Инферно - Дэн Браун

В мусейоне премудрости священной, где золото сияет… – вспомнилось Лэнгдону.

Айя-София украшена золотыми пластинками в еще большем числе, чем собор Сан-Марко; но мало того – «Айя-София» в переводе с греческого означает «Священная Премудрость».

Лэнгдон воображал себе колоссальное здание и пытался осознать тот факт, что где-то под ним имеется темное озеро, в котором колышется под водой на привязи и медленно растворяется, готовясь выпустить содержимое на волю, пластиковый мешок. Лэнгдон молился о том, чтобы они не опоздали.

– Нижние уровни здания затоплены, – сказала ему ранее Сински и взволнованно пригласила жестом пройти с ней в рабочую зону, оборудованную в самолете. – Вы не представляете, что мы сейчас узнали. Слыхали про кинодокументалиста Гёкселя Гюленсоя?

Лэнгдон покачал головой.

– Когда я искала информацию об Айя-Софии, – объяснила Сински, – выяснилось, что о ней имеется фильм. Его снял Гюленсой несколько лет назад.

– Об Айя-Софии сняты десятки фильмов.

– Да, – сказала она, дойдя до рабочей зоны, – но не такие, как этот. – Она повернула к нему ноутбук. – Вот, прочтите.

Лэнгдон сел. На экран была выведена статья – компиляция из нескольких новостных источников, включая газету «Хюрриет дейли ньюс», – где речь шла о последнем фильме Гюленсоя «В глубинах Айя-Софии».

Едва начав читать, Лэнгдон сразу понял, почему Сински так взволновалась. Первые же слова заставили Лэнгдона удивленно вскинуть на нее глаза. С аквалангом?

– Я знаю, – сказала она. – Читайте, читайте.

Лэнгдон углубился в статью.

С АКВАЛАНГОМ ПОД АЙЯ-СОФИЕЙ

Кинодокументалист Гёксель Гюленсой со своей группой аквалангистов-исследователей выявил труднодоступные затопленные помещения, находящиеся в десятках метров под чрезвычайно популярным среди туристов стамбульским религиозным сооружением.

По ходу изысканий они обнаружили многочисленные архитектурные чудеса, в том числе затопленные могилы детей-мучеников, похороненных восемь столетий назад, и заполненные водой туннели, соединяющие Айя-Софию с дворцом Топкапы, с дворцом Текфур и с легендарными подземельями под тюрьмой Анемас.

«Я убежден, что под Айя-Софией гораздо больше всего интересного, чем над ее полом», – заявил Гюленсой, рассказав, как загорелся идеей сделать этот фильм после того, как увидел старую фотографию: группа исследователей плывет на лодке по большому полузатопленному залу под Айя-Софией.

– Вы явно не промахнулись со зданием! – воскликнула Сински. – И похоже, что под собором есть огромные воздушные карманы, куда можно добраться, причем часто даже и без акваланга… Там-то, наверно, Зобрист и снял свое видео.

За их спинами, тоже глядя на экран ноутбука, стоял агент Брюдер.

– И похоже, – сказал он, – что подземные водные пути ведут из-под собора в самые разные места. Если солюблон растворится до нашего появления, остановить распространение содержимого не будет никакой возможности.

– Насчет содержимого… – отважился спросить Лэнгдон. – Есть у вас о нем какое-то представление? О его точном характере. Это патоген, понятное дело, но…

– Мы проанализировали видеокадры, – ответил Брюдер, – и склонны считать, что там действительно биологический, а не химический материал… то есть нечто живое. Небольшой размер мешка наводит на мысль, что содержимое чрезвычайно заразно и способно к репликации. Как оно может распространяться – через воду наподобие бактериальной инфекции или еще и воздушным путем, как вирус, мы не знаем, но считаем возможным и то и другое.

– Мы сейчас собираем данные, – сказала Сински, – о температуре грунтовых вод в этом районе. Пытаемся понять, для каких инфекций эти подземные зоны могут служить благоприятной средой, но дело в том, что Зобрист был исключительно талантлив и вполне мог создать нечто с совершенно необычными характеристиками. Подозреваю, что он не случайно выбрал именно это место.

Брюдер кивнул, как бы говоря, что многое теперь решит судьба, и кратко сообщил, как он оценивает необычный механизм распространения, основанный на растворимости солюблона, – механизм, блеск и простоту которого они все начинали осознавать. Погрузив мешок в подземные воды, Зобрист поместил его в чрезвычайно стабильную инкубационную среду: благоприятная и постоянная температура воды, никакой солнечной радиации, кинетический буфер и полное безлюдье. Выбрав пластик с нужным временем растворения, Зобрист мог оставить возбудитель без присмотра на известный ему, Зобристу, период созревания, после чего чума в заданный момент выходит на свободу.

Для этого Зобристу даже не нужно возвращаться на то место.

Внезапный толчок, означавший, что они приземлились, заставил Лэнгдона вернуться на откидное сиденье в кабине. Пилоты включили мощное торможение, а затем подрулили к дальнему ангару, где массивный самолет и остановился.

Лэнгдон надеялся, что их встретит целая армия сотрудников ВОЗ в защитной одежде, готовых отражать биологическую угрозу. Как ни странно, единственным, кто их дожидался, был шофер большого белого фургона с ярко-красным крестом, одинаковым в высоту и в ширину.

Красный крест? – подумал Лэнгдон, но, посмотрев еще раз, понял, кто отправил фургон. Швейцарское посольство.

Он отстегнул ремень безопасности и среди пассажиров, готовящихся выходить, отыскал взглядом Сински.

– А где все? – недоуменно спросил ее Лэнгдон. – Где люди из ВОЗ? Где турецкие власти? Или все они там, в Айя-Софии?

Вопросы, судя по виду Сински, были из разряда неудобных.

– Дело в том, – сказала она, – что местные власти мы решили пока не привлекать. В нашем распоряжении самая опытная группа ПНР из ECDC, и мы сочли за лучшее на данный момент действовать тихо, не создавая большой паники.

Брюдер и его люди тем временем застегивали большие черные рюкзаки со всевозможным снаряжением: с костюмами биозащиты, с респираторами, с устройствами электронного поиска. Перекинув свой рюкзак через плечо, Брюдер подошел к Лэнгдону.

– В общем, так, – сказал он. – Входим в здание, находим гробницу Дандоло, слушаем, что там за вода течет, а потом мы с ребятами думаем и решаем, подключать ли другие силы.

Лэнгдон уже предвидел трудности.

– Айя-София вечером закрывается, без местных властей мы даже войти не сможем.

– Тут все нормально, – заверила его Сински. – Я связалась со швейцарским посольством, а они позвонили хранителю музея «Айя-София» и попросили организовать частную экскурсию для важной персоны. Хранитель согласился.

Лэнгдон чуть было не рассмеялся ей в лицо.