Том 3. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть первая - Эрнест Лависс

Французский импорт поднимается до 920 миллионов (специальная торговля) в 1846 году; он состоит главным образом из сырья, необходимого для промышленности: сырого хлопка, шелка-сырца, необработанной шерсти, невыделанных кож, лесных материалов. Экспорт превышает 850 миллионов; он состоит только из готовых изделий. Ткани, которых Франция вывозит на сумму 420 миллионов, составляют в нем наиболее значительную статью. Шелковые ткани, представляющие собой предмет роскоши, большей частью отправляются в Англию, Соединенные Штаты, Германию. Главными покупателями французских шерстяных материй наряду с Соединенными Штатами являются Испания и Сардинское королевство. Бумажные ткани пользуются спросом главным образом в Испании, Сардинском королевстве, Соединенных Штатах и Швейцарии. Вина и водки составляют 60 миллионов в общей сумме французского экспорта.

Торговая политика. Начиная с 1793 года торговая война стала помогать вооруженной борьбе, и к концу Империи таможенное законодательство приобретает почти исключительно запретительный характер. Законодательные запреты, соединенные с фактической невозможностью ввоза из-за границы, в результате препятствий, вносимых в коммерческие сношения воюющими сторонами, — в течение двадцати лет обеспечивали французским производителям монополию внутреннего рынка. После заключения мира эти последние отнюдь не желали выдерживать трудную конкуренцию с английской промышленностью, вооруженной механическим оборудованием, почти неизвестным во Франции, а также с уже весьма значительной промышленностью Бельгии и прирейнских провинций, которые при господстве мира оказались в состоянии конкурировать с французской промышленностью на внутреннем французском рынке. Со всех сторон в палаты посыпались многочисленные ходатайства о сохранении существующего таможенного режима. Правительство должно было уступить этим требованиям, и закон 1816 года ограничился частичной переработкой тарифа, который в то время состоял из еще действовавших статей тарифа 1791 года и серии специальных тарифов, изданных при Республике и Империи. Этот закон подтверждал запреты и существующие пошлины.

Однако, сколь грозным ни казался этот тариф, он был все же недостаточен, чтобы совершенно устранить иностранную конкуренцию. В нем имелись еще некоторые прорехи, и вскоре в палаты стали поступать ходатайства о повышении пошлин.

Первой отраслью промышленности, потребовавшей усиленного покровительства, оказалась металлургия. Уже в 1814 году закон повысил ввозные пошлины на железо до 50 процентов его стоимости. Но если таким образом удалось устранить железо, изготовлявшееся в Швеции и России на древесном топливе, то иначе обстояло дело с английским железом, уже несколько лет под ряд производившимся гораздо более экономным способом — на каменном угле и с помощью прокатных вальцов. Новая пошлина была недостаточна, чтобы помешать ему успешно соперничать с французским железом. По просьбе владельцев железоделательных заводов закон 1822 года повысил ввозную пошлину на железо до 120 процентов.

Текстильная промышленность не замедлила последовать этому примеру. Фабриканты льняного полотна, которые должны были одновременно выдерживать конкуренцию как со стороны аналогичных иностранных производств, так и со стороны быстро развивавшейся национальной хлопчатобумажной промышленности, не постеснялись настойчиво ходатайствовать одновременно как о запрещении ввоза иностранных полотен, так и о запрещении ввоза хлопка. Это последнее требование было, к счастью, отклонено, но фабриканты добились все же значительного увеличения ввозных пошлин на льняное полотно.

Июльское правительство вначале выказало намерение внести некоторые послабления в действующую систему высоких пошлин. Но подобно правительству Реставрации оно должно было отступить перед протестами, вызванными этой попыткой. Промышленные и сельскохозяйственные интересы так же преобладали в палатах 1830 года, как и в палатах 1815 года, и союз, заключенный между промышленниками и сельскими хозяевами в начале Реставрации, продолжал существовать в течение всего этого периода.

И действительно, сельское хозяйство не замедлило в свою очередь потребовать и для себя всех выгод покровительственной системы. Вторая половина XVIII века и эпоха Империи были периодом возрастания цен на зерновые хлеба и мясо. Внезапно, около 1818–1819 года, обнаруживается понижение ден на эти продукты.

Изумленные этим неожиданным явлением сельские хозяева заявляют, что непосредственной причиной его является конкуренция со стороны иностранных государств. Неурожай 1816 года создал необходимость ввоза иностранного зерна, и в эту эпоху наблюдается значительное поступление русского зерна. Когда нужда миновала, хлеб продолжал, однако, ввозиться во Францию. Старый режим, стремившийся прежде всего обеспечить народное продовольствие в то время, когда трудности сообщения чрезвычайно усложняли эту задачу, ограничивался регламентацией хлебного экспорта, предоставляя импорту полную свободу. Революция, а за ней и Империя продолжали совершать ту же ошибку, и даже сама Реставрация на первых порах сохранила верность традиционной политике. Однако, в целях удовлетворения сельскохозяйственных интересов, закон 16 июля 1819 года совершенно изменил проводившуюся до этого политику. Он ввел во Франции систему, известную под названием системы скользящей шкалы, которой предстояло, с некоторыми перерывами, продержаться до 1861 года. Заимствована эта система была из Англии, где она была введена в конце XVIII века. Новый закон устанавливал пошлину, ставки которой изменялись соответственно ценам на хлеб. Целью ее было поддержание хлебных цен на уровне, признаваемом необходимым для обеспечения земледельцам справедливого вознаграждения за зерновые продукты; пошлина повышалась тем больше, чем ниже стояла цена па этот продукт на внутреннем рынке; наконец, если эта цена падала ниже определенного минимума, ввоз иностранного хлеба запрещался вовсе. В 1832 году первоначальная редакция закона была несколько смягчена: вместо абсолютного-запрета закон 16 апреля установил непрерывную шкалу постепенно изменяющихся пошлин. Фактически скользящей шкале не удалось, как надеялись ее защитники, поднять цены на хлеб. Она способна лишь была удерживать цены от снижения, но за это относительное благо пришлось расплачиваться постоянными пертурбациями цен, вызывавшимися ее применением.

Другие сельскохозяйственные продукты, как то: лен, оливковое масло, рис — также были обложены значительными пошлинами. Равным образом была повышена пошлина на ввозимый скот.

Покровительственная система распространилась и на морской коммерческий флот. Сохранили запрещение каботажа для иностранных кораблей. Созданы были добавочные флаговые сборы, которыми облагались товары, ввезенные на иностранных судах, и добавочные сборы за склад товаров, способствовавшие развитию французского торгового мореплавания. Иностранные суда, заходившие во французские гавани, облагались ластовым сбором. Колониальное судоходства почти полностью предоставлялось французскому флоту. Закон 15 марта 1822 года оказывал специальное покровительство-морскому судостроению, воспрещая приобретение за границей морских судов.

Следуя примеру метрополии, колонии в свою очередь потребовали таможенных привилегий. Если не считать кое-каких поблажек, «колониальная система» неуклонно проводилась как Реставрацией, так и Июльской монархией. Три принципа, на которых базировалась эта система: монополия национального флота в установлении сообщений между метрополией и колониями, запрещение колонистам покупать товары, идущие из чужих страп, а также запрет колониям продавать свои продукты где-либо, кроме метрополии, — сохранились в полной силе. Главное богатство четырех больших колоний, оставленных Франции договорами 1815 года, составлял сахар. Этот товар, легко поддающийся обложению, был обложен высокими ввозными пошлинами. Кроме того, за метрополией, путем установления добавочной пошлины на импортный рафинад, было сохранено рафинирование. После заключения мира колонисты начали жаловаться, что им приходится выдерживать на отечественном рынке конкуренцию с иностранным сахаром. Чтобы удовлетворить их, законом 28 апреля 1816 года были установлены весьма высокие дополнительные пошлины на сахар иностранных колоний. Благодаря этому закону на снабжение метрополии в течение некоторого времени шел лишь французский колониальный сахар, но вскоре производителям колониального сахара пришлссь считаться с конкуренцией сахара свекловичного.

Несмотря на политику крайнего протекционизма, было проведено несколько удачных мероприятий в интересах торговли. Закон 9 февраля 1832 года расширил льготы для транзита и склада товаров, закон 27 февраля того же года создал внутренние пакгаузы, и, наконец, законом 5 июля 1836 года было установлено право временного хранения.