Каждый час ранит, последний убивает - Карин Жибель

– Внук.

– А…

Мужчина, казалось, был очень смущен.

– А вы кто? – спросил Изри.

– Пьер Жак, – сказал он, протягивая сильную мозолистую руку. – Хозяин дома, в котором жила ваша бабушка.

– «Жила»? – повторил Изри. – А что, она здесь больше не живет?

– Васила… умерла. Неделю назад.

Эта новость ошеломила Изри. Он продолжал стоять на ногах, но в душе в тот же миг образовалась пустота. Он прислонился к стене дома и закрыл глаза.

– Мне очень жаль. Почему вам никто не сообщил?

– Я… Меня не было во Франции, – сказал он. – Последние несколько месяцев я провел за границей… Со мной не могли связаться.

– Вы Изри, сын Межды?

Изри кивнул.

– Васила много рассказывала мне о вас, – продолжал Пьер. – Она очень вас любила.

Сердце Изри раскололось, и его затопила волна боли.

– Она умерла здесь? – спросил он хрипло, еле сдерживаясь, чтобы не зарыдать.

– Нет, в больнице в Менде… она пролежала там больше месяца. Я звонил вашей матери, сообщил ей.

Лицо Изри болезненно скривилось. Межда даже не удосужилась написать ему.

– Она ведь приезжала… Ваша мать. Приезжала через два дня после смерти Василы. Забрала кое-какое добро и уехала.

– Какое добро?

Поняв, что ступил на семейное минное поле, мужчина не знал, как говорить с этим молодым незнакомцем.

– Только то, что имело ценность, – смущенно произнес он. – Все остальное она оставила. Вот почему я здесь все убираю. Иначе никак, понимаете…

– Понимаю, – тихо сказал Изри.

– Но ваша мать не захотела заниматься похоронами, так что… ими занялся я.

Изри снова на секунду прикрыл глаза. Однажды Межде придется заплатить.

– Спасибо, – проговорил он тихо. – Спасибо вам.

Он вытащил из внутреннего кармана куртки конверт и протянул Пьеру.

– Эти деньги были для нее. Я привозил ей всякий раз, когда приезжал… Возьмите.

Мужчина открыл конверт и в изумлении посмотрел на Изри.

– Здесь слишком много!

– Нет. Этого недостаточно, чтобы отблагодарить вас за то, что вы для нее сделали.

– Она похоронена рядом с вашим дедом, – сообщил Пьер.

– Могу я… Могу я зайти в дом?

– Конечно, пожалуйста.

Они медленно двинулись к дому. Изри внезапно стало трудно идти.

На него нахлынули воспоминания, тоска. Любовь.

Пьер за ним не пошел.

– Я здесь еще ничего не трогал, – поспешил пояснить он.

– Спасибо.

Хозяин незаметно покинул его, а Изри упал в кресло у камина. Как всегда, везде было чисто и опрятно. Казалось, Васила вот-вот войдет и обнимет его. Как будто никуда не уходила.

Несколько минут спустя Изри нашел в себе силы подняться. Кончиками пальцев он прикоснулся к стенам, которые столько повидали. Которые были свидетелями редких минут покоя.

Он остановился перед старым буфетом, на видном месте рядом с портретом деда стояла и его фотография. Он увидел новое фото, где были они с Тамой.

С Тамой, которая должна была быть рядом с ним в этот скорбный день.

Изри достал большую сумку и сложил туда фотографии. Порылся в ящиках и шкафах. Он нашел еще фотографии, несколько записей, сделанных рукой деда.

Список покупок, кулинарные рецепты, с десяток открыток.

Пару-тройку старых книг, засушенный букет. Марокканский подсвечник и различные сувениры, которые бабушка привезла с собой с родины.

Он убрал сумку в багажник «мерседеса», пожал руку хозяину и уехал. Примерно через километр он вынужден был остановиться на обочине. Его трясло от холода, он на полную включил обогреватель. Быть может, ему теперь всегда будет холодно, теперь, когда джедда ушла, унеся с собой единственные прекрасные воспоминания его детства.

Он уперся лбом в руль и дал волю чувствам. Никто не мог его увидеть, осудить, поэтому он зарыдал, как забытый на морозе ребенок.

Васила попала в больницу вскоре после того, как его посадили.

Это он убил ее, без всякого сомнения.

* * *

День ли на дворе? Или ночь? Все было серым, туманным и безнадежным.

Однако Тама была уверена, что ее глаза открыты.

Она выплыла из бездны, в которую постоянно погружалась. Пробыла она в ней минуту или два дня?

Этого она не знала.

Она уже ничего не знала.

Ее холодные, сухие губы прошептали какое-то слово, возможно собственное имя. А может быть, первые слова молитвы.

Она услышала шум, увидела приближающуюся тень. Чья-то рука подняла ее голову и заставила сделать глоток воды. Она закашлялась, выплюнув часть воды, затем ее голова тяжело упала обратно на бетонный пол.

Ее губы снова задрожали, и она еле слышно спросила:

– Мама? Мама, это ты?

* * *

Габриэль завел Гайю в стойло и дал лошади напиться. Затем пешком двинулся в сторону дороги.

Четверть часа спустя он подошел к «БМВ» и сел за руль.

– Проветримся? – крикнул он.

Из багажника не донеслось ни звука. И все же Габриэль не сомневался, что у Грега было достаточно времени, чтобы прийти в сознание.

– Хочу посмотреть, на что способна твоя тачка, – сказал Габриэль, включая зажигание.

Выжав газ до упора, он рванул в сторону перевала. И у гонщика не получилось бы лучше.

– Эй, твой мотор просто улет!

Затем он вернулся в деревню в коммуне Пон-де-Монвер с такой скоростью, что чуть не свалился с обрыва.

Иногда он слышал крики и стоны своего пленника, глухой стук его перекатывающегося тела, мощные удары о стенки багажника.

Прибыв в деревню, Габриэль резко развернул машину, потом снова рванул на перевал, побив новый рекорд скорости.

Габриэль делал это снова и снова. Больше часа.

Пока его боль не уступила место ненависти.

119

Габриэль припарковал машину перед входом в полуразрушенный дом, стоявший рядом с его собственным. Взял лежащую на гравии кувалду и открыл багажник. Лицо Грега заливала кровь, черная обивка была вся в рвоте. Грег попытался сесть, схватился за борт машины.

– Понравилась прогулочка? – усмехнулся Габриэль.

– Ты покойник! – завопил Грег.

Ударом кувалды Габриэль перебил ему ноги. Грег завопил и потерял сознание. Габриэль схватил его за руку и вытащил из багажника, а затем поволок внутрь развалины.

Грег пришел в себя, лежа на полу. На нем остались одни трусы. Он попытался пошевелить ногами, но только заскулил, как животное. Его перепуганный взгляд встретился со взглядом Габриэля, который курил, прислонившись к стене.

– Привет, паскуда… Выспался?

– Черт… Да кто вы такой? – застонал Грег.

Габриэль выбросил окурок и схватил кувалду. Когда она разбила Грегу плечо, того вырвало кровью. Габриэль склонился над ним с жуткой улыбкой:

– Я забыл предупредить, извини… Вопросы тут задаю я, хорошо?

Грег уже не мог дышать, он начал реветь от боли:

– Дерьмо… Вот дерьмо!

– Да, ты по уши в дерьме, подтверждаю. И поверь