Розовая мечта - Людмила Григорьевна Бояджиева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Очки в золотой оправе сползли на кончик носа, на лоб упала светлая прядь. Господи! Он читает в очках! И ведь это не солнце выбелило его «бандитские патлы» — в волосах склонившегося над «Карамазовыми» Сергея блестела седина…
В тот день, когда кавалеры объявили нам с Асей, что «Эстрелья» ждет у причала, я попыталась кокетничать с Сергеем. Это получилось само собой выйдя утром из своей комнаты, я крутанула перед ним необъятной цыганской юбкой из бледно-желтого шифона, расцвеченного букетами роз. Узкий, зашнурованный спереди черный корсаж и широкие рукава розовой, спадающей с плеч блузки в стиле «Кармен» были созвучны в моем воображении с названием яхты, так же, как и облик одетого в холщовые брюки и белую тенниску Сергея. Он быстро загорел и теперь выглядел завзятым яхтсменом — с широченными плечами и выгоревшей соломенной прядью в русых волосах.
— Вот теперь будет совсем сногсшибательно. — Сорвав с куста соцветие мелких пунцовых роз, он сунул его в мои волосы и посмотрел так, что я почувствовала прилившую к щекам кровь.
«Эстрелья» вызвала у нас бурю восторга — уютный салон в старо-испанском стиле — весь в резном темном дереве и толстых гобеленах, чудесная палуба с множеством закоулков для отдыха, солнечных ванн и тихого времяпрепровождения. Две спальни с широкими супружескими кроватями, три каюты для одиночек, бар, библиотека и даже мини-казино. Мне казалось, что здесь начинается какой-то новый этап нашей жизни, тот самый, что поможет мне окончательно избавиться от недуга. Игра в недомолвки с душевно неустойчивой больной окончилась. Я была готова к тому, чтобы узнать правду.
«Новоселье» на суденышке было решено отпраздновать торжественным ужином. Одна в своей двухместной каюте, я чувствовала себя лишней. Раскидав на кровати немногочисленные курортные вещи, приобретенные в Каннах и Ницце, я не обнаружила ничего, что могло бы сойти за вечерний туалет, и удивилась своему огорчению. В последнее время внешний вид не очень волновал меня. Но в этот вечер я должна была блистать — не знаю, почему, я предчувствовала, что он принадлежит мне.
Стук в дверь вывел меня из задумчивости. Торжественно улыбаясь, коренастый стюард внес большую синюю коробку, обвязанную подарочными лентами. — «Миссис Баташефф? Плиз!» Я развернула шуршащие бумаги и охнула. Кто бы ни был мой загадочный даритель, он попал в точку — белое открытое платье из тончайшего атласного трикотажа выглядело по-королевски. Сильно декольтированный верх, украшенный вышивкой из перламутровой чешуи, узкие рукава, спускающиеся до самых запястий, были как раз в моем стиле, а расклешенный снизу и удлиненный сзади подол придавал каждому шагу величественное очарование. Ни карточки, ни записки — ещё одна тайна. Никто, кроме Ассоль, не мог, конечно, так точно определить размер и фасон. Но если ей хочется поиграть в тайны — я не прочь. Ведь меня волнуют совсем другие загадки. Вот их-то я сегодня разрешу во что бы то ни стало.
В девять часов я покинула свою каюту с торжественностью Марии Стюарт, идущей на эшафот. В полутьме коридора мелькнул золотистый силуэт. Я сделала два шага и столкнулась нос к носу с разряженной в золотую парчу Ассоль. Мы со страхом посмотрели в глаза друг другу, позабыв обычные комплименты по поводу шмоток. Аська попыталась улизнуть, но я поймала её за локоть.
— Послушай, Ася, вы что, серьезно считаете меня сумасшедшей? — притиснула я её к полированной дубовой панели.
— Слава, — железным голосом отрубила Ассоль, — тебе пришлось много пережить. Мы все любим тебя и бережем. Не вываливать же человеку на голову сразу целую бочку арестантов? Вот оклемаешься немного на свежем воздухе — и давай, врубайся в последние новости. — Она испуганно посмотрела на меня и торопливо добавила. — Они все очень-очень хорошие! Приятно, оказывается, быть госпожой Тайцевой!
Аська высвободилась из плена и протянула руку со сверкнувшим колечком.
— Да, это получше, чем взорвавшийся вертолет…
— Ай, ерунда! Не думай ты об этом. Ну, что мне вертолет? Возможность немного поразвлечься. Пошли-ка загорать — я в это лето выгляжу как недожаренная канарейка.
— Постой! Может, расскажешь мне, что произошло с тобой? В призраки я давно не верю… — Я осторожно коснулась Аськиного плеча, впитавшего в себя жар солнечных лучей и аромат нежного лосьона. Ее голубые глаза наполнились слезами и мы обнялись — крепко и надежно впервые за четверть века нашей дружбы.
— Господи, как я рада… — шептала Ассоль, улыбаясь сквозь слезы…
— Я тоже, я тоже… — Вторила ей я…
— Что здесь происходит? Оплакиваем позор на контрольной по математике? Пройдемте, пройдемте на палубу, гражданочки… Расскажите все подробнее. Сергей отконвоировал нас на корму, где вокруг большого стола строго возвышались четыре кресла с высокими королевскими спинками.
Яхта дрейфовала на зеркально-тихой воде, опустив белые крылья. Прозрачные мазки перистых облаков казались розовыми от лучей опускающегося в море огненного шара. Наверно, и впрямь явление нарядных дам выглядело очень эффектно. Мы произвели фурор — привычные комплименты застряли на устах наших кавалеров.
— Очень здорово, — с какой-то печалью сказал Сергей и опустил глаза.
— Вечер обещает, я чувствую, много сюрпризов, — чересчур серьезно пошутил Аркадий и, предложив нам кресла, продолжил свое занятие. Стоя у музыкального центра, он перебирал диски. — Что пожелают к ужину дамы?
— Раз уж мы плывем на «Эстрелье», может, послушаем что-нибудь испанское, а? — предложила Ассоль.
— Тут в большом ассортименте представлены Хосе Каррерос и Хулио Иглесиас.
— Подходит. — Одобрила Ассоль, присоединяясь ко мне.
Облокотясь на прохладные латунные поручни, мы молча рассматривали далекий берег Ривьеры. А Иглесиас пел про любовь, которая никогда не кончается.
— Господа, нас просят к столу, — объявил Сергей, выслушав стюарда. Предлагается морское меню — всяческая экзотическая снедь, приготовленная в испанском духе. Особенно рекомендуются королевские креветки в кляре с приправой из жгучего перца.
— Это дело надо запивать бочкой хорошего пива. Горючая смесь из паприки и ядохимикатов, — буркнул Сергей.
— Фи, синьор Баташов — рыбу ножом! Испанская горячая закуска, как правило, идет под белое сухое вино. — Пристыдила его Ася.
— Ты права, Асса — о пиве не может быть и речи. — Распахнув светлый пиджак, Сергей выпятил брюшко. — Не хочется как-то перещеголять по этому параметру моего знаменитого двойника.
— А Славка и не заметила, что на пляже в Каннах три дамочки прочили у её мужа автограф, приняв за Депардье, а в магазине мужской
