Хроника смертельной осени - Юлия Терехова

– Спасибо, Александр, – Анна сделала шаг к лежащему человеку. Мигель схватил ее за локоть.

– Не подходи к нему! – приказал он, но Анна словно не слышала. Выдернув руку, она приблизилась к нише. Остальные сосредоточенно следили за ней – мужчины, замерев в готовности броситься вперед при малейшей опасности, а Катрин напряженно ловила каждое движение подруги.

– Повернись! – прозвучал в тишине голос Анны. – Повернись и посмотри мне в глаза!

Он опустил руки и стал подниматься с пола, но так и не повернулся к ней, а остался стоять лицом к стене. Он даже уперся в нее лбом, словно это могло помочь ему удержаться на ногах.

– Я сказала – повернись! – ничто в ее голосе не выдавало волнения. – Ты слышишь меня, убийца?! Я хочу, чтобы ты посмотрел мне в глаза.

И тогда он стал поворачиваться к ней, словно оттягивая тот момент, когда встретится взглядом со своей жертвой. И когда он все же повернулся, возглас недоумения прорезал тишину – Анна схватилась за голову. Катрин же в отчаянии отвернулась, чтобы спрятать помертвевшее лицо на груди Булгакова, который застыл, потеряв дар речи, равно как и Мигель, словно приросший к месту.

– Боже мой! – наконец выдавила Анна. – Боже мой!

Она метнулась к Александру, который, стоя в стороне, единственный оставался спокойным, словно все происходящее совершенно его не касалось. Поэтому, когда пальцы Анны вцепились в рукав его куртки, он с непониманием поднял брови.

– Что вы наделали! – Анна почти рыдала – от горькой обиды и разочарования, – что вы наделали!

– В чем дело, мадам? – негромко спросил палладин.

– В чем дело? В чем дело? Вы спрашиваете – в чем дело? Вы кого нам привели? Вы с ума сошли?

Александр осторожно отвел ее руки от себя:

– Успокойтесь, мадам.

– Успокоиться? Вы предлагаете мне успокоиться?!!

– Да, мадам, успокойтесь и объясните, наконец, чем вы недовольны?

Анна сделала несколько глубоких вздохов. Она должна оставаться спокойной – произошла безобразная ошибка, и необходимо донести сей факт до мальчика – видно, по его молодости и неопытности, нельзя было поручать ему столь опасное и ответственное дело. Это не его вина, а вина тех легкомысленных людей, кто доверил юноше миссию. Жики стара и, наверно, не всегда вникает в кадровые вопросы своей странной… организации. Итак, мальчик ни в чем не виноват. Проговорив про себя эту мантру, Анна попыталась объясняться внятно.

– Вам приказали найти Олега Рыкова, нашего бывшего друга, убийцу и насильника. А вы кого притащили?

– Олега Рыкова, как и было приказано, – твердо заявил палладин.

Анна нервно рассмеялась:

– Вы что несете?! Катрин, ты слышишь, что он несет?! Катрин!

Катрин оторвалась от булгаковского свитера, и, повернувшись ко всем, глухо откликнулась:

– Слышу.

– Скажи ему, кто это! – приказала Анна.

Все, находившиеся в подвале, смотрели на Катрин. И тот, закованный в наручники, следил за ней затуманенными глазами несколько мгновений, что она молчала, и взгляд его полыхнул торжеством, когда она, наконец, произнесла:

– Это Джош Нантвич. Спецагент ФБР.

…Виктор сразу увидел черную ауди Булгакова, припаркованную около придорожного ресторана – маячок безошибочно привел его и группу захвата к небольшой автостоянке. Было ясно – в машине никого нет: ни его друга, ни его жены. Маячок лежал на месте, под ковриком багажника, там же, на коврике, валялись два телефона – Сергея и Катрин.

– Черт! – выругался Глинский и пнул колесо ни в чем не повинной машины. – Будь он проклят!

К кому относились его проклятия – непонятно, но то, что дело плохо – не оставляло у майора ни малейших сомнений.

– Что делать-то будем, Вить, – к нему подошел Зимин, и оборвал фразу, заметив перекошенное лицо коллеги. – Понятно. А как насчет плана Б?

– Нету плана Б, – буркнул майор.

– Ну, мы же знаем, куда они собирались, – сказал Зимин. – на дачу Ланских. Надо туда ехать. Сейчас адресок пробьем и…

– Их там нет. Какой смысл заставлять Булгакова бросать машину, чтобы потом везти его в заранее известное место? Пошли, конечно, туда наряд для подстраховки, но нет их там – сто пудов.

– И что теперь? – вопрос был задан Женей в воздух, ответа он не ждал и скорее, разговаривал сам с собой.

– Если там рулит Кортес – к кому он мог обратиться, чтобы ему предоставили помещение для подобных целей? И что это могло бы быть за помещение?

– Дача Ланских подходит идеально, – сказал Зимин. – Но если они не поехали к ним, то подойдет любая другая.

– Дача… дача… нет, навряд ли – слишком велик риск, что их увидят или услышат.

– Кто? – спросил Зимин. – Дачный сезон закончился. Ну, въедет машина за ворота, ворота закрылись, а что там происходит в подвале – кто услышит или увидит?

– Возможно… Надо срочно отработать все возможные связи Королевой и Кортеса. С кем они общались в последнее время, кому звонили, быстро, давай!

Зимин кивнул и отошел, торопливо доставая из кармана телефон, а Глинский вспомнил, как Булгаков упоминал о знакомой Анны – то ли француженке, то ли аргентинке, у которой та жила в Париже и с которой вернулась в Москву. Стоит поговорить с этой дамой.

– Пока отбой, – приказал Глинский в рацию и, сев в машину, крикнул Зимину: – Поехали! Ты помнишь, где живет Королева? Давай к ней.

Спустя некоторое время они подъехали к дому на Чистых прудах и еще через пару минут звонили в дверь квартиры Анны. Им долго никто не открывал, но Виктор продолжал держать палец на кнопке звонка, пока, наконец, за дверью не послышались шаги, щелкнул замок, и дверь распахнулась. На пороге стояла высокая худая старуха – прямая как жердь, в темно-синем бархатном халате. Глинский сразу узнал ее – он мельком видел Жики два года назад, когда приехал в больницу к Анне после покушения на Олимпийском проспекте.

– Полиция, – Глинский сунул ей под нос удостоверение.

– Vous avez de la police? – удивленно подняла Жики брови. – Que puis-je vous aider?[197]

– Мадам, вы понимаете по-русски? – с досадой спросил Виктор.

– Russe? Oh non, malheureusement, ne comprends pas tout…[198]

– А по-английски? – с надеждой спросил он.

– Je ne comprends pas presque en anglais.[199]

– Я в школе немецкий учил, – застенчиво сообщил Зимин и после некоторой заминки выдавил из себя:

– Sprechen sie Deutsch, Frau?[200]

Жики оживилась и разразилась длинной фразой на хох-дойче[201], посередине которой Женя сник совершенно, поскольку ничего не понял.

– Нам нужна Анна, – Виктор безнадежно глядел на Жики. Слово «Анна» она, конечно поняла:

– Sie ist auswärts, Herr Offizier[202].

– Ее нет дома, – машинально перевел Зимин.

– И так понятно, – проворчал Глинский и, глядя Жики прямо в глаза, спросил по-русски:

– Где она?

– Ich verstehe nicht[203], – Жики взгляда не отвела.

– Она говорит… – начал Женя.

– Я понял, – оборвал его Глинский и повторил: – Где она? Говорите, где она, иначе – быть беде!

Жики мне отрывала от его лица испытующего взгляда, а потом спросила:

– Was ist passiert?

– Что она говорит? – глянул Виктор на капитана.

– Она по-моему, спрашивает, что случилось, – неуверенно ответил тот.

– И как ей объяснить, что случилось?! – раздраженно рявкнул Виктор и отчеканил:

– Если мы ее не найдем – она может погибнуть, это вы понимаете? Смерть! Жики прикрыла выцветшие, когда-то карие глаза сморщенными веками.

– Tod… Das Schicksal Der… Unvermeidlichkeit…[204]

Женя в отчаянии повернулся к Виктору:

– Я понял только слово «смерть».

Виктор достал из кармана телефон и сунул его в руку Жики:

– Звоните ей, мадам! Немедленно звоните ей, и пусть она скажет, где находится! И не говорите, что не знаете ее номер телефона!

– Sie rufen sie sofort an! Und wenn auch sie sagen wird, wo sie sich befindet. Sie sagen nicht, dass Sie ihre Rufnummer nicht wissen! – Зимин с трудом и коряво перевел эту сложную фразу.

Жики покачала головой:

– Ich kann nicht[205]…

– Она говорит…

– Я понял! – заорал Глинский. – Я понял, черт бы ее подрал! Попытайся объяснить ей, что если она сейчас же не позвонит Королевой, я посажу ее подружку лет на десять, и ничто меня не остановит!

– Warum Sie Schreien?[206]– не повышая голоса, спросила Жики.

– Она спрашивает… – начал Женя, но Глинский его не слушал:

– Переводи!!!

– Wenn Sie uns sagen, wo befindet sich Anna, es wird eine lange Zeit sitzen im Gefängnis. – пробормотал Женя.

Жики вздрогнула и побледнела. Она раздумывала несколько мгновений, а потом, отведя руку Виктора, протягивающую ей телефон, взяла со стола свой и нажала кнопку вызова, включив громкую связь. Но даже Глинский и Зимин услышали механический голос «Numéro de l'appelant est à l'extérieur de la zone d'accès»[207]. Она выключила динамик:

– Na bitte![208]

– Вы можете сказать, где они?

– Wo befinden Sie sich? – без всякой надежды спросил Зимин.