Людовик XIV - Франсуа Блюш

Глава XVII.

ВНУТРЕННИЕ ЗАВОЕВАНИЯ

Королю так же необходимо покорять сердца своих подданных, как и города.

Покорение сердец — это великая победа.

Монарх, который не любит свой народ, может быть великим человеком, но не может быть великим королем.

Мы должны заботиться о благе своих подданных больше, чем о своем собственном. Мне представляется, что наши подданные являются составной частью нас самих, ибо мы голова, а они члены одного и того же тела.

Вооруженный мир был, как мы видели, не периодом завоевательного империализма, а временем обустройства, направленного на выравнивание государственных границ и «округление» территории Франции. Если бы надо было во что бы то ни стало провести исследования королевских завоеваний в победоносной Франции после заключения Нимвегенского мира, то оказалось бы, что это были исключительно внутренние завоевания. Они всегда считались победами короля, даже когда Людовик XIV привлекал к своей политике и управлению небольшую когорту своих лучших сотрудников.

Многосторонняя политика монарха всегда была подчинена единому плану: речь неизменно шла о величии, единстве и сплоченности королевства. «Хорошо управляемое королевство — это королевство, в котором трудятся неустанно, в меру своих сил, чтобы росло население; чтобы люди хорошо обрабатывали землю; чтобы все хорошо ели, если они работают; чтобы не было ни лодырей, ни бродяг; чтобы воздавалось по заслугам; чтобы было наказание за любое нарушение; чтобы держать в повиновении все сословия, гильдии и частных лиц, как бы могущественны они ни были; чтобы король сам стремился умерить свою королевскую власть, не совершать никаких противозаконных актов из высокомерия, по капризу или слабости; чтобы он не доверялся ни министру, ни фавориту»{224}. Подобное определение внутренних задач хорошего главы государства и его администрации могло бы быть взято из «Мемуаров» Людовика XIV, ибо оно соответствует программе этого монарха и ее воплощению в жизнь. Но парадоксальным образом автором этого текста был Фенелон, который послал его в 1701 году маркизу де Лувилю в качестве руководства для юного Филиппа V. Фенелон хотел намекнуть на то, что политика, определяемая его девятью пунктами, сильно отличалась бы от той, которую проводил король Франции.

Во всяком случае, король, когда он преследует глобальную цель (если не рациональную, то, по крайней мере, разумную), не старается навязать ее грубо или шаблонно. Слишком много здесь встречается препятствий. Он сам не картезианец и не абстрактный мыслитель, а здравомыслящий человек, и он советовал Монсеньору быть таковым. Его королевство разнолико: север, за линией Сен-Мало — Белле, более образован и трудолюбив; юг больше стремится сохранить особенности своего языка, образа жизни, душевного склада. Области с сильно укоренившимся протестантством противопоставляют себя контрреформистским провинциям. Провинции, в которых сохранились ассамблеи трех сословий и которые позже других вошли в состав королевства, сильно отличаются от финансовых округов, разделенных на элекции, управляемые элю. Внутренние границы усложняют товарные перевозки, и надо хорошо знать географию и налоговый режим, чтобы соблюдать постоянно изменяющиеся правила табели, этого тяжелого налога на соль. Кстати, мы еще не упоминали о разграничении частного права на северное и южное (на севере все в основном определяется «обычаями», а на юге — римским правом или «писаным правом»), а также о различиях между административными связями (пограничные провинции подчиняются государственному секретарю по военной части, а остальные в неравной степени трем другим министерским департаментам) и о частном случае, который представляет собой каждая недавно присоединенная провинция (Эльзас), или давно оккупированные (Лотарингия, Люксембург, Пинероло).

Кроме того, власть короля разделяется на военную власть губернаторов, которые очень редко долго удерживались на месте (по причине смерти или в силу непригодности), и на власть морских интендантов; на церковную власть епископов (которых король назначает, следит за ними, поддерживает при необходимости и которые играют важную роль, способствуя послушанию и лояльности); наконец, на гражданскую власть, которая в большей степени принадлежит интендантам.

В результате то, что верно в общих чертах, необязательно применимо к Дюнкерку, если и подходит для Перпиньяна. То, что верно в Марселе, — заблуждение в Ренне. Наши обычные слова, наши современные представления о государстве (особенно об огосударствлении), о централизации (особенно о централизме), об администрации (особенно о бюрократизме) могут быть применены к королевству Людовика XIV только лишь после предварительных оговорок (о которых было сказано выше) и с чрезмерной осторожностью. Францию XVII века надо сравнивать не с Францией XX века, а с Россией Петра Великого, этим многоэтническим и плохо управляемым миром; с иберийским полуостровом, где употребление слова «Испания» в единственном числе искажает представление о реальных Испаниях; с причудливой мозаикой Священной империи; с многообразием суверенитетов Габсбургов в Вене; с провинциями Бранденбургского курфюрста, разбросанными между Рейном и Одером. Если королевство Людовика XIV уже более однородно, более едино, лучше управляемо, чем другие европейские страны (в частности, благодаря Генриху IV, Ришелье и Мазарини), оно конечно же еще не «огосударствлено» и не «централизовано». Наши предки этого не потерпели бы. И король этого тоже по-настоящему не хотел. Его интенданты, случись это, утратили бы большую долю своей власти.

Тридцать назначенных комиссаров

В конце царствования гражданскими делами во Франции будут ведать на местах «назначенные комиссары» (31) или интенданты юстиции, полиции и финансов. Слово «юстиция» напоминает, что они принадлежат к судейским должностным лицам, что, помимо привилегии заседать в высших судах, они контролируют деятельность трибуналов короля и судей, подчиненных сеньорам. Слово «полиция» обозначает, что они «люди пера», администраторы современного типа; то, что мы называем в наши дни «полицией» — это организация, деятельность которой ограничивается разведывательной службой, поддержанием порядка и, при необходимости, репрессивными мерами, а прежде в ее компетенцию входил более широкий спектр деятельности. Слово «финансы» включало понятия: налоговая ответственность, контроль над региональной экономикой и забота о ее развитии. Это простое перечисление показывает, что если комиссар и назначен королем, он тем не менее подчинен нескольким уполномоченным Его Величества. Интендант Эльзаса, например, подчиняется одновременно Лувуа, который управляет пограничными провинциями, и Кольберу, который очень широко раскинул щупальца своего контроля над финансами{223}. А вопросы юстиции заставляют его также входить в контакт с канцлером. Восемнадцать интендантов облагают налогами финансовые округа Франции, управляемые элю. Они пребывают в Париже, Амьене, Шалоне, Суассоне, Лионе, Бурже, Мулене, Риоме, Монтобане, Лиможе, Бордо, Ла-Рошели, Пуатье, Орлеане, Туре, Алансоне, Кане и Руане. Их задача полегче (но только не в протестантских районах): они управляют провинциями, где королевские налоги взимаются непосредственно. Тринадцать других интендантов контролируют налогообложение в провинциях, сравнительно недавно присоединенных к королевству, где размер налогов определяется путем голосования на местах: Бретань, По, Лангедок, Прованс, Дофинё, Бургундия, Морская Фландрия, Валлонская Фландрия, Эно, Мец, Франш-Конте, Эльзас, Руссильон; они управляются ассамблеями, в которые входят представители трех сословий. Трое из интендантов являются государственными советниками (в частности, де Бавиль, который управляет Лангедоком и живет в Монпелье), двадцать семь — докладчиками в Государственном совете. Только один из них (интендант Ла-Рошели) не имел должности докладчика.

Интендант — главная фигура в провинции, по крайней мере, он старается ею быть. Со времени смерти Мазарини интендант пытается (всегда поддерживаемый центральной властью) урвать что-либо то тут, то там, чтобы усилить свою реальную власть. В административном плане, как в социальном, так и в светском, он все более и более соперничает с военным губернатором, а также с епископами. Всем известно, что интенданта знает Его Величество. Людовик XIV желает контактировать (пусть даже это будут кратковременные встречи) со своими комиссарами. Часто он их принимает перед тем, как они отправляются выполнять свою миссию; иногда Людовик XIV их вызывает в период ее выполнения; монарха всегда информируют о том, насколько успешно комиссары осуществляют свою деятельность, что дает королю возможность отстранить от должности неумелых, перевести в лучшую провинцию проявивших себя с хорошей стороны администраторов, назначить их государственными советниками.