Записки бывшего милиционера - Эдуард Скляров

30 ноября 1990 года на общепартийном собрании личного состава УВД было принято решение о ликвидации парткома, а значит, и парторганизации УВД. И сразу же посыпались заявления о выходе из партии, но большинство просто молча прекратило платить членские взносы и перестало участвовать в партийных мероприятиях.

Кажется, самым первым из бывшей парторганизации УВД официально подал заявление о выходе из КПСС М. Федотов (начальник отдела вневедомственной охраны), неизменно и чуть ли не ежегодно награждаемый приказами начальника УВД за лучшее проведение занятий с личным составом по марксизму-ленинизму.

Штатный секретарь парткома УВД В. Н. Бызов, получавший немалую зарплату за эту должность, оказавшись не у дел, пришёл ко мне в службу и напросился на вакантную должность, на которой и проработал до увольнения из органов на пенсию.

Упоминая о КПСС, хотел бы сказать несколько слов и о своём членстве в партии. После увольнения из органов внутренних дел я продолжил состоять в рядах бывшей КПСС, а теперь уже КПРФ, хотя видел и сознавал, что КПРФ — это далеко не КПСС с точки зрения партийного строительства. Партией правил, по сути, самопровозглашённый вождь Г. Н. Зюганов, который имел весьма мощную поддержку в обществе. Его электорат составляли не только члены партии, но и почти все пенсионеры, все те, кто сожалел об уничтожении СССР. Я довольно активно поддерживал линию КПРФ, даже избирался в 1999 году делегатом на пятую конференцию Архангельской городской парторганизации от партийной организации «Центральная». Но, к сожалению, с годами речи Зюганова стали просто пугающими. Он предлагал, по сути, повторение той обстановки, что была в лихие 90-е годы. Хотя задача, на мой взгляд, состояла не в ломке, а в наведении порядка в стране.

Где-то в 2002–2003 годах от зюгановской команды откололась значительная часть партактива, которая, по сути, встала в оппозицию к Зюганову. В оппозиции оказался и Ю. А. Гуськов — бывший первый секретарь Архангельского обкома КПСС, возглавивший парторганизацию области и после ельцинского захвата власти. В такой обстановке для меня был потерян всякий смысл продолжать оставаться в рядах КПРФ, и 11 февраля 2003 года я подал заявление о выходе из партии. Присяге я не изменил, поскольку, вступая в партию, присягал КПСС.

Как бы там ни было, но наличие различных оценок событий 90-х годов — несмотря на то, что я был непосредственным участником многих из них, хотя и на местном, региональном, уровне, и свидетелем этой эпохи, — возможно, и мешает объективному взгляду на них. И, видимо, нужно, чтобы прошло не одно и не два десятилетия, чтобы обозначилась историческая правда и выявилась подлинная роль каждого «героя» этих перипетий.

Далеко за примером ходить не надо. Семьдесят лет мы свято верили, что события февраля 1917 года — это буржуазная февральская революция как предтеча Октябрьской пролетарской революции. А теперь, когда появились весьма убедительные исследования и масса книг на эту тему, выясняется, что февральские события были государственным переворотом, устроенным масонами. Оказывается, все её «герои», начиная с А. Н. Керенского, а также большинство членов Временного правительства были масонами, поэтому Февральская революция и была масонской, и преследовала цель установления власти масонов. Всем известно, что масоны ничего не делают, не сообразуясь со своими планами глобального масштаба. А движущей силой Октябрьской революции, оказывается, были разночинцы и бедное дворянство из русского еврейства, тесно сотрудничавшие с зарубежьем, а также вовлечённые ими в силовые акции солдаты, которые целыми полками дезертировали с германского фронта, и немногочисленные рабочие отряды, возникшие на основе забастовочных событий на крупных предприятиях.

Да и много ли сил было нужно, чтобы совершить захват государственной власти. Внутренние причины (влияние Распутина, бездарность и коррупционность правящей верхушки) до основ расшатали российское самодержавие. Оно практически рухнуло само от косности, подлости и дурости. Поэтому масоны без труда развалили эту власть. Но шла война, которую Германии объявило царское правительство, которого уже в марте 1917 года не стало. Временное правительство бездействовало, никак не могло определиться со своей позицией. Этим и воспользовались Ленин и его сторонники, умело применив недовольство солдат для установления власти Советов.

Другое дело — Гражданская война, когда уже армия (в лице офицерства) и крепкое крестьянство наконец-то осознали, чем грозит им «диктатура пролетариата».

Конечно, всё это спорно. Советская история советского государства, которая была, по сути, историей ВКП(б), позднее переименованной в КПСС, и современная история того же государства — объективно разные вещи. И где истина, ещё предстоит установить нашим потомкам.

Волна «вольнодумства» и свободы в выдвижении кандидатов в народные депутаты, в том числе и в областной Совет народных депутатов, порождённая потерей государством тотального контроля буквально за всем, не могла не породить желания у огромного количества людей проявить себя, быть причастными к переменам, рождённым перестройкой. Мной же, помимо всего прочего, двигал застой в моей карьере. Я жаждал перемен и поэтому, не долго думая, решил тоже баллотироваться. Выбрал избирательный округ, который охватывал часть Октябрьского района города Архангельска, и уже 10 января 1990 года подал документы для регистрации в качестве кандидата в депутаты областного Совета народных депутатов. Кандидатов по этому округу оказалось аж одиннадцать человек, и среди них были первый секретарь Архангельского городского комитета ВЛКСМ Ю. Б. Медуницин, генеральный директор Архснабсбыта Л. М. Титов, директор коммунального техникума, пара работяг и другие. Я почему-то сразу решил, что они мне не соперники: комсомольское и советское было «не в моде», фамилии других кандидатов народу были просто неизвестны, а моя фамилия в Архангельске за полтора десятка лет была уже на слуху: благодаря моей должности довольно часто упоминалась в средствах массовой информации, нередкие мои выступления по радио и телевидению на милицейские темы, публикации в газетах моих заметок и т. д.

Выборную кампанию я проводил без отрыва от своей службы, никаких проблем в связи с этим не возникало, тем более, что практически всю техническую работу взял на себя сотрудник отдела ООП Александр Сергеевич Малаховский (старший инспектор), с которым меня связывали не только служебные отношения, но и совместная творческая работа над книгами.

Во время выборной кампании я получил немало писем с одобрением своего стремления быть депутатом, с просьбами дать денег, выделить квартиру и т. п. Но была и пара анонимок, в которых меня обливали грязью и кляли всеми ругательствами, которые можно было только придумать. Жаль, не указали, за что именно ругали-то. Может быть, и за дело. Анонима одного из этих писем я знаю, уж очень характерными для него были слог и содержание письма.