Меч и перо - Мамед Ордубади

- Запиши в свою тетрадь все, что я сейчас буду говорить. Ты не должен ничего забыть. Немедленно прикажи заключить под стражу кази и хатиба Хамадака. Составь список, с который должны быть включены вся знать и все улемы города, не вышедшие встречать азербайджанское войско. Бросьте их в тюрьму! Кала-бейи*, не пожелавшего сразу открыть городские ворота, прикажи вздернуть на этих самых воротах, а на грудь его пусть повесят дощечку, на которой будет написано, в чем заключается его вина. Купцов и торговцев, не пожелавших открыть свои лавки и рассчитывающих тем самым поднять цены, также прикажи арестовать, а их лавки и дома отдай на разграбление своим аскерам. Не выпускай из города ни одной живой души. Не позднее, чем завтра, составьте список сановников, работающих в государственных идарэ**, и выясните, что это за люди. После того, как все это будет выполнено, отправь элахазрету Тогрулу письмо следующего содержания: "Для защиты власти элахазрета и упрочения его положения нами были приняты особые меры. Ждем фирман элахазрета, одобряющий наши действия. Раис Хамадана Фахреддин". Кроме того, пусть на улицы города выйдут глашатаи и известят население о том, что с пятницы возобновляется тазийе по усопшему атабеку Мухаммеду. В течение десяти дней раздавайте милостыню беднякам города. Завтра вечером доложить мне об исполнении всех моих распоряжений!

______________ * Кала-бейи - начальник крепостной стражи. ** И д а р э - учреждение.

Фахреддин ушел.

Оставшись один, Кызыл-Арслан сел и написал письмо Низами:

"Уважаемый поэт!

Сегодня ровно двадцать один день, как я покинул Тебриз. Четырнадцать дней я провел в пути. Если бы не зной, мы проделали бы этот путь за девять дней.

Только седьмого Раджаба я въехал в Хамадан. В течение недели я находился за пределами города, наблюдая, как жители Хамадана относятся к прибытию азербайджанского войска. Я был несколько удивлен и разгневан тем, что хамаданские улемы и духовенство враждебно отнеслись к нам.

Само собой разумеется, я заранее предупредил аскеров, чтобы они не обижали духовных лиц и оказывали им всевозможные почести.

В течение недели я выжидал, наблюдая. И вот что оказалось: духовенство, выступая в мечетях, настраивает народ против нас. Особенно усердствовали в этом отношении два человека - кази и хатиб Хамадана. Они запугивали народ, выкрикивая с минберов: "Правоверные, на нас катятся волны моря беды!"

Видя такое положение, я призадумался и по Вашему совету качал читать книгу "Мысли Мамуна". И я пришел к выводу, что действительно основная причина беспорядков, происходящих на Востоке (я имею в виду исламский Восток), заключается в родственной связи религиозных и правительственных законов. Именно поэтому духовенство всегда принимает участие в претворении в жизнь правительственных законов и даже умудряется оказывать давление на ход государственных дел. Такова основная мысль записок Мамуна.

Но, подобно тому как мы не можем обуздать духовенство, так и Мамун в своих записках не смог говорить откровенно все до конца.

У меня создалось впечатление, что Мамун избрал своей мишенью коран. Он хотел сказать, что государством надо управлять с помощью законов, отвечающих духу времени, то есть, таких законов, которые опираются на опыт, полученный от жизни и от данной среды.

Да, только следуя по этому пути, можно было бы ограничить царство корана и духовенства стенами мечетей.

Враждебность улемов ко мне подтверждает, что духовенство не заинтересовано в сильном, волевом хекмдаре. Им нужны слабовольные падишахи, которые не хотят заниматься государственными делами.

Не знаю, обратили ли Вы внимание на еще одно очень интересное место в записках Мамуна, где он говорит о переводах корана на другие восточные языки.

Сравнивая различные переводы и книги, толкующие коран, Мамун стремится доказать, что все хатибы и ваизы* стараются толковать коран, преследуя личную выгоду.

______________

* В а и з - проповедник, толкователь корана.

Я считаю, если бы мы могли с успехом донести до народа эти мысли Мамуна, мы сделали бы великое дело. Тогда бы мы доказали народу, что с помощью корана можно руководить только религией, но не государством.

Главная причина того, что духовенству удается перетягивать простой народ на свою сторону и крепко-накрепко привязывать верующих к черному переплету корана, заключается в том, что мусульмане слепо верят в чудеса, приписываемые пророку Мухаммеду.

Накануне нашего выступления из Тебриза я получил Ваше стихотворение, посвященное вознесению Мухаммеда на небо. Я взял его с собой в дорогу и внимательно прочел. Слог и язык стихотворения понравились мне. Вы спрашиваете в своем письме: "Хекмдар, напишите, какую цель, по Вашему мнению, я преследовал, описывая вознесение Мухаммеда?"

Откровенно говоря, на этот вопрос ответить не так-то просто. Но мне кажется, я понял Вас. Не советую Вам писать на подобные темы более ясным языком, - пока это делать рано. Сейчас я скажу Вам, как я в основном понял Ваше мастерское стихотворение.

В нем Вы отвергаете мысль о том, будто Мухаммед вознесся на небо. Вы хотите сказать, что Мухаммед не отправился в царство ангелов, ибо мысль его была столь остра и быстра, что, даже находясь на земле, конь его мысли мог умчаться в заоблачные дали и обозреть небесные края. Ясно, подобное суждение по-своему отвергает легенду о вознесении Мухаммеда на небо.

Духовенство пытается исказить даже самые примитивные и обыденные мысли, высказанные в коране. Они стараются все усложнить и выдать самое простое за необыкновенное.

Искажение мыслей корана это своего рода оружие, и, должен Вам сказать, духовенство Востока не выпустит так легко из рук этого оружия. Я уверен, это обстоятельство чревато для мусульманских стран Востока большой бедой.

Я приказал заключить духовенство Хамадана под стражу. Вы понимаете, Хамадан находится под самым носом халифа багдадского, который является как бы истоком ядовитой реки религиозного фанатизма.

Я уверен, халиф вмешается в это дело. Но я буду непреклонен и не уступлю. В своих действиях я опираюсь на большую воегшую силу.

О дальнейших событиях я напишу Вам.

Кызыл-Арслан. Хамадан.

Седьмой день Раджаба".

Кызыл-Арслан не пожелал поехать во дворец султана Тогрула, чтобы приложиться к руке падишаха. Он знал, что они должны увидеться во дворце покойного брата на церемонии тазийе.

Когда султан Тогрул и его сын Мелик-шах вошли в зал, где собрались приглашенные на тазийе, все встали, в том числе и Кызыл-Арслан. Тогрул протянул ему руку, но Кызыл-Арслан сделал вид будто не замечает ее. Он обнял и поцеловал Мелик-шаха и усадил юношу рядом с собой.

Тогрул оскорбился, однако виду не подал. Он сел на почетное место в кресло, подозвал к себе Абубекра и начал расспрашивать его о самочувствии.

Падишах не захотел долго оставаться во дворце покойного брата, так как, во-первых, его самолюбие было уязвлено, а во-вторых, он считал, что здесь нет достойных и равных ему людей. Почти все присутствующие на тазийе были или военачальники азербайджанского войска, или азербайджанцы, проживающие в Хамадане.

Вскоре он поднялся и вышел из зала. Это происшествие еще больше обострило неприязнь между Кызыл-Арсланом и султаном Тогрулом.

Дни траура по умершему атабеку Мухаммеду еще не кончились, а Кызыл-Арслан уже начал решительно действовать.

Прежде всего он выслал из города кази, хатиба и прочих высокопоставленных духовных лиц и назначил на их места других, наказав им строго-настрого заниматься только делами религии и не вмешиваться в дела государства.

Во-вторых, был устроен суд над визирями Тогрула, которые обвинялись в казнокрадстве. Их дома, поместья и все прочее, чем они владели, было отобрано в казну, а сами визири-казнокрады были сосланы в крепость Алинджа на севере Азербайджана.

В-третьих, была произведена ревизия казны, в результате чего выяснилось, что султан Тогрул сильно опустошил ее. По настоянию Кызыл-Арслана Тогрул обязался вернуть в казну недостающее золото и драгоценности.

В-четвертых, была произведена проверка государственных идарэ, результаты которых показали, что большинство руководящих чиновников в Хамадане - арабы и персы. Они были немедлено смещены со своих постов и сосланы в Багдад и персидские провинции. На их места были назначены азербайджанцы.

В-пятых, в правительство Тогрула были назначены новые визири, которым Кызыл-Арслан дал строгие указания и советы, как следует вести государственные дела.

В-шестых, был разрешен вопрос о наследнике престола.

Кызыл-Арслан, дав сыну покойного атабека Мухаммеда Абубекру часть своего войска, сказал:

- Ты мой помощник и мой наследник. Вот тебе войско, возвращайся в Тебриз и правь Азербайджаном. Мой визирь Шамсаддин будет твоей правой рукой. Слушайся его во всем. Молодость - это энергия и деятельность, старость мудрость и опыт. Тех, кого захочешь наградить, сначала испытай в деле, а, когда будешь наказывать, не забывай, что ты наказываешь людей и сам ты человек. Будешь вершить суд над кем-нибудь, клади на одну чашу весов правосудия грехи человека, на другую - его добрые дела. И недовес, и перевес - все плохо, - не забывай этого. Не делай добро одному в ущерб другому. Убийц наказывай строго. Не позволяй, чтобы они откупались, заплатив родным убитого цену крови. Суды должны вершить только государственные чиновники, а духовенство и кази пусть властвуют в мечетях. Когда в шариатских судах будут осуждаться лица, обвиняемые в ереси и вероотступничестве, там же должны присутствовать и авторитетные представители государственой власти. Крестьян не обижай, они кормят государство. Смотри, чтобы мюлькедары не разоряли их непосильными налогами. Будь справедливым, мудрым и сердечным, и пусть даже бедные вдовы не боятся прийти к тебе за помощью. Не прячься от народа, влиянием и уважением пользуется лишь тот хекмдар, которого народ знает и любит. Людей пени и уважай не за богатство, - и бедный и богатый - все твои подданные. Повторяю: во всем - прежде всего справедливость. Почитай за счастье поговорить с поэтом, литератором или ученым. В общественных местах не говори много и не говори лишнего, ибо слова хекмдара воспринимаются как закон. Читай исторические книги, знакомься с трудами поэтов и литераторов прошлого, - не забывай, в их книгах живет воля народа и его чаяния. Не раздавай наград тем, кто превозносит тебя. Награждай тех, кто не боится сказать тебе правду в лицо, будь даже та правда не очень сладка. Старайся заниматься мирскими делами, но не строй препятствий тем, кто занимается делами духовными, если только эти дела не будут во вред государству. Бойся, как бы тебя не обвинили в вероотступничестве. Мы живем в очень сложное время.