Башни Полуночи - Роберт Джордан

Талланвор ничего не сказал.

"У меня никогда не было мужчины, который так относился ко мне," продолжала она. "Тарингайл смотрел на меня как на пешку, Том как на красотку для флирта и ухаживаний, а Гарет как на королеву, которой служат. Но никто из них не отдал мне свою жизнь, всё своё сердце. Я думаю Том и Гарет любили меня, как что-то временное, преходящее, о котором заботишься, а потом забываешь. Я не думаю, что ты когда-нибудь забудешь."

"Не забуду", мягно произнёс Талланвор.

"Ты идёшь в Тир. Ты ведь говорил, что не уйдёшь."

"Моё сердце останется здесь," сказал он. "Я хорошо знаю, что моожно любить на расстоянии. Я делал так много лет, до этой дурацкой поездки, и я буду делать так ещё много лет. Моё сердце - предатель. Возможно, какой-нибудь троллок сделает мне одолжение, вынув его из моей груди.

"Печально," сказала она.

"Ты дала мне понять, что тебе не нужна моя забота. Королева и простой гвардеец. Чистая глупость."

"Я больше не королева," сказала она.

"Не на словах, Моргейз. В моей памяти."

Сверху упал лист и ударился о пруд. С высоко выгнутыми краями и зелёным богатством, он должен был жить ещё долго.

"Ты знаешь, что хуже всего?" спросил Таллэнвор. "Это надежда. Надежда, которую я себе позволил. Путешествуя с тобой, защищая тебя, я думал ты заметишь. Возможно, тебе нужно только внимание. И забыть его."

"Его?"

"Гэйбрил," отрезал Талланвор. "Я вижу, что ты всё ещё думаешь о нём. После всего того, что он сделал с тобой. Я оставляю своё сердце здесь, а ты оставила его в Кеймлине." Краем глаза она заметила, что он отвернулся. "Что бы ты не находила в нём, у меня этого нет. Я только простак, заурядный, идиот-гвардеец, который не может найти правильных слов. Ты заискивалиа перед Гэбрилом, а он почти игнорировал тебя. Это почти любовь. Чёрт, я делал тоже самое."

Она молчала.

"Итак," сказал он, "именно поэтому я ухожу. Ты в безопасности, и это всё, что имеет значение. Свет помоги мне, но это всё о чём я волнуюсь!"

Он начал уходить. Под его ногами затрещали ветки.

"Гэбриел был одним из Отрёкшихся," сказала она.

Треск затих.

"На самом деле он был Равином" продолжала она. "Он взял Андор используя Силу, вынуждая людей выполнять его желания."

Талланвор зашипел и двинулся к ней, круша подлесок ногами. "Ты уверена?"

"Уверена? Не думаю. Но в этом есть смысл. Мы не можем забыть о том, что происходит в мире, Талланвор. Непогода, еда, портящаяся за мгновение ока, перемещения этого Ранда ал'Тора. Он не лжедракон. Отрекшиеся вновь должны освободиться."

Что бы ты сделал, будь ты одним из них? Поднять армии и победить? Или просто пойти во дворец и жениться на королеве? Скрутить её мозги, чтобы она делала так, как хочешь ты. Ты бы получил всю страну, всё с минимальным усилием. Только щёлкни пальцем..."

Она подняла голову и посмотрела вдаль. На север. К Андору. "Они называют это Принуждением. Тёмноё, грязное плетение, которое удаляет ВОЛЮ подвергшегося ему. Я не знаю как его делают, но я знаю, что оно существует.

"Ты говоришь, я думаю о нём. Это так. Я думаю о нём и ненавижу его. Ненавижу себя за то, что я позволяла ему делать. И часть моего сердца знает, что появись он тут - и я сделаю всё что он попросит. Я ничего не могу с собой поделать. Но то что я чувствую - то что сплетает мое желание и мою ненависть как два локона в прядь - это не любовь."

Она повернулась и посмотрела на Талланвора. "Я знаю, что такое любовь, Талланвор, и у Гэбрила никогда не было её от меня. Я сомневаюсь, что такой как он мог познать любовь."

Таллавнвор встретился с ней взглядом. Его взгляд был тёмно-серым, мягким и чистым. "Женщина, ты снова даёшь эту чудовищную надежду. Берегись того, что лежит у твоих ног."

"Мне нужно подумать. Ты воздержишься, на время, от поездки в Тир?"

Он поклонился. "Моргейз, если ты хочешь от меня чего-то - чего угодно - всё что тебе нужно, это только спросить. Я думал, что ясно дал понять это. Я вычеркну своё имя из списка."

Он ушёл. Моргейз провожала его взглядом, а в её голове была буря, несмотря на тишину деревьев и пруда перед ней.

Глава 22

__________________________________________________________________

Ночью Гавин не мог видеть раны Белой Башни. В темноте нельзя было отличить прекрасные замысловатые фрески от стены, покрытой не сочетающимися плитками. Ночью самые красивые здания Тар Валона превратились в тёмные глыбы.

А ночью проломы и трещины на Белой Башне были залатаны покровом темноты. Конечно, в кромешной тьме, что была вызвана этими облаками, никто бы не определил цвет Башни. Белая или черная, ночью это было совсем неважно.

Гавин шел по двору Белой Башни в плотных штанах и красно-золотом кафтане. Как форма, но без конкретных знаков. Казалось, что сейчас он никому не служит. Почти бессознательно он обнаружил себя идущим к восточному входу в Башню, как будто он собирается подняться в спальню Эгвейн. Он сжал челюсти и развернулся.

Ему необходимо поспать. Но после того как он почти неделю охранял дверь Эгвейн по ночам, он был, как любили поговаривать солдаты, на полуночном обеде. Может быть, он мог бы остаться в своих комнатах, чтобы отдохнуть, но в его квартире в казармах Белый Башни он чувствовал себя заключенным.

Неподалеку две маленькие одичавшие кошки крались через невысокую траву, их глаза отражали свет от факела на сторожевом посту. Кошки присели, глядя на него, как будто решая за один удар сердца, стоит ли он того, чтобы его атаковать. Где-то на высоте пролетела невидимая сова, единственным доказательством ее существования было перо, которое медленно планировало вниз. Притворяться легче ночью.

Некоторые всю жизнь проводят за темными шторами, закрывающими окна; это позволяет им видеть мир в тени.

Сейчас было лето , но, хотя день был жаркий, ночь была необычно холодной . Он задрожал от налетевшего ветерка. Со дня смерти этой несчастной Белый не случилось никаких новых убийств . Когда убийца ударит снова? Он или она, быть может движется по коридорам в этот самый момент, ища одиноких Айз Седай как кошки ищут мышей Эгвейн отослала его подальше от ее двери, но это не значит, что он не может быть на страже . Что толку было ходить по площадкам? Он должен быть в помещении, где он имел возможность принести пользу. Гавин направился к одному из служебных входов .

Коридор с низким потолком был чист и хорошо освещен, как и вся остальная Башня, хотя пол был выложен матово-серым сланцем вместо яркой плитки. Из открытой комнаты справа от него раздавались голоса и смех, это свободные гвардейцы отдыхали со своими товарищами. Гавин едва на них взглянул, но потом замер.