Трудные дети (СИ) - Людмила Молчанова

   - Никогда, - угрожающе шипела я ей в лицо, и после каждого слова девушка с ужасом жмурилась, - не смей поднимать на меня свою поганую руку. Еще раз хоть пальцем тронешь, и я голову тебе к чертям откручу. Ты права не имеешь меня касаться. Ясно тебе? - я снова дернула, и ее голова мотнулась из стороны в сторону. - Ясно?!

   Впервые в жизни я ее ненавидела. Раньше я не ненавидела ее. Она была помехой, соринкой, которая не мешает. Я всегда фыркала, сознательно принижала ее в своих глазах и глазах Марата. Я убеждала себя, что лучше нее, достойнее и умнее. Но всегда - всегда! - находилось что-то, в чем она была лучше меня. Я не умела связно говорить и писать, а Ксюша умела. Потом я научилась, но не умела быть женщиной, с которой не стыдно показаться на людях. А Ксюша умела. Я научилась быть женщиной, но оказалась не достаточно хороша, чтобы быть женой и матерью. А она - хороша.

   Выходка в аэропорте была импульсивной и необдуманной. Стоило увидеть Машу, как в голове перемкнуло, наружу вылезло все то, о чем я думала украдкой и очень редко. Но вылезло, и я поддалась сиюминутным эмоциям, только позже оказавшись в состоянии здраво осмыслить свой поступок. И все бы хорошо, только я забыла об одной особенности Марата. Он видел меня насквозь. Я привыкла, что на мои страдания и нерадостные думы он не обращает внимания, предпочитая отшучиваться и уклоняться в сторону, но это не означало, что Марат не видит.

   И да, он сразу же почувствовал во мне перемену, отстраненность и страх. На следующий вечер после прилета - от Маши пока не было никаких вестей - Марат, лежа со мной на роскошной и слегка прохладной кровати в моей комнате, задал вопрос, заставивший меня похолодеть и сжаться, как пружина.

   - Мне не нравится то, о чем ты думаешь, - вполне спокойно произнес Марат. Но я то знала, что малейшее слово или неправильный шаг, и от спокойствия не останется и следа.

   - Я не понимаю.

   - Ты все понимаешь, радость моя. Ты же неглупая девочка и знаешь, что ничего хорошего не выйдет. Не заставляй меня злиться и применять силу.

   Поспешно откатилась, выпрямилась и в защитном жесте подтянула колени к груди, обхватив их руками.

   - Что за ахинею ты несешь? Прости, Марат, но я не понимаю.

   Он рассмеялся и скрестил ноги в лодыжках.

   - Саш, у тебя все на лице написано.

   Забавно, что из всех знакомых за всю мою жизнь такую фразу мне говорил только чечен.

   - Ты придумываешь, - нервно отмахнулась от него и начала слезать с высокой кровати. - Мне надоели эти загадки. Я пошла.

   Марат рывком сел, заставив меня отшатнуться, обхватил, словно драгоценную чашу, мое лицо и подтянул к себе. Улыбнулся нежно, очень страшно и многозначительно, смахнул аккуратно прядку и слегка сжал пальцы, не делая больно, а только предупреждая.

   - Я даже не буду спрашивать, что именно ты планировала сделать и как, но предупреждаю тебя. Если ты только пальцем тронешь мою жену, или не дай бог, она что-то заподозрит или узнает...Так просто я ничего тебе не спущу. Мне очень этого не хочется, ангел мой, и я надеюсь, что у тебя хватит ума поступить правильно.

   Да, все это было мягко, почти как равной, не считая того, что мне нежно грозились убийством и всякими карами. Я сто раз пожалела, что показалась Машке, и теперь радовалась, что по какой-то причине подружка принцессы тянет с признанием. Возможно, она и не скажет ничего, правда, в этом я чертовски сильно сомневалась.

   Но последней каплей, вещью, которая меня окончательно разрушила и подкосила, стало другое. Я ведь терпела и спускала многое - пренебрежение, рукоприкладство, угрозы и скандалы.

   Я спускала бесконечные мучения, превратившиеся в стабильную непрекращающуюся агонию, я даже - даже! - почти убедила себя в том, что смогу пережить их ребенка, который не сможет ничего мне сделать. В конце концов, заставляла я себя думать, у меня всегда есть возможность родить Марату моего ребенка. И уж что-что, но я еще в состоянии сделать так, чтобы Марат сильнее любил именно его, а не законного ублюдка Ксюши.

   Раздавил меня последний поступок Марата, буквально через два дня после нашего с ним разговора. В их с Оксаной дом должны были нагрянуть гости. Ксюшины родители, Маша с мужем, Света с молодым человеком, Трофим с девушкой и несколько других, которых я мельком знала. Именно в тот день Марат собрал мои вещи и указал на дверь. После наших препирательств такая быстрая капитуляция казалась неожиданной.

   Я разглядывала свой чемодан, который через минуту забрал один из охранников. Перевела взгляд на принарядившегося Марата. В отутюженной белой рубашке и черном костюме чечен выглядел весьма солидно и внушительно.

   - И я могу ехать домой?

   - Конечно.

   - Прямо сейчас? - уточнила зачем-то.

   Мужчина терпеливо кивнул.

   - Да. Ты же хотела.

   Хотела. Но что-то мне покоя не давало. Не зря.

   Я уже в прихожей обувалась, когда меня вышла проводить Оксана. В платье, нарядная и очень счастливая, радостно-взбудораженная.

   - Сегодня какой-то праздник? - вскользь обронила я, исподтишка разглядывая округлившийся живот. - Собираетесь куда-то?

   - Нет. Сегодня к нам гости.

   Она перечислила приглашенных, рассказала о том, что у них сегодня семейный ужин в кругу близких друзей и вообще, разливалась соловьем, светясь от радости. Я же радовалась тому, что стою к ней полубоком и она не может видеть выражение моего лица. Замерла, так и не застегнув молнию на сапоге до конца, сглотнула и дернула уголком губ, обозначая улыбку.

   - Знаешь, Ксюш, я кое-что забыла, - быстро стянула обувь и прямо в шубе протиснулась мимо принцессы. - Сейчас возьму.

   - Так давай принесу, - с готовностью и предупредительностью предложила она.

   - Не надо. Не хватало еще, чтобы я тебя беременную по пустякам гоняла.

   Марат нашелся в своем кабинете. Он вдумчиво читал газету, вольготно закинув ноги на стол, и курил сигарету. Увидев меня, мужчина потушил окурок и опустил ноги.

   - Что случилось? Ты еще не уехала?

   - Не уехала. Ответь мне, пожалуйся, только честно, - аккуратно прикрыла дверь и двинулась к столу. Обеими руками я уперлась в столешницу и тяжелым испытующим взглядом засверлила невозмутимое лицо. - Зачем ты меня отправляешь назад?

   Он сделал вид, что не понимает, о чем я спрашиваю.

   - Ты же хотела. Все уши мне прожужжала в Питере, что тебе здесь некомфортно, что тебе здесь не нравится. Какие претензии теперь?

   - Раньше ты мои желания в расчет не брал.

   - А теперь взял. Что не так?

   - Взял, значит...Это получается, я могу остаться на сегодняшний ужин в кругу семьи и близких друзей?