Придон - Юрий Никитин

Выметнулись всадники на влажных от ночного тумана конях. Топоры блистали так же влажно, как и настороженные лица. Один тут же соскочил на землю, подвел коня в поводу. На лице молодого воина был страх.

– Великий тцар, – спросил он тревожно, – что за огонь блистал… там, в Куябе?

Второй зябко передернул плечами.

– Страшный огонь, – добавил он. – Не огонь пожаров, а… чистый огонь.

– Как будто там Творец, – добавил третий, – творил новый мир.

– Отделяя свет от тьмы, – сказал еще кто-то сзади.

Простучали копыта, из утреннего тумана вынырнул огромный конь. Вяземайт тут же спрыгнул, подбежал, обнял Придона. Руки волхва вздрагивали, он выдохнул с такой силой, словно удерживал воздух с момента, как выбрался из Куябы.

– Цел!.. Я уж натрясся…

Придон сказал громовым голосом:

– Теперь куявы трясутся. Этот город, считай, наш.

Вяземайт обнял снова, отстранился, в глазах мелькнуло непонятное выражение.

– Вернемся в лагерь, – сказал он. – Еще многое надо решить.

Придон легко вскочил в седло, Вяземайт развернул коня, они поехали рядом стремя в стремя. Придон сказал уверенно:

– Меч со мной. Что еще решать? Куяба – наша.

Вяземайт оглянулся, воины почтительно отстали, понизил голос:

– Во-первых, башни магов все еще защищают город. Им меч не помогал и не мешал. Во-вторых, нам так просто не одолеть эти стены. С тобой меч или нет, но стены остаются такими же толстыми и высокими. Но, самое главное…

Он запнулся. Придон сказал хмуро:

– Говори.

– Это только сомнения…

– Говори, – сказал Придон уже зло. – От тебя доброго слова клещами не вытянешь.

– Придон, тебе не кажется, что мы слишком легко получили меч?

Придон дернулся.

– Легко? Ты это называешь «легко»?

– И еще, – сказал Вяземайт. – Как ты сумел пройти через весь город? И почему тебя не остановили?

Придон сказал оскорбленно:

– У меня в руках был этот меч! Кто бы посмел?

Вяземайт подумал, покачал головой.

– Да, они трусы, но дело в другом… Могли бы что-то придумать.

Придон сказал с подозрением:

– Ты говори, что не так?

Вяземайт сказал злым голосом:

– Все равно мне кажется, что эти подлые души в чем-то нас обошли! Только не пойму в чем. Ведь пророчество говорит, что невозможно взять город, в котором находится этот меч. Понимаешь, этот меч – меч Защиты! Самой высшей защиты. Я не знаю, что это… но так изречено. И вот теперь часть победы… этой великолепнейшей победы отравлена ощущением, что куявы…

– Ну?

– Что куявы отдали нам этот меч намеренно!

Придон отшатнулся так, что едва не рухнул с коня.

– Вяземайт! Ты от магии немного не в себе… Или даже много. Кто же откажется от такого меча? Да еще если он хранил их от гибели?

Центральная часть Куябы была застроена дворцами, там запрещалось размещать торговые ряды, рынки, хотя свободных площадей в изобилии, и сейчас там собирались как богатые хозяева этих дворцов, так и населяющая их челядь, а также сюда стягивались с окраин, чтобы узнать последние новости.

Сюда приносили даже престарелых беров на носилках. Эти обычно устраивались в дворцовых садах, там в тени неспешно рассаживались в удобные кресла, им подносили из подвалов охлажденное вино, они беседовали как о делах сегодняшних, так и о вечных тайнах мироздания, ибо кому, как не им, уже одной ногой стоящим в другом мире, размышлять об устройстве мира?

Слуги наперебой таскали им самые изысканные яства, вина, поглядывали почтительно на самых именитых и самых могущественных людей страны. Это они, а не тцар определяли, с кем торговать, с кем воевать, от каких предложений отказаться, какие принять. Тцар, выслушав их, редко когда отвергал, и всякий раз любое расхождение во мнениях приводило к тяжелым потрясением по всей стране.

Сейчас они сидели в этом саду и говорили, говорили, говорили про мощь артан, про их дикую силу, бесстрашие и презрение к смерти, так свойственные диким народам. Слуги убирали со стола блюда, на которые не обращали внимания, тут же другие слуги ставили на то место другие кушанья, изысканные, редкие, приготовленные лучшими поварами и умельцами. Белые как снег волосы беров сливались с белоснежными одеждами, лишь двое явились в пурпуре, что вошел в моду у молодежи, у всех руки по самые локти унизаны массивными золотыми браслетами, как и пальцы – кольцами с драгоценными камнями, у всех одежда усеяна золотыми пряжками искуснейшей работы.

Подлинные властелины Куявии, они сейчас ели и пили всласть, обсуждали, полные осознания своей мощи, могущества, власти. Дряхлость тел ничего не значит, они ж не в Артании, где, как говорят, стариков вообще убивают. Слуги с завистью посматривали на их тучные, холеные, ухоженные тела. Беры негромко переговаривались, но челядь заметила сразу, что властелины на этот раз к блюдам почти не прикасались. Лица их оставались бледными, не помогло даже красное сладкое и подогретое вино.

По всему городу народ выходил из домов, на площадях собирались толпы. Жаркие споры часто завершались драками, толпами бегали за каждым всадником, въехавшим в главные ворота, стояли подолгу перед дворцом, ожидая вестей.

Рипей, его назначили после Дуная главнокомандующим, вынужденно поставил на стены и башни всех здоровых мужчин, воинов уже не хватало, сказывалась дурость Тулея, пославшего столичное войско навстречу артанам. Но теперь даже на стене водопровода поставили чаны со смолой, а на городской стене так и вовсе день и ночь мужчины дежурили у бочек с горячей смолой, которые время от времени опускали со стены, дабы осветить ворота и дорогу к ним.

Все кузницы работали круглые сутки, копья лежали у стены, связанные в пучки, как длинные поленья. Оружейники набирали народ в подмастерья, цены на доспехи взлетели впятеро. Поднялись цены на хлеб, на мясо, зато упали на вино. Рипей в сопровождении двух военачальников носился по городу из конца в конец, всюду слышали его громовой голос, отдававший приказы. Стены укрепили, мужчины готовили багры, чтобы отталкивать лестницы с ползущими по ним артанами, ремесленники собирали на башнях камнеметные машины.

Весь город бурлил, передавали панические слухи один другого страшнее, что дикий артанин шел через стольный град от дворца к воротам и никто не смел его остановить. Во дворце он убил сильнейших богатырей, на улице рубил всех и оставил за собой горы трупов, а ворота разнес в щепы и ушел в утренний туман, никем не схваченный.

Ворота заделали быстро, благо артане не додумались сразу же ворваться, видно, сами не ожидали, но горожане были в панике и ходили как в воду опущенные. Наконец из дворца поползли тайные слухи, что это была хитрость, что меч вовсе не защищал город, потому и дали его выкрасть. Этот меч как раз и принесет несчастье артанам, да неужели вы думали, что куявы не перехитрят? Во дворце Рипей перехватил Барвинка, огляделся по сторонам.