Сахар на обветренных губах - Тата Кит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Даже через толстую ткань я ощущала его согревающее окутывающее тепло. Он словно заворачивал мен в надежный кокон и убаюкивал.
И после этого нагружать его своими проблемами?
Я не стану.
— Ладно, Алён, — выдохнул Костя. Мы оба с трудом разомкнули объятия. — Мне пора, иначе опоздаю.
— Ладно, — согласно кивнула я и поплелась за ним в прихожую.
Костя быстро, гораздо быстрее, чем вчера, надел кроссовки.
Выпрямился во весь рост, взял с полки ключи от машины и остановил на мне улыбающийся взгляд голубых глаз.
— Что? — не выдержала я, тоже улыбнувшись ему в ответ.
— Просто.
Его взгляд в ту же секунду упал на мои губы.
Я рефлекторно прикусила нижнюю и сразу начала краснеть, понимая, что хочу того же, но во мне и близко нет столько смелости и решительности в этом вопросе, сколько есть в Косте.
Да и светло уже…
Костя улыбнулся шире, очевидно, поняв, чему я сейчас смущаюсь. Сократил разделяющий нас шаг и так быстро, что я едва успела опомниться, накрыл мой рот своим. Поцеловал верхнюю губу, а затем втянул в рот нижнюю, скользнув по ней кончиком языка. Сильными руками обнял меня и вжал в свой торс, едва не оторвав от пола.
По телу рассыпались мурашки. Чтобы не потерять опору в ногах, резко ставшими ватными, я вцепилась в его толстовку, сжав ткань в кулаках.
И так же быстро, как приник, отстранился и вернулся кроссовками на коврик под дверью.
— Кхм… — кашлянула и прочесала пальцами волосы. Стало неописуемо жарко. — Кажется у тигра только что прорезался язык.
— Только его кончик, — подмигнул Костя. Обхватил ручку двери, чтобы покинуть квартиру, но, словно не в силах удержаться, рванул ко мне и оставил на губах последний лёгкий поцелуй. А затем быстро вышел из квартиры, оставив меня посреди прихожей оглушенной и совершенно счастливой.
Глава 47
После того, как проводила Костю, я прибралась в квартире и собралась с мыслями для звонка по объявлению на интересующую меня вакансию.
Тезисно набросала на листочке волнующие меня моменты и только после этого осмелилась позвонить по оставленному под объявлением номеру.
Звучать в телефоне взрослой и не бросать через каждую фразу «блин», «типа», «это» — очень сложно. Но, кажется, я справилась неплохо. Попросили подъехать в офис к одиннадцати часам.
Как раз после собеседования будет время, чтобы добраться до школы и забрать Катю.
Но всё оказалось не так радужно, как я себе уже успела нафантазировать. Из всего, что у меня случилось в жизни в последнее время, съём квартиры был самым простым из испытаний. Вроде, хотела устроиться обычным продавцом в кафе-кондитерскую, но хозяйка заведения едва увидев меня, всем своим лицом выразила неприязнь, окинув меня оценивающим взглядом с головы до ног и обратно. Очевидно, она ждала девушку с более яркой внешностью, которая будет способна втюхать её пироженки любому покупателю. Но пришла я — серая и невзрачная. И если изначально она была довольна тем, что у меня есть опыт в торговле почти два года, хоть пока и нет законченного высшего образования, то при личной встрече её требования резко ужесточились.
Что ж, хоть график работы в этой кондитерской мне отлично подходил, придётся искать что-то другое.
После неудачного собеседования я прошлась по магазинам, купив Кате её любимое песочное печенье и, конечно же, палку «Докторской» и свежий белый хлеб. Больше сладкого моя сестра любит только вареную колбасу.
Удерживая на плече лямку от рюкзака, я уже ждала Катю у школьного крыльца. Внутри некогда знакомых и мне стен прозвенел звонок. Наверное, меньше, чем через минуту, из школы начали выбегать дети, едва успевшие застегнуть куртки и надеть шапки.
Понимаю их. Я тоже частенько пыталась убежать из школы сразу после звонка и как можно быстрее, чтобы мне в нагрузку не упало какое-нибудь новое задание от учителей.
Я смотрела на главную дверь, которая почти не закрывалась из-за потока учеников. Среди девочек выглядывала Катю.
И вот, она, наконец, показалась. И тоже в куртке, которую не застегнула. С шапкой в руке и широко распахнутыми глазами, полными надежды найти меня.
Я подняла руку и махнула, привлекая её внимание.
Даже с расстояние в пятьдесят метров и среди галдежа других детей мне показалось, что я услышала, как она облегченно выдохнула, увидев меня.
Махнув в ответ, сестренка сбежала по ступенькам вниз и врезалась меня на всей скорости, крепко обняв за талию.
— А я уже подумала, что ты не придёшь, — Катя с глазами на мокром месте заглянула мне в лицо.
Сердце болезненно сжалось. Она даже не представляет, насколько сильно я хочу забрать её себе.
— Как я могла не прийти? Я же обещала, — улыбнулась я сестренке и, взяв из её руки тонкую шапку, надела ей на голову, поправив тонкие косички. — Ну, что? Идём ко мне в гости?
— Конечно!
— У нас есть целых четыре часа.
— Ого! Круто! Я маме ничего не говорила, — тут же добавила Катя, когда я взяла её за руку и повела к автобусной остановке.
— А она что-нибудь говорила? — поинтересовалась я аккуратно.
— Нет. Она со мной не разговаривает. У неё по утрам сильно голова болит.
— Ясно, — вздохнула я, стараясь хотя бы пока я рядом с Катей потушить злость, вспыхивающую каждый раз в груди, стоит мне вспомнить мать. — Ну, рассказывай, Катюха, что нового в школе?
Я старалась поговорить с Катей обо всём, охватить все темы, касающиеся неё. И, если поначалу она отвечала расплывчато, будто ничего интересного нет, то уже на походе к дому, где я снимаю квартиру, она смогла расслабиться и разговорилась.
Меня радовало, что хоть в школе у неё всё стабильно хорошо. К слову, никто из одноклассников не тычет в неё пальцем за то, что её отец — убийца, севший недавно в тюрьму. Либо они ещё не знают, либо пока не понимают, как ту информацию повернуть в сторону оскорблений.
В любом случае, насчет школы я пока могут быть спокойной.
Катя с неподдельным восторгом разглядывала дом, в который мы вошли. Восхищенно вздыхала, войдя в подъезд, а затем в лифт. А когда мы вошли в квартиру, она и вовсе уронила челюсть на пол и, наверное, перестала моргать.
— Ого! — только и слышала я, вытаскивая из рюкзака недавние покупки, пока Катя осторожно ходила по квартире, боясь к чему-либо прикоснуться. — Это всё твоё?!
— Не совсем, — усмехнулась я. — Это
