Смотритель маяка - Роман Конев

почему ты должен идти? В темноте можно сорваться. Твоё тело потом не найдут. Как мне жить без тебя? – Она прижалась к нему. Их нерождённый ребёнок нуждался в отце не меньше, чем бедная женщина в своей дочери.

– Хорошо, Вика, ты права. – Артёма прошиб холодный пот. В признании собственной глупости нет ничего предосудительного. – Давай вместе дойдём до первой фермы и постараемся докричаться до человека на мосту. Идёт?

– Ферма – это арка?

– Так точно, малыш, трапециевидная хрень. Не волнуйся, мы будем стоять на земле. Если нас изрешетит пулями, значит там охранник.

– Ты шутишь?

– Даже не думал.

На спуске Артём держал Вику за руку. Мать Агаты шла позади, непрерывно причитая. Почему бы и нет, если это помогало держать страх в узде. Именно боязнь заглянуть страху в глаза вынуждала людей лишать себя жизни, обжираться наркотиками, напиваться до беспамятства и заниматься прочей чушью, способной перекроить реальность.

Подъём на соседний холм не вызвал проблем. К железнодорожной насыпи вела лестница, оборудованная рядом с мостом. Они шли по рельсам, обильно присыпанным гравием, к возносящемуся в небеса сооружению. Пути просматривались в обе стороны максимум на сто метров. Светофор на высокой мачте перед въездом на мост горел зелёным. Освещение на мосту отсутствовало всё из-за тех же стратегических соображений. Железные дороги выполняли аналогичные человеческим артериям функции – разносили во все уголки обширной страны необходимые грузы.

Свет телефонного фонарика пробивал маслянистый полумрак на возмутительно малую длину. Путевая будка предстала перед ними необжитым нагромождением кирпичей. Исписанные граффити ставни застилали глазницы окон. Железная кровля изглодана ржавчиной. Проверять, спит ли внутри караульный, Артём не дерзнул. От него не укрылся предупреждающий знак «Посторонним вход запрещён» на вогнанной в землю жерди.

Он приложил сложенные ладони ко рту и выкрикнул имя пропавшей девушки:

– Агата!

Возглас заблудился в ночной дымке. Ограниченная видимость чрезвычайно осложняла задачу.

– Агата! – Её мать едва не сбивалась на визг. – Дочка!!!

Оклик остался без ответа. Охранник бы себя обозначил. Или в сердцевине моста разместилась Агата, или некто, не желавший общения.

– Кто-то из вас может одолжить мне телефон?

Артём протянул женщине нагревшийся смартфон. На миг свет выдернул из темноты её выжатое лицо.

– Действуйте по обстановке.

– Без дочери не вернусь.

– Захочет ли она пойти с вами?

– Ей придётся это сделать, хочет она того или нет.

Артём посмотрел на Вику. Она всё поняла без слов. Взвинченность женщины могла привести к непредсказуемому результату. Между ней и дочерью зияла пропасть недоверия. Посторонние люди знали об Агате больше, чем родная мать. С безумца нет спроса, и всё же призывать цунами, стоя на берегу, слишком самонадеянно.

– Останьтесь с моей девушкой. – Он протянул руку за телефоном и кивнул в сторону проложенных на запад рельсов, – я позвоню, как всё выясню.

– Не рискуй понапрасну, – шепнула Вика ему на ухо.

– У меня изумительный ангел-хранитель. – Он сдавил её в объятиях. – Не стойте на рельсах, мало ли что.

Скромная полоска железобетонной плиты между путями и ограждающими перилами совсем не походила на дорогу из жёлтого кирпича Фрэнка Баума, зато являлась ею по смыслу. Свернуть некуда, повернуть назад невозможно, только вперёд, вопреки любым обстоятельствам. Он перешагивал через выступы, скрепляющие нависающие над ним опоры с настилом, держась за поручень. Одна запинка, и ему обеспечен свободный полёт. А дальше жёсткая посадка с непременным хрустом шейных позвонков. Твёрдость поверхности воды при падении с такой высоты мало чем отличалась от гранитной плиты.

На противопожарном щите висели лопата и лом. Ящик с песком прятался под знаком с перечёркнутой сигаретой. За воровство лопаты Артёма могли привлечь к серьёзной ответственности, и он отказался от идеи прихватить её с собой на всякий случай.

Вику поглотила хмурая ночь. Она обступала со всех сторон, пробуждая к жизни самые нелепые страхи. От близости к воде волосы на гусиной коже встали дыбом. Утром он похоронил маму, а меньше суток спустя принял новый вызов судьбы.

Судьбы, в которую не верил. Но кого он морочил? Для торжества мерзости достаточно, что она в него верила. Он имел чёрный пояс по умению влипать в неприятности. Сценарий получился бы занятным. Чёрной комедии обеспечен кассовый успех. Трагический фарс с налётом романтики. Несварение желудка гарантировано.

В одном из выпуклых карманов, предназначенных для безопасности обходчиков во время движения поезда, свесив ноги в пустоту, вертелась фигура. Человек чиркал зажигалкой, пытаясь поджечь прямоугольный предмет. Сколько бы искр не высекал кремень, ветер сносил зачатки пламени.

Артём стукнул носком кроссовка по перилам, вынуждая их вибрировать.

– Кто здесь?! – Агата сняла наушники. В уставшем голосе чувствовалось больше любопытства, чем испуга.

– Агата, это Артём. – Боги сжалились над ним. Интуиция привела его к ней до того, как дело приняло непоправимый оборот.

– Артём? – Девушка странно зевнула. Чем бы она себя ни напичкала, на пользу рассудку это не пошло.

– Ты показывала мне рисунки в «Берлоге».

Их разделяли по меньшей мере пять метров. Фильмы о спасателях делились на две категории. В одной герой спасал жертву,