Нечто - Юрий Муравьёв

"Течение остановилось, и вода больше не прибывает", -- решил он и поплыл дальше.

Вот он зацепился ногой за шпалу и встал. Вода была ему по пояс. И он пошёл.

Вскоре идти стало легче -- узкоколейка закончилась, и он уже не спотыкался о шпалы. По его расчёту, лаборатория должна быть совсем рядом.

Устало переставляя ноги в воде и выставив вперёд руки, он вдруг коснулся перил.

Это были перила лестницы, которая вела в лабораторию.

"Счастливое спасение, значит, не судьба потонуть, -- подумал он. -- А люди погибли".

Ухватившись за перила и осторожно нащупав ногой ступеньку, Алексеев стал подниматься.

....................................................................................................

Минули вторые сутки. Таймер молчал, и сон продолжался.

СОН ТРЕТИЙ

Июль, четыре часа после полудня, душно.

В зал ожидания пассажиров железнодорожного вокзала вошёл высокий статный мужчина неопределённого возраста, что-то от сорока до пятидесяти. Правой рукой он тянул чемодан на колесиках довольно солидных размеров. Мужчина шагал уверенной поступью. Так ходят обычно целеустремлённые, успешные в жизни люди, не страдающие комплексами.

Он был одет в тёмно-серый костюм в полоску, белоснежную рубашку с галстуком синего цвета. На ногах были чёрные, хорошо начищенные ботинки на невысоком каблуке. Его густые тёмно-русые волосы с небольшой проседью были зачёсаны назад. Голова горделиво восседала на широких плечах. На красивом и благородном лице выделялись большие светло-серые глаза с пытливым и одухотворённым взглядом. В меру большой нос с чуть заметной горбинкой свидетельствовал о породистых корнях этого господина.

Он остановился в центре зала, высматривая свободное место в переднем ряду кресел. Его поза не выглядела искусственно показной, он стоял естественно и непринуждённо.

Он заметил свободное кресло и направился туда, сопровождаемый взглядами мужчин с некоторой долей зависти, женщин -- с необычайным интересом и любопытством, пожилых людей -- с безразличием.

Незнакомец взглянул на большое табло с расписанием поездов дальнего следования и на часы, расположенные на стене зала, напротив.

До отхода поезда оставалось пятьдесят минут, и состав ещё не был подан к платформе.

Билет и заграничный паспорт с визами нескольких стран лежали во внутреннем кармане костюма.

Незнакомец с любопытством стал рассматривать зал ожидания, изрядно замусоренный, хотя имелось несколько мусорных урн, а по залу слонялись два гастарбайтера в одинаковых фирменных робах, но которые почему-то не выказывали желания поднять с пола бутылки из-под напитков, бумажные стаканчики, окурки, газеты и другие предметы мусора. Особенно много подобных предметов валялось у барной стойки, где на высоких стульях восседали молодые люди, пившие из банок пиво и различные напитки типа колы и фанты.

В зале преобладала атмосфера сонливости и усталости, равнодушия и раздражения. У каждого пассажира имелись свои жизненные проблемы.

И неудивительно, в стране происходила ломка общественной жизни и перестройка в умах граждан.

По обе стороны бара, почти примыкая к нему, стояли аптечный и газетный киоски. Мужчина удостоил взглядом только газетный киоск, в котором из-за отсутствия покупателей болтала и смеялась молодая пара. Парень время от времени прикладывался к банке с пивом, а девушка лузгала семечки с такой скоростью, что буквально на глазах пол перед киоском покрылся слоем кожуры от семечек.

"В дорогу надо купить что-то для чтения", -- решил незнакомец и направился к киоску, оставив чемодан у кресла.

Остановившись у прилавка киоска, он вынул из кармана большой чёрный очечник и, раскрыв его, извлёк очки с широкой массивной оправой странной конфигурации.

Оправа была изготовлена явно по заказу хозяина, сообразуясь с его вкусом.

Он водрузил их на переносицу и стал рассматривать названия газет и журналов, читая на их титульной странице набранные крупным шрифтом заголовки статей о наиболее сенсационных событиях, происшедших в стране и за рубежом. В их перечне превалировали криминальные сводки и пикантные подробности из жизни представителей шоу-бизнеса. Но мужчину в данный момент интересовал только спорт, и он выбрал спортивную газету и журнал.

"Что за тип? Здесь не читальный зал. Плати, бери и убирайся", -- зло подумал парень.

Мужчина положил деньги на прилавок и вежливым тоном сказал: -- Можете не пересчитывать, здесь без сдачи. А вам, молодой человек, хотелось бы пожелать, чтобы вы впредь были вежливы с покупателями и не использовали из своего ограниченного словарного запаса слова "тип" и "убирайся".

Мужчина, взяв газету и журнал, направился на своё место.

Парень онемел от удивления. Слова, готовые вырваться из его широко открытого рта, застряли где-то в голосовых связках. В подобных случаях он обычно не терпел нравоучений в свой адрес и так отчитывал своих критиков-моралистов, что окружающие люди краснели от сленговых слов звучным потоком изливающихся из горла наглеца.

Когда мужчина отошёл, парень сказал удивлённо своей подружке заикающимся голосом: -- Неужели он прочитал мои мысли?

-- А разве они есть у тебя? На твоей глупой роже всё написано, -- и девушка громко рассмеялась.

-- Может быть, я произнёс эти слова? Да, скорее всего. А чего удивляться, я сегодня уже пятую банку пива опорожнил, да и жара, вот мозги и разжижились.

-- Верно. Принесу тебе ещё одну банку, чтобы восстановить твою мозговую деятельность, -- девушка снова засмеялась и подошла к прилавку бара.

... Незнакомец догнал похитителя уже на улице, когда тот грузил чемодан в багажник такси. Он заметил воришку раньше, ещё находясь у газетного киоска.

Не оборачиваясь, он тем не менее видел своими странными очками, как пожилой мужчина сел в его кресло, осмотрелся и, взяв за ручки чемодан, спокойно покатил его к выходу из зала.

Крепко взяв вора за запястье, незнакомец произнёс: -- Я раздумал ехать, извините.

Таксист открыл багажник и поставил чемодан на тротуар, а потом удивлённо смотрел вслед странной парочке -- один правой рукой волок чемодан, а его левая рука находилась в крепком рукопожатии высокого мужчины.

Когда оба заняли кресла в зале, владелец чемодана спросил: -- Вы сегодня что-нибудь кушали?

Воришка, если бы его побрить, хорошенько умыть и дать ему выспаться, выглядел бы не старше сорока лет, с некоторым сарказмом и горечью сказал: -- Сейчас у нас так называемая перестройка. Хочу -- работаю, хочу -- гуляю. Хоть головой о стенку соседа бейся. Сосед даже не поинтересуется, сколько ты выпил, и не посчитает, сколько раз ты ударился головой в состояние белой горячки. Хочу -- живу в квартире, хочу -- бомжую, а потом подыхаю под забором. Всем всё по барабану. Вот это и есть настоящая свобода, брат. А голоден я или нет? Можно догадаться, если я, бывший интеллигент, решился на этот мерзкий поступок.