Флорентийка и султан - Жаннетта Беньи

Очевидно, в том месте, где находился нос баржи, дно располагалось менее глубоко. Возможно также, что в трюме возле носа образовалась воздушная пробка, которая не давала кораблю затонуть целиком.

Отплыв на несколько десятков метров от баржи, Габор с облегчением вздохнул.

– Ну, слава богу. Кажется, спаслись.

Тамаш мрачно смотрел на полузатонувшее судно.

– Да, жаль, хорошая была пшеница.

– А корабль вам не жалко?

– Да это вовсе не корабль был, а старая развалина. Жигмонду уже давно следовало бы починить его. Какая-то коряга могла пробить борт только у этой развалины. Наверное, там все уже прогнило насквозь. Черт бы побрал этого скупердяя.

Погонщики, собравшиеся на берегу, шумно обсуждали катастрофу.

Тамаш, бросив последний взгляд на погибший корабль, повернулся к Фьоре.

– Вы захватили с собой все вещи? – спросил он. Девушка непонимающе мотнула головой. Тамаш показал на дорожный баул и еще раз спросил:

– Это все ваши вещи?

Фьора не могла понять, чего добивается от нее капитан. Она уже хотела было ответить на итальянском, но после переживаний сегодняшнего дня у нее отняло речь. Она только промычала что-то невнятное и помотала головой.

– Там был еще ларец,– сказал Запольяи.– Вы захватили с собой ларец?

И снова никакого ответа.

– Я про ларец спрашиваю. Такой небольшой, квадратный.

Чтобы было лучше понятно, Тамаш показал руками, о чем он говорит. Фьора, наконец, сообразила, что ее спрашивают о какой-то коробке и развела в ответ руками.

– А, черт возьми,– опять выругался Тамаш.– Ну, что мне с ней делать?

Для того, чтобы убедиться в своей правоте, он без особых церемоний расстегнул замок дорожного баула покойного Трикалиса и порылся в сложенных туда вещах.

Ларца с деньгами не было.

– Да она же не взяла с собой...– вырвалось у капитана.

– Куда плывем, капитан? – спросил рулевой.– Вот здесь, на берегу, кажется, есть место для ночлега.

Тамаш со злостью пнул ногой злополучный баул.

– Да какой берег! – заорал он.– Поворачивай назад!

– Да вы что? – уже не скрывая своего возмущения, воскликнул рулевой.– Ночь на носу. Куда поворачивать?

Тамаш вскочил и заорал, размахивая руками.

– Поворачивай, я сказал! Мы возвращаемся на корабль!

– В этой темноте мы и лодку потопим и сами на корм рыбам пойдем,– возмущался Мезекер.

– Делай, что я говорю,– рявкнул Тамаш.

Габор неохотно повиновался.

Через несколько минут лодка снова оказалась возле полузатопленного носа баржи.

Капитан сбросил с себя шкиперскую куртку и прямо в одежде прыгнул в воду.

– Тамаш, ты куда? – только и успел вскричать Габор.

– Оставайтесь здесь! – на ходу крикнул Запольяи.– Ближе подходить опасно. Я сейчас вернусь.

Фьора со страхом смотрела, как в сером сумраке вечера расходятся волны на том месте, где был вход в каюту затонувшего корабля.

«А он не трус,– подумала она.– Не каждый на его месте стал бы так рисковать жизнью, пусть даже из-за ларца с деньгами».

Фьоре уже понемногу начинал нравиться этот статный моряк с ясным взором и гордым нравом. Судя по тому, как он разговаривал с тем молодым человеком, который явно превосходил его знатностью и богатством, капитан маленького речного суденышка обладал не малым чувством собственного достоинства.

К тому же, именно он спас ее и Али-бея от гнавшихся за ними турок. Да, этот моряк заслуживает того, чтобы к нему относились с уважением.

Тамаш пробыл под водой, наверное, не меньше минуты. Затем он вынырнул, хватая ртом воздух и отплевываясь от воды.

– Ну что? – крикнул Габор.– Нашли, что искали?

– Пока нет,– тяжело дыша, отвечал капитан.– Сейчас еще раз нырну. Баржа сильно наклонилась. Должно быть, ларец съехал куда-то в сторону.

– Поосторожней, капитан,– напутствовал его рулевой.

Тамашу пришлось нырять еще раза три, пока он, наконец, не обнаружил то, что искал. Ларец, смытый водой со столика в капитанской каюте, завалился за деревянный ящик, в котором Тамаш обычно хранил свои вещи. Стоило немалых трудов найти его.

Уже почти стемнело, когда лодка причалила у берега поросшего густым тростником и кустарниками.

– Надо располагаться на ночлег,– сказал Тамаш.– Габор, займись костром.

– Да ты весь дрожишь, капитан. Эй, парни, давайте-ка быстро в лес, ищите все, что сгодится для огня, и выбирайте сучья посуше. Надо спасать капитана. Дрожа от холода, Тамаш переминался с ноги на ногу.

– Чертова ночь,– ругался он,– в двух шагах от себя уже ничего не видно. Как бы они там не заплутали.

Фьора порылась в дорожном бауле и достала оттуда широкий, расшитый звездами и полумесяцами дорожный плащ.

– Возьмите,– сказала она по-итальянски, протягивая накидку дрожавшему от холода капитану.

Тамаш улыбнулся.

– Вот за это благодарю.

Он тут же скинул с себя мокрую рубашку и, даже не заметив узора на плаще, накинул его себе на плечи.

– Вот так-то лучше будет,– приговаривал он, укутываясь в накидку.

Спустя некоторое время на берегу появились матросы и Габор. Они тащили охапки валежника и хвороста.

Отобрав самые сухие сучья, Габор соорудил нечто вроде очага.

– Ну что ж,– сказал он, поднимаясь.– Теперь и костер зажечь можно.

– Вот только чем? – мрачно отозвался капитан.– Где тут теперь в темноте кремень искать?

Сообразив, из-за чего произошла загвоздка, Фьора снова полезла в дорожный баул Али Чарбаджи и вытащила оттуда кремень вместе с кресалом.

– Да это не женщина, а просто золото,– восхищенно воскликнул Габор.– Эх, где мои молодые года!

– Да она же не понимает ни слова по-венгерски,– засмеялся Тамаш.– Как бы ты с ней разговаривал?

– Да я уж как-нибудь и без языка бы обошелся. Знаешь, тут ведь другое важно.

– Габор, да ты, похоже, в женщинах разбираешься не хуже, чем в кораблях,– подначивал его Тамаш.– Тебе не в моряки идти надо было, а в монахи.

– Ага, только в женский монастырь,– весело отозвался Габор, чиркая кресалом по кремню.

Наконец, маленький кусочек трута, на который упала искра, задымился.

– Раздувай же, раздувай,– прикрикнул Тамаш.– Не время сейчас о женщинах думать.

Маленький язычок огня охватил хворост. Послышался треск, пламя начало разгораться все ярче и ярче, и, наконец, костер запылал. Языки огня поднимались высоко вверх, разрезая ночную темноту и освещая ровную водную гладь.

– Костер это, конечно, хорошо,– с сомнением произнес Мезекер, поглядывая на огонь,– да только как здесь ночевать?

– Ничего, досидим как-нибудь до утра,– сказал капитан.

– А потом что?

– Придется подниматься вверх по течению на лодке.

– На это же уйдет не меньше недели. Да и потом, что мы будем есть? Вся наша провизия утонула вместе с баржей,– хмуро произнес Мезекер.