощь которых ясно видна и теперь, в наши дни. Однако полное, всестороннее и действительно глубокое, схватывающее суть событий понятие об "итальянском присутствии" в Крыму не характерно даже и для профессиональных историков. Правда, в целом ряде исследований, обращающихся к теме этого "присутствия", содержится и верное освещение тех или иных фактов, и истинное истолкование их смысла (примеры еще будут приведены). Но чрезвычайно редки случаи, когда понимание отдельных сторон проблемы, так сказать, вписано в общую картину мировой истории XIV века.