Дочь великого грешника - Нора Робертс

— Они с Хэмом каждый год ругаются из-за того, кто будет запускать шутихи. — Бен улыбнулся, а у них над головами взорвалось облако золотой пыли. — Они наскакивают друг на друга, как петухи. В конце концов договариваются, что будут зажигать фитиль по очереди. Меня и Зака даже близко не подпускают.

— Ничего, твое время еще придет, — прошептала Уилла. «Преемственность поколений», — подумала она. — Хороший сегодня день. 

— Да. — Он взял ее за руку. — Очень хороший.

— Ты не обиделся, что я тебя в тире обставила?

Разумеется, он был уязвлен, однако лишь пренебрежительно пожал плечами. Они оба вышли в финал, дважды заканчивали зачет с одинаковым результатом, и лишь на третий раз Уилла добилась победы.

— Подумаешь, паршивые полдюйма, — сказал он.

— Это уже неважно. — Она взглянула на него снизу вверх и улыбнулась. — Главное — победить. Ты хорошо стреляешь, — похвалила она. — Но хуже, чем я.

— Это сегодня. В другой раз — посмотрим. Зато ты проиграла двадцатку, когда поставила на Джима. Так тебе и надо.

Она расхохоталась: — Но в то же время я поставила полсотни на тебя. — Бен недоуменно нахмурился, и она снова прыснула. — Я что, похожа на дуру?

— Нет. Ты похожа на умную женщину, которая умеет делать ставки.

— Кстати, о ставках. — Не обращая внимания на толпу, она прижалась к нему и нежно поцеловала в губы. — Держу пари, что мы с тобой запремся в спальне и не выйдем оттуда до утра.

— Ты разрешишь мне остаться до утра?

— Почему бы и нет? Ведь сегодня праздник.

Позднее, когда фейерверк закончился, толпа разбрелась и на ранчо спустилась ночь, они лежали, заключив друг друга в объятия. Уилла знала, что рядом с ним, таким сильным, надежным, горячим, ее не будут мучить кошмары, в которых правили бал смерть, кровь и страх.

Еще один человек лежал в постели и с наслаждением вспоминал рыжеволосую шлюху. Все получилось так гладко, так легко — просто идеально. Он лелеял в памяти каждую деталь.

Сначала она очнулась, начала хлопать бессмысленными глазами, потом жалобно запищала. Он успел увезти ее далеко от города, в самую чащу.

На земле Мэрси он этим заниматься не захотел. Хватит, с Мэрси он рассчитался, наказал их как следует. Больше эта семья перед ним не виновата. Но от своего хобби он, конечно, не откажется. Рыжей он связал руки за спиной, в рот засунул кляп. Конечно, было бы приятно послушать, как она вопит, но, не дай бог, еще цапнет. Одежду он с нее срезал ножом — осторожненько, чтобы не поранить кожу.

С ножом он обращаться мастер.

Пока она спала, он забрал из сумочки все деньги — свои и ее. Сумма получилась жалкая, да не в этом дело. Немного поиграл ее смехотворным пистолетиком, повертел в руках помаду.

Наконец она очнулась и забарахталась на земле, мыча, словно попавший в капкан теленок. Он открыл помаду и сказал:

— Шлюха должна быть раскрашена, как положено.

И нарисовал ей вокруг сосков алые круги, похожие на кровь.

— Вот это другое дело.

Щеки у нее были белее мела, и он их тоже подкрасил. Получились румяные, как у куклы.

— Ты что же, хотела застрелить меня из этой игрушки, киска? — Он шутливо наставил пистолет на нее, увидел, как у шлюхи испуганно закатились глаза. — Понимаю. Женщина твоей профессии должна уметь за себя постоять. Одним презервативом тут не обойдешься.

Он отложил пистолет, вскрыл пакетик.

— Я бы не отказался от еще одного минета, Сюзи Квадро. У тебя это получается классно. Но, боюсь, ты откусишь мне все, к чертовой матери. — Он игриво дернул ее за накрашенный сосок. — А это не годится, верно?

Он уже пыхтел от возбуждения и нетерпения, но презерватив натягивал не спеша.

— Сейчас я тебя вздую как следует. Шлюху изнасиловать нельзя, но ведь я тебе за это не плачу, а стало быть, можно считать, что произойдет изнасилование. Итак, приступаем.

Она сжала ноги и попыталась отползти.

Он довольно улыбнулся:

— Ну-ну, не будь такой скромницей. Тебе понравится.

Одним движением он раздвинул ей ноги, сцепил их у себя за спиной.

— Будешь довольна. А потом обязательно расскажешь мне, как тебе это понравилось. Конечно, говорить тебе будет трудно, ведь в твоей поганой пасти кляп, но хоть помычишь, постонешь. Давай-ка послушаем, как ты стонешь. Изобрази нетерпение. Живей!

Она молчала, и тогда он врезал ей — не слишком сильно, но ощутимо. Пусть знает, кто тут босс. 

— Я жду.

Она всхлипнула, и он решил, что сойдет.

— Давай-ка, пыхти погромче. Я люблю, чтобы секс был шумным.

И он засадил ей как следует. Она была сухая и негостеприимная, но это его не смутило. Он трудился вовсю, покрылся потом, спина влажно заблестела под звездами. Рыжая закатывала глаза от боли и страха. Точь-в-точь как кобыла, когда всадишь ей шпоры в бока.

Натешившись, он слез с нее и отдышался.

— Это было неплохо. Совсем неплохо. Сейчас немножко отдохну, и повторим еще разок.

Рыжая свернулась в комок, попробовала уползти. Тогда он лениво подобрал пистолетик, выстрелил вверх. Подействовало — она замерла на месте.

— Ты пока отдыхай, Сюзи Квадро. А я подумаю, хватит ли у меня пороху на второй заход.

Теперь он вздул ее сзади, но получилось уже не так здорово. Во-первых, у него долго не вставало, а, во-вторых, кончил он как-то неубедительно.

— Ну ладно, теперь хорош. — Он дружелюбно шлепнул ее по заднице. — Подведем черту.

Жалко, конечно, что нельзя было поиграться с ней пару дней, как с малюткой Трэйси. Увы, теперь это слишком рискованно.

К тому же найти другую шлюху будет нетрудно.

Он открыл сумку, и там ждал нож, лежавший в своих любовно смазанных ножнах. Свет звезд так вспыхнул на стали — просто красота.

— Подарок папочки. Единственный. Отличная штука, правда?

Он перевернул рыжую на спину, помахал клинком у нее перед носом. Пусть полюбуется как следует.

Все так же улыбаясь, он сел на нее сверху и взялся за работу.

Теперь в заветной шкатулке у него лежит прекрасный трофей — рыжий скальп. Вряд ли труп скоро отыщут — лес большой. А когда найдут, им нелегко будет определить, кто это был. Да и стервятники поработают.

Страх и слава ему теперь ни к чему. Достаточно знать, что они в его власти.

Глава 29

Лето в Монтане жаркое и недолгое, а апогея достигает в августе. Тогда солнце дотла выжигает землю, деревья желтеют, а люди молятся о ниспослании дождя.

Достаточно брошенной спички или разряда молнии, и пшеничное поле выгорает дотла.

Уилла как раз разглядывала засеянное овсом поле, рубашка ее насквозь промокла от пота.