Возвращение королевы - Линн Флевеллинг

— Да, это он уже сказал. И что ты думаешь?

— Я даже представить не могу, чтобы колдун с гор мог проделать такой путь без серьезной причины. Этот народ никогда не посылал куда-либо наемных убийц. Должен все же предостеречь тебя, что он способен убивать своей магией и уже делал это, правда защищаясь, — по крайней мере, так он говорит. Ты должна или поверить его словам, или немедленно отослать его прочь. Но я буду очень рад, если он пока останется среди наших волшебников — разумеется, только с твоего дозволения.

— Очень хорошо. Я к вам спущусь, когда закончу дела здесь.

Аркониэль протянул руку к Мэти.

— Идем, друг мой. Нам с тобой о многом нужно поговорить.

— Лута, вы с Бареусом можете присоединиться к другим компаньонам, — сказала Тамир, когда они ушли.

— А кто вообще… — осторожно спросил Лута.

— Никидес…

— Ник жив? — воскликнул Лута. — Благодарение Сакору! Я думал, что оставил его умирать. А кто еще?

— Только Лисичка и Танил. И еще появились новые.

— Танил? — изумился Калиэль.

— И мы можем их увидеть прямо сейчас? — спросил Бареус, заметно посветлевший при упоминании имени Лисички.

— Конечно. Ки, найди их, хорошо?

— И Танила? — спросил Ки.

— Его тоже. Я пока им все объясню.

Кивнув, Ки быстро вышел.

— Что с Танилом? — требовательно спросил Калиэль.

— Пленимарцы жестоко обошлись с ним.

Тамир рассказала им обо всем. Она бы и хотела пропустить горькие подробности, но друзья и сами бы все поняли, увидев Танила.

Калиэль застонал и закрыл глаза.

— Ох, черт… — пробормотал Лута.

Вскоре вернулся Ки с другими компаньонами. Едва переступив порог, Никидес застыл, в изумлении глядя на Луту и Бареуса.

— Я… ты можешь меня простить? — выговорил наконец Лута дрогнувшим голосом.

Из глаз Никидеса хлынули слезы, и он обнял их обоих.

Лисичка обнимал Танила и что-то тихо говорил ему. Вдруг юноша увидел Калиэля, вырвался и подбежал к нему.

— Я потерял Корина! — прошептал он, падая на колени около кровати и заливаясь слезами. — Что мне делать, Калиэль, я не могу его найти!

Калиэль протянул руку и коснулся красных, вспухших шрамов на запястье Танила.

— Ты его не терял. Это мы потеряли тебя. Корин очень огорчился, ведь он считал тебя погибшим.

— Правда? — Танил сразу встал и огляделся. — А где он?

— В Сирне.

— Я пойду седлать лошадей!

— Нет, не сейчас. — Калиэль притянул его к себе.

— Все хорошо, Танил, — сказал Лисичка. — Я уверен, Корин не станет возражать. Он захотел бы, чтобы ты присмотрел за Калиэлем, ведь правда?

— Но… Милирин?

— Он погиб, — сказал Калиэль.

— Погиб?

Несколько мгновений Танил беспомощно смотрел на Калиэля, потом закрыл лицо руками и тихо заплакал.

— Он пал с честью. — Калиэль усадил Танила на кровать и обнял его. — Ты побудешь моим оруженосцем, пока мы не вернемся к Корину?

— Я… я больше недостоин быть компаньоном.

— Глупости! Косы отрастут быстро, наши раны тоже скоро заживут. Ведь так, Тамир?

— Конечно. Целители хорошо сделали свою работу. Так что сейчас твой долг служить Калиэлю, Танил.

Танил вытер слезы.

— Ужасно жаль Милирина, но я так рад видеть тебя живым, Калиэль. Корин тоже обрадуется!

Калиэль печально посмотрел на Тамир. Не стоило пока отнимать у Танила последнюю надежду.

Они поговорили еще немного, потом оставили Танила с Калиэлем и ушли в комнату Никидеса.

— Знаешь, Калиэль не изменит своего решения, — сказал Лута, когда они шли к комнатам компаньонов. — Если бы не его состояние, он бы давно вернулся.

— Он сделает то, что велит ему долг. Я не могу его остановить.

Фарин уже ждал их вместе с молодыми компаньонами и радостно приветствовал Луту и Бареуса. Тамир немного задержалась в их компании, потом поднялась, чтобы уйти. Ки хотел пойти с ней, но она улыбнулась и жестом предложила ему остаться.

Остановившись на пороге, она оглянулась и с бесконечной радостью вновь посмотрела на родные лица. Даже если Калиэль не захочет присоединиться к ним, главное — он жив.

Глава 41

Аркониэль отвел горного колдуна в свою комнату непарадными коридорами, по лестнице для слуг. Те немногие, что встретились им по дороге, не обратили на чужака особого внимания, все давно привыкли к странным гостям Аркониэля.

Никогда прежде у Аркониэля не было такой роскошной комнаты — старинная резная мебель, яркие драпировки. Комнаты остальных волшебников были столь же удобными в этом уютном уголке замка. Тамир сдержала свое обещание и назначила им щедрое содержание и отвела достаточно места для обучения и совершенствования их мастерства.

Витнир сидел на широком подоконнике и наблюдал за другими детьми, игравшими во дворе в сгущавшихся сумерках. Едва Аркониэль и Мэти вошли в комнату, мальчик мгновенно вскочил и с откровенным любопытством уставился на колдуна, не проявив, к изумлению Аркониэля, своей обычной застенчивости.

— Ты ведь колдун, правда? Как мистрис Лхел? Она мне говорила, что мужчины тоже могут быть колдунами.

Мэти улыбнулся мальчику.

— Да, кееса.

— Она была так добра к нам. Научила находить еду в лесах и быть невидимыми для врагов.

— Ты маленький орескири? Я чую в тебе магию. — Мэти слегка прищурился. — А, да. Маленький кусочек магия ретха-ной тоже есть.

— Лхел научила детей и некоторых взрослых волшебников кое-каким мелким чарам. Думаю, благодаря ей многие из моих людей будут рады тебя видеть.

— Я делать магия вот этим, — сказал Мэти, протягивая Витниру свой оо-лу.

Витнир посмотрел на Аркониэля, взглядом спрашивая разрешения, потом взял трубу, слегка согнувшись под ее тяжестью.

— Малыш меня не боится, — заметил колдун на своем языке, наблюдая, как Витнир прикладывает маленькую руку к выжженному отпечатку ладони на конце оо-лу. — Может, вы с ним научите и других не бояться моего народа и поделитесь с нами своей магией, как делала Лхел.

— Это было бы очень хорошо. Скажи, откуда ты пришел?

— С западных гор. Я бы не нашел дорогу сюда, если бы не Лхел и мои видения.

— Вообще-то это очень странно.

— Ты хорошо говоришь на моем языке, орескири. С тобой я могу точно выражать свои мысли.

— Я рад. Витнир, выйди и поиграй с друзьями, пока не совсем стемнело. Они наверняка по тебе соскучились, ведь нас тут давно не было.

Мальчик замялся, потом опустил взгляд и пошел к двери.

— Он боится разлучаться с тобой, — заметил Мэти. — Почему ты не позволяешь ему остаться? Он ведь не понимает моего языка, верно? А даже если бы понимал, я не скажу ничего, что нельзя было бы услышать ребенку.