Ломая рассвет - Стефани Майер

На лице Эмметта расцвела ухмылка.

— Э-э, Белла, — быстро обратилась ко мне Элис, — думаю что Эсме, любит этот стол. Как ни как — антиквариат.

— Спасибо, — поблагодарила Эсме.

— Никаких проблем, — сверкая улыбкой, сказал Эмметт. — Прямо туда, пошли, Белла.

Я последовала за ним к гаражу; я слышала, как остальные потянулись за нами. Там находился большой гранитный валун, он оказался на этом месте после падения скал около реки, очевидно, он и бы целью Эмметта. Хотя большой камень и был немного скруглен и неровен, он прекрасно подойдет для нашего дела.

Эмметт поставил свой локоть на скалу и махнул мне.

Я снова занервничала, поскольку увидела большие мышцы в согнутой руке Эмметта, но мое лицо не выдало эмоций. Эдвард обещал, что некоторое время, я буду сильнее всех. Он казался очень уверенным в этом, и я чувствовала себя сильной. Настолько сильной? Спрашивала я себя, смотря на бицепс Эмметта. Мне не было даже двух дней от роду, тем не менее, и это должно кое-что значить. Разве что у меня все было не так. Возможно я не был столь же сильна как обычный новообращенный. Возможно именно поэтому мне так легко себя контролировать.

Я попытался выглядеть как можно более беззаботно, когда поставила свой локоть на камень.

— О’кей, Эмметт. Побеждаю я, и ты ни единого слова больше не скажешь про мою сексуальную жизнь никому вообще, даже Роуз. Никаких намеков, никаких инсинуаций — ничего.

Его глаза сузились.

— Идет. Я побеждаю, и все станет гораздо хуже.

Он заметил, что у меня перехватило дыхание, и зло усмехнулся. Не было никакого намека на блеф в его глазах.

— Сестричка, ты так легко сдашься? — насмехался Эмметт. — В тебе не слишком-то много дикости, не так ли? Держу пари, что в вашем доме не осталось ни царапины, — засмеялся он. — Эдвард рассказывал тебе, сколько зданий мы с Роуз переломали?

Я заскрежетала зубами и схватила его большую руку.

— Раз, два…

— Три, — он зарычал, и навалился на мою руку.

Ничего не произошло.

О, я чувствовала силу, которую он проявлял. Мой новый разум оказался довольно хорош во всех видах вычислений, и я могу сказать, что, если бы он не встретил сопротивления, его рука без труда вошла бы прямо в камень. Давление увеличилось, и я беспорядочно размышляла, обладает ли такой силой грузовик с цементом на сорока милях в час при резком спуске. Пятьдесят миль в час? Шестьдесят? Вероятно больше.

Это не было достаточно, чтобы сдвинуть меня. Его рука налегала на мою, с сокрушительной силой, но не причиняла мне никакого дискомфорта. В некотором странном смысле, это было даже приятное ощущение. Я была настолько осторожна с тех пор как проснулась в последний раз, так старалась ничего не сломать. Это было странное облегчение использовать свои мускулы. Позволять силе течь вместо того, чтобы изо всех сил сдерживать ее.

Эмметт зарычал; его лоб изрезали морщины, и все его тело напряглось и сосредоточилось на одном препятствие, на моей неподвижной руке. Я заставила его «попотеть» — фигурально выражаясь — некоторое время, в то время как я наслаждался ощущением сумасшедшей силы, пробегающей по моей руке.

Всего несколько секунд и я даже немного заскучала. Я сосредоточилась; Эмметт потерял дюйм.

Я засмеялась. Эмметт издал резкий рык сквозь сцепленные зубы.

— Просто держи рот закрытым, — напомнила я ему, и затем шлепнула его руку на валун. Оглушительный звук эхом отозвался в деревьях. Скала задрожала, и часть — приблизительно одна восьмая массы — надломилась по невидимой линии поражения и упала на землю. Кусок упал на ногу Эмметту, и я захихикала. Я слышала приглушенный смех Джейкоба и Эдварда.

Эмметт пнул скальный обломок в сторону реки. Каменный кусок перерезал пополам молодой клен прежде, чем упасть к подножью большой ели, которая покачнулась и упала на другое дерево.

— Матч-реванш. Завтра.

— Это так быстро не проходит, — сказал я ему. — Возможно, тебе следует подождать месяц.

Эмметт рычал сверкая зубами.

— Завтра.

— Эй, большой брат, все что хочешь, лишь бы ты был счастлив.

Повернувшись, чтобы уйти, Эмметт кулаком ударил гранит, вызвав лавину каменной крошки и порошка. Это было сделано по-детски аккуратно.

Очарованная бесспорным доказательством того, что я была сильнее, чем самый сильный известный мне вампир, я положила руку, широко расставив пальцы на камень. Тогда я медленно вонзила пальцы в камень, сокрушая, а не врезаясь; консистенция камня напомнила мне твердый сыр. Я вынула руку сжимая в ладони горсть гравия.

— Круто, — пробормотала я.

На моем лице растянулась улыбка, я крутанулась на месте и ударом карате расколола камень ребром ладони. Камень завопил, застонал и — с громким пыльным «пуф» — раскололся на две части.

Я засмеялась.

Я не обращала внимания на смешки позади меня, в то время как я била кулаком и пинками разбивала остальную часть валуна на мелкие куски. Не переставая хохотать, я была слишком занята весельем. Только когда я услышал новые маленькие смешки, тонкий перезвон колокольчиков, только тогда я отвлеклась от своей глупой игры.

— Она что, смеялась?

Все уставились на Ренэсми с тем же самым ошалевшим выражением, которое, должно быть, было и на моем лице.

— Да, — сказал Эдвард.

— А кто не смеялся? — пробормотал Джейк, закатывая глаза.

— Только не говори мне, пес, что ты в первый свой забег слегка не увлекся, — подразнил его Эдвард, без всякой враждебности в голосе.

— Это другое, — сказал Джейкоб, и я удивленно наблюдала как он шутя двинул Эдварду в плечо. — Белла должна быть взрослой. Замужняя женщина, мать семейства и все такое. Разве не должно у нее быть больше достоинства?

Ренэсми нахмурилась, и коснулась лица Эдварда.

— Что она хочет? — спросила я.

— Меньше достоинства, — сказал Эдвард с усмешкой. — Она почти с тем же удовольствием что и я, смотрела как ты радуешься своей силе.

— Я забавная? — спросила я Ренэсми, бросаясь назад и протягивая ей руки в то же самое время, когда она протянулась ко меня. Я взяла ее из рук Эдварда и предложил ей обломок скалы в моей руке.

— Хочешь попробовать?

Она улыбнулась своей блестящей улыбкой и взяла камень в обе руки. Она сжала, и поскольку она сосредоточилась, между ее бровями появилась небольшая морщинка.

Раздался тоненький звук ломающегося камня, и появилось немного пыли. Она нахмурилась, и протянула кусок мне.

— Понятно, — сказал я, втаптывая камень в песок.

Она захлопала и засмеялась; восхитительный звук ее смеха заставил нас всех присоединиться.