Домашние правила - Джоди Линн Пиколт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы узнали эту фразу?
– Кажется, ее произносил бывший губернатор Калифорнии, – говорю я, – до того, как стал политиком.
– Во время той встречи вы спрашивали обвиняемого еще о чем-нибудь?
– Нет, мне пришлось… уйти. Было половина пятого, а в половине пятого он смотрит сериал по телевизору.
– Вы виделись с обвиняемым еще раз?
– Да. Мне позвонила Эмма Хант, его мать, и сказала, мол, Джейкоб хочет что-то сообщить мне.
– Что сказал вам Джейкоб во время второго разговора?
– Он передал мне пропавший рюкзак Джесс Огилви и некоторые ее вещи. Признался, что заходил в дом и увидел там следы борьбы, которые убрал.
– Убрал?
– Да. Он поднял опрокинутые табуретки, подобрал разбросанную по полу почту и переставил CD-диски в алфавитном порядке. Взял рюкзак, решив, что он может пригодиться Джесс. Потом он показал мне рюкзак и лежащие в нем вещи.
– В тот раз вы арестовали Джейкоба?
– Нет.
– Вы забрали с собой рюкзак и одежду?
– Да. Мы проверили их, результаты были отрицательные. На вещах не было ни отпечатков, ни крови, ни ДНК.
– Что случилось потом? – спрашивает Хелен.
– Я встретился с криминалистами в доме Джесс Огилви. Они нашли следы крови в ванной, разрезанную сетку на окне в кухне и сломанную подъемную оконную раму. И еще отпечаток ботинка снаружи дома, который по виду совпадал с подошвой ботинок Марка Магуайра.
– Что произошло дальше?
Я смотрю на присяжных:
– Рано утром в понедельник, восемнадцатого января, вскоре после трех часов, диспетчер службы девять-один-один принял звонок. Все звонки в службу спасения сразу проверяются с помощью GPS-технологии, чтобы определить, кто звонит и откуда. Мобильный звонящего находился в кульверте примерно в трехстах ярдах от дома, где жила Джесс Огилви. Я выехал на место. Тело жертвы и ее телефон были найдены там. Джесс была завернута в одеяло. Есть видеосюжет из дневного выпуска новостей, которые показали на канале WCAX… – Я делаю паузу, жду, пока Хелен найдет запись и предъявит ее в качестве доказательства, подвинет монитор ближе к присяжным, чтобы они все увидели.
В полной тишине на экране появляется лицо репортерши. Глаза ее увлажнились от холода, за спиной ходят взад-вперед криминалисты. Репортерша переминается с ноги на ногу. Хелен останавливает запись.
– Вы узнаете это одеяло, детектив? – спрашивает она.
Разноцветное, лоскутное, определенно сшито руками.
– Да, в него было завернуто тело Джесс.
– Это то же самое одеяло?
Хелен показывает его – заляпанное кровью, которая портит орнамент.
– Да, это оно, – отвечаю я.
– Что случилось после этого?
– После обнаружения тела я отправил нескольких полицейских арестовать Марка Магуайра за убийство Джесс Огилви. Я допрашивал его, когда мне позвонили.
– Звонивший назвал себя?
– Да. Это была мать Джейкоба Ханта. Эмма.
– Как она разговаривала? – спрашивает Хелен.
– Она была в отчаянии. Очень расстроена.
– Что она вам сказала?
Адвокат обвиняемого, похожий на ученика старшей школы, возражает.
– Это заявление с чужих слов, Ваша честь, – говорит он.
– Советник, подойдите ко мне, – говорит судья, обращаясь к прокурору.
Хелен тихо произносит:
– Ваша честь, я хочу показать, что мать позвонила, так как увидела сюжет в новостях с одеялом на экране и связала его со своим сыном. То есть, Ваша честь, это незапланированная реакция, а не заявление с чужих слов.
– Протест отклоняется, – говорит судья, и Хелен снова подходит ко мне.
– Что сказала вам мать обвиняемого? – повторяет она свой вопрос.
Я не хочу смотреть на Эмму. И без того чувствую на себе жар ее обвиняющего взгляда.
– Она сказала, что лоскутное одеяло принадлежит ее сыну.
– Основываясь на результатах этого разговора, что вы сделали?
– Я попросил мисс Хант привезти Джейкоба в участок, чтобы мы могли поговорить.
– Вы арестовали Джейкоба за убийство Джесс Огилви?
– Да.
– Что случилось дальше?
– Я снял все обвинения с мистера Магуайра и получил ордер на обыск в доме обвиняемого.
– Что вы нашли там?
– Мы нашли полицейский сканер Джейкоба Ханта, самодельную дымовую камеру для снятия отпечатков пальцев и сотню исписанных тетрадей.
– Что было в этих тетрадях?
– Джейкоб записывал в них информацию во время просмотра сериала «Борцы с преступностью»: дату показа серии, улики, а потом – удалось ли ему раскрыть дело раньше телевизионных детективов. Я видел, как Джейкоб делал эти записи, когда в первый раз пришел поговорить с ним.
– Сколько тетрадей вы нашли?
– Сто шестнадцать.
Прокурор предъявляет одну из них в качестве улики.
– Вы узнаете эту вещь, детектив Мэтсон?
– Это одна из тетрадей Джейкоба. В ней самые последние записи.
– Не могли бы вы открыть четырнадцатую страницу и прочесть нам, что там написано?
Я зачитываю вслух заголовок.
«В ее доме». 12.01.10.
Ситуация: парень заявил об исчезновении своей девушки.
Улики:
Куча одежды на кровати.
Зубная щетка пропала, блеск для губ пропал.
Сумочка и пальто жертвы на месте.
Мобильный телефон пропал.
Люминол в ванной – обнаружена кровь.
Взят рюкзак с одеждой, оставлена записка в почтовом ящике – ложный след на похищение.
Разрезана сетка на окне – отпечаток ботинка совпадает с обувью ее парня.
Мобильный телефон обнаружен по звонку в 911 и приводит к телу в кульверте.
– Есть в этой записи что-нибудь особенно интересное?
– Не знаю, имеет ли это отношение к сериалу «Борцы с преступностью», но именно такую картину мы обнаружили в доме Джесс Огилви. И именно так нашли ее тело. Эту информацию никто не мог знать, – говорю я, – кроме полицейских… и убийцы.
Оливер
Я знал, что у Джейкоба будут проблемы, когда эти дневники представят в суде как доказательства. Мне бы не хотелось, чтобы мои личные записи прочли присяжным. Хотя сам я дневник не веду и точно не стал бы описывать в нем сцену убийства. Так что, когда Джейкоб начинает слегка раскачиваться на стуле, стоило только Хелен заговорить о его тетрадях, я к этому готов. Чувствую, как одеревенела у него спина, слышу его тяжелое дыхание, замечаю, что он почти перестал моргать.
Когда Джейкоб тянется к столу, я встречаюсь взглядом с Эммой поверх его головы. «Вот оно», – произносит она одними губами, и тут же Джейкоб сует мне в руки листок бумаги.
F# – написано на нем.
Мне требуется мгновение, чтобы сообразить: он передал мне записку, как я просил его делать, если потребуется сенсорный перерыв.
– Ваша честь, – говорю я, вставая, – можем мы взять небольшой перерыв?
– У нас только что был перерыв, мистер Бонд, – говорит судья Каттингс и смотрит на Джейкоба, у которого лицо пылает. – Пять минут, – объявляет он.
Подхватив Джейкоба под руки с двух сторон, мы с Эммой быстро уводим его в сенсорную комнату отдыха.
– Продержись еще тридцать секунд, – утешает его Эмма. – Еще десять шагов. Девять… восемь…
Джейкоб ныряет за занавески и резко разворачивается к нам.
– О боже мой! – восклицает он, и по его лицу расползается улыбка. – Разве это не было восхитительно? – (Я молча
