Гордые души - Анна Рома

Алонзо ждал возле ворот под руку с женой, которая должна была остаться с Эйми за пределами кладбища. Он открыл мне дверь, подавая руку. Антонио и я встретились взглядами в зеркале заднего вида, подмигнул мне, снимая напряжение.

– Я должна что-то знать? – спросила мужчину, пока мы проходили в калитку.

– Только то, что вы получите абсолютно все взгляды, – ответил Алонзо, мои губы дрогнули в улыбке.

На кладбище у семьи был фамильный склеп, сегодня бабушка с дедушкой наконец-то воссоединятся, чтобы простить друг друга за все грехи. Дорога к склепу стоила мне каждого шага, слушая осужденные перешептывания мимо проходящих семей, другие не сдерживали восхищения, говоря: Это так смело! Я хочу познакомиться с ней лично!

Ринальди стояли у самого входа, в склеп пускали только семью и членов Санта. Передо мной была небольшая лестница, Алонзо отступил, дальше я должна проделать этот путь в одиночку.

Шаг.

В голове появился образ родителей, они улыбались, наслаждаясь любовью друг друга. Папа катал меня на спине, а мама готовила вкусные булочки.

Шаг.

Внезапное одиночество, страх будущего, ночные кошмары. Все было в сравнении, вода очень полезна, она оказывала целительные свойства, но в тот же момент могла стать катастрофой.

Шаг.

Патриция и ее холодный взгляд с высоты собственного роста, который заставлял меня восхищаться и бояться одновременно. И только после, когда она улыбалась, поглаживая меня по голове, страх рассеивался.

Шаг.

У меня не было другого выбора в этой жизни, были долг, честь и гордость, которые я не променяю. Мне не убежать от собственных страхов, значит, я буду смотреть им в глаза, каждый раз бросая вызов. Приму всю жестокость, но не забуду про справедливость. Начиналась новая история, новая жизнь, с этого дня я внесу свои коррективы в правила Ндрангеты.

После погребения, вернувшись к семье, взяла мужа за руку.

– Это было завораживающе, иногда я завидую себе, что у меня такая прекрасная жена, – прошептал мне на ухо.

– Как ты? – обняла меня Ясмина.

– Думаю, я справилась даже больше, чем ожидала, – спокойно ответила я. – Эйми с Антонио в машине.

– Витэлия, окажите нам услугу. – Франческо Барбаро позвал меня, напоминая про часть, в которой я не хотела участвовать.

Мне едва удалось вырваться от желающих лично познакомиться и обменяться парой фраз, чтобы наладить контакт. Люди так быстро забывали о тех, кто навсегда ушел, предпочитая поскорее втереться в доверия новым боссам.

Проходя в зал круглого стола Ндрангеты под руку с Кристиано, неожиданно занервничала. Внутри было больше народу, чем в прошлый раз, действительно все представители оказались за круглым столом.

Валерио и Франческа будто доживали последние часы перед казнью, сидя за отдельным столом под охраной солдат. Красочнее было бы, если бы позади них стоял палач. По другую сторону Элена, Теодоро и Розабелла, которая тихо плакала, прижавшись к старшей сестре. Лино стоял рядом с супругой, кивнув в знак приветствия, что удивило меня. Кристиано отодвинул мне стул, вставая рядом у стенки возле Лино.

– Для начала примите мои соболезнования, Витэлия, – начал Сальваторе из Нидерландов.

– Вы действительно считаете, что я нуждаюсь в этом? – ответила я, вздернув бровь, посчитав это за издевку.

– Что же, тогда перейдем к делу, уважаемые. Кто хочет сказать? – толкать речи Сальваторе явно не умел, но обозначил свою значимость в очередной раз.

– Нет смысла это обсуждать, предательство, всегда решалось лишь одним способом – смертью, – представитель из Мексики покосился на меня.

– Нет, синьор, прошу вас! Пощадите, я буду до конца своих дней делать все, что попросите! Не трогайте моих детей! Умоляю! – Франческа вскочила с места, падая на колени в горьком рыдании, солдаты подхватили ее под руки, усаживая на место.

Розабелла еще больше вжалась в сидение, не в силах слышать рыданий умоляющей матери.

– Какой позор, – возмутился мужчина, покачав головой.

– Все зависит, от какого дела мы отталкиваемся друзья? – сказал Франческо Барбаро, взгляну на меня.

– Разве это имеет значение? Германия долгие годы вела сотрудничество с нашими врагами у нас за спиной, а если говорить о происшествии пятнадцатилетней давности…Конделло соучастники. Никому не удастся опровергнуть факт измены организации. Однако если мы пощадим детей или приближенных родственников, что скажут наши люди? У них подорвется доверие, и они усомнятся в нашей власти. Народ должен бояться и чтить законы! – представитель из Бельгии настаивал на казни семей, запечатывая каждое слово ударом по столу.

– Народ должен уважать, но не бояться. Ндрангета эволюционирует в бизнесе, но продолжает решать проблемы с помощью камня и палки. Если я правильно понимаю, вы предлагаете и мою смерть? – уточнила я, склоняя голову в бок.

– Как это относится к вам дорогая? – мужчина не понял моего вопроса, посчитав его глупым.

Большинство не воспринимали мое присутствия за столом всерьез. В таком молодом возрасте еще некому не удавалось добить данного статуса, но официально заверенный документ от предыдущего члена общества – то, что никто не мог оспорить, с этим стоило смириться.

– Я тоже член семьи Конделло и моя кузина Элена. Сейчас мы в браке, у нас другие семьи, но в нас течет кровь Конделло. Вы хотите стереть фамилию Конделло, но позабыли о нашем дедушке, кто возглавлял и был верен Ндрангете, – мой голос был спокоен, объясняя неразумность поспешных заключений.

– Ты перерезала горло Паоло Босси, просто потому что он хотел осквернить честь твоей кузины, так, где сейчас твоя хладнокровность? – Нидерланды и Бельгия походили на коршунов, их не интересовало правильно принятое решение, они хотели крови. – Девочка, очнись, тебя не хотели в этой семье, кого ты защищаешь?

Боковым зрением я увидела, как Кристиано напрягся и только чудом удержался от высказываний.

– Следите за своим языком, Сальваторе! Иначе, я могу сделать вывод, что вы могли быть с Руфино заодно, – он стиснул зубы, одарив меня яростным взглядом. – Так как случившееся касается напрямую меня, значит, я буду решать, кого и как лишу жизни.

Ндрангета придерживалась всегда одного правила. Предательство – смерть. Убийство члена клана – смерть. Как по мне, даже для Руфино, который до сих пор остался под стражей, это звучало как благословение. Мне хотелось, чтобы он мучался и умер собственной смертью.

Что касалось Франчески и Валерио, я бы никогда не приняла решение приставить их к стенке, направив дуло пистолета. В первом случае, из-за кузенов, во втором, мои родители. Какое бы дерьмо ни происходило, они твоя семья. Каким бы беспечным и импульсивным не был мой отец, он бы спас брата от смерти, даже если бы был