Врата. За синим горизонтом событий - Фредерик Пол

Боувер не встал, когда я направился к нему. Он жевал что-то вроде булочки и не прекратил своего занятия. Просто смотрел на меня.

По стандартам своего района он жил в поместье. В этих старых трейлерах две или три комнатки, а у него возле дома была даже полоска зелени. Голова у Боувера лысая и загорелая, на нем грязные рабочие брюки и футболка с надписью на португальском, которую я не понял, тоже грязная. Он проглотил и сказал: «Я пригласил бы вас к ланчу, Броудхед, но я только что съел его».

— Я не хочу есть. Хочу договориться. Я отдам вам пятьдесят процентов своих вложений в экспедицию плюс миллион долларов наличными, если вы отзовете свой иск.

Он легко погладил себя по лысине. Мне показалось странным, что он так быстро загорел, потому что вчера я загара не заметил, но тут я подумал, что и лысины вчера не заметил тоже. Он надевал парик. И вообще оделся для встречи с представителем высшего общества. Неважно. Мне не нравились его манеры и не нравилась все растущая вокруг нас аудитория. «Можем поговорить внутри?» — спросил я.

Он не ответил. Просто сунул в рот последний кусок булочки и пожевал, глядя на меня.

С меня было достаточно. Я протиснулся мимо него и поднялся по лестнице в дом.

Мне в нос сразу ударила страшная вонь, хуже, чем снаружи, гораздо хуже. Три стены комнаты были заняты клетками с кроликами. Я обонял запах кроличьего помета, многих килограммов его. И не только кроличьего. На руках у тощей молодой женщины был ребенок в грязных пеленках. Нет, не женщины, девочки. Ей, должно быть, не больше пятнадцати. Она с тревогой посмотрела на меня, не переставая качать малыша.

Вот это преданный вдовец у гробницы своей жены! Я не мог сдержаться. Громко расхохотался.

Оказывается, не такая уж была хорошая мысль — заходить в этот дом. Боувер вошел за мной, плотно закрыл дверь, и вонь усилилась.

Теперь он выглядел не пассивно, а сердито. «Я вижу, вы не одобряете мой образ жизни», — сказал он.

Я пожал плечами. «Я здесь не для разговоров о вашей сексуальной жизни».

— Нет. И у вас нет на это права. Вы все равно не поймете.

Я старался повернуть разговор в нужном направлении. «Боувер, — сказал я, — я сделал вам предложение лучше, чем вы получите в суде, и гораздо лучше, чем вы вообще можете надеяться. Пожалуйста, примите его, чтобы я мог продолжать заниматься своими делами».

Он не ответил мне прямо, только что-то сказал девочке по-португальски. Она молча встала, завернула ребенка в тряпку и вышла на лестницу, закрыв за собой дверь. Боувер сказал, будто не слышал моих слов: «Триш отсутствует больше восьми лет, мистер Броудхед. Я по-прежнему люблю ее. Но у меня только одна жизнь, и я знаю, какова вероятность возвращения Триш».

— Если мы сумеем разгадать загадку двигателей хичи, мы сможем отыскать Триш, — сказал я. Но не стал продолжать: он становился все враждебнее и смотрел на меня так, будто я пытаюсь его обмануть. Я сказал: — Миллион долларов, Боувер. Сегодня же сможете выбраться отсюда. Навсегда. С вашей женщиной, и ребенком, и кроликами. Получите на всех Полную медицину. Перед ребенком откроется будущее.

— Я вам сказал, что вы не поймете, Броудхед.

Я сдержался и сказал только: «Тогда помогите мне понять. Скажите, чего я не знаю».

Он снял со стула, на котором сидела девочка, несколько грязных пеленок. На мгновение мне показалось, что он вспомнил о гостеприимстве, но он сел сам и сказал: «Броудхед, я восемь лет живу на пособие. Пособие от бразильского правительства. Если бы мы не выращивали кроликов, у нас не было бы мяса. Если бы не продавали шкурки, мне нечем было бы заплатить за автобус, чтобы поехать к вам на ланч или добраться до конторы моих юристов. Миллион долларов не заплатит мне за это или за Триш».

Я по-прежнему старался сдерживаться, но вонь донимала меня, его отношение тоже. Я изменил тактику. «Разве вы не сочувствуете своим соседям, Боувер? Не хотите им помочь? Мы навсегда покончим с нищетой, Боувер, с помощью технологии хичи. Много пищи для всех. Хорошие квартиры!»

Он терпеливо ответил: «Вы не хуже меня знаете, что достижения технологии хичи не доходят до лачуг. Они делают богатых, как вы, еще богаче. Когда-нибудь, может, это и произойдет, но когда? Моим соседям это уже будет безразлично».

— Да! Если я смогу ускорить, я это сделаю!

Он рассудительно кивнул. «Вы говорите, что сделаете это. Я знаю, что сделал бы я, если бы имел возможность. Почему я должен вам верить?»

— Потому что я вам даю слово, глупец! Зачем, по-вашему, я с вами пытаюсь договориться?

Он откинулся и взглянул на меня. «А что касается этого, — сказал он, — то да, я знаю, почему вы так торопитесь. Это не имеет никакого отношения ни к моим соседям, ни ко мне. Мои юристы тщательно собрали все данные, и я знаю о вашей девушке с Врат, Броудхед».

Тут я сдержаться не смог. Взорвался: «Если вы это знаете, — заорал я, — то знаете и то, что я хочу вытащить ее оттуда, куда сам отправил! И скажу вам, Боувер, я вам не позволю мне мешать!»

Лицо у него вдруг покраснело, как лысина. «А что думает об этом ваша жена?» — спросил он язвительно.

— Спросите ее сами. Если она переживет перебранку с вами. Будьте вы прокляты, Боувер! Я уходу. Как мне найти такси? — Он в ответ только улыбнулся. Злорадно. Я пронесся мимо женщины на ступеньках, не оглядываясь.

К тому времени как я добрался до отеля, я знал, чему он улыбался. Мне объяснило это двухчасовое ожидание автобуса на остановке рядом с открытой уборной. Не буду даже говорить о том, что это была за езда в автобусе. Мне приходилось ездить и хуже, но не после возвращения с Врат. В вестибюле отеля было много народу, и все странно смотрели на меня, когда я шел по нему. Конечно, они знали, кто я такой. Все знают о Хертерах-Холлах, и моя фотография передавалась на ПВ вместе с ними. Не сомневаюсь, что выглядел я странно; потный и сердитый.

Когда я ввалился в свой номер, консоль была полна разноцветных огней. Прежде всего я направился в ванну, через плечо, сквозь открытую дверь крикнул: «Харриет! Задержи на минуту все сообщения и дай мне Мортона. Я не хочу отвечать, мне нужно только отдать приказ». — В углу экрана появилось маленькое лицо Мортона: выглядел он обеспокоенно, но готов был слушать. — Мортон, я только что виделся с Боувером. Я сказал ему все, что смог придумать, и это ничего не дало, поэтому мне нужны частные детективы. Я хочу просветить всю его жизнь, как это никогда не делалось раньше. Сукин сын где-нибудь да споткнулся. Я хочу его шантажировать. Даже если обнаружится десятилетней давности штраф за нарушение парковки, я хочу добиться его выдачи за это. Действуй немедленно. — Он молча кивнул, но не исчез. Это значило, что он уже занялся делом, но хочет что-то сказать, если я разрешу. Над ним виднелось большое лицо Харриет. Она ждала, пока истечет минута отсрочки. Я вернулся в комнату и сказал: — Ладно, Харриет, давай. По степени важности и по одному за раз.