Юрий Никулин - Иева Пожарская

1981 год. Юрий Никулин — больше не клоун. Анатолий Колеватов, директор Союзгосцирка, уговаривал его остаться: «Вы же еще физически крепки, народ идет в цирк на ваше имя, не бросайте цирка. О партнере, Михаиле Шуйдине, подумайте, в конце концов. Несколько десятилетий вместе. Каково будет ему, когда вы уйдете?» [88]

Михаил Николаевич Шуйдин, и правда, тяжело переживал эту ситуацию. Отношения этих двух людей складывались не так просто, как могло показаться многим. Они были отличными профессионалами, прекрасными партнерами, на манеже понимали друг друга без слов. Но по-человечески Юрий Никулин и Михаил Шуйдин, Миша и Юрик, никогда не были близки. И в доме у Никулиных Шуйдин был всего только один раз и то по случаю: принес фотографию для заграничного паспорта. Разговоров о чем-либо кроме цирка, работы, профессии они практически не вели. Когда в 1949 году они составили клоунскую пару, то сначала их отношения складывались как скрытое соперничество, потом они начали притираться друг к другу. И притерлись, но дружбы не возникло. А почему, собственно, она должна была появиться? Дружба не рождается по заказу, стать кому-то другом, пожалуй, даже сложнее, чем полюбить…

Михаилу Ивановичу, конечно, было трудно сосуществовать с Никулиным: прекрасный профессионал, он и звания получал позднее Юрия Владимировича [89], и зарплата у него была меньше, хотя работали они в паре на равных. Психологически артисту — впрочем, и не только артисту, любому человеку, — в такой ситуации очень трудно не впасть в зависть, в озлобление. Особенно когда в гардеробную после представления заходят разные публичные люди и говорят: «Как здорово, Юрий Владимирович! Вы просто удивительны, Юрий Владимирович! Ваше искусство потрясает, Юрий Владимирович…» Но работали-то на манеже оба! Словом, Михаил Иванович переживал. И хотя Никулин по-своему тоже тяжело переживал эту ситуацию, помогал своему партнеру в получении квартиры, званий, в лечении жены, знал о всех его проблемах, но душевной близости между ними не было. Тем не менее проработали они вместе более тридцати лет. Несколько раз возникали ситуации, когда они могли расстаться, но… острый момент проходил, и свое брала прагматичность обоих: зачем расставаться, мы же чувствуем друг друга, нам же легко друг с другом на манеже! И действительно, когда они выходили на манеж, всем казалось, что это самые близкие, самые родные люди, что они пара «не разлей вода», что они невероятно любят друг друга. Вот она — профессия!

Но сейчас, в 1981 году, Юрий Владимирович уходил и не колебался в своем решении, он остался непреклонен, несмотря на уговоры многих людей и самые веские аргументы. Непреклонность тоже была в его характере: при всей своей мягкости и доброте, он, если принимал какое-то решение, не отступал от него. Но цирк на Цветном, тем не менее, все равно оставался для Юрия Никулина жизнью, и он после долгих и трудных размышлений согласился остаться в нем главным режиссером. Уже в этом своем новом профессиональном качестве он ездил на гастроли в Швецию, США и Канаду, смотрел программы других цирков, был на выпускных экзаменах в Государственном училище циркового и эстрадного искусства. Немного снимался в кино — и бесконечно много помогал людям…[90]

1982 год, февраль. Из справки Прокуратуры города Москвы: «В феврале с. г. Прокуратурой г. Москвы возбуждено уголовное дело в отношении генерального директора Всесоюзного объединения "Союзгосцирк", члена коллегии Министерства культуры СССР Колеватова Анатолия Андреевича, 1920 года рождения, русского, члена КПСС, образование высшее.

Расследованием установлено, что Колеватов в течение длительного времени злоупотреблял служебным положением, систематически получал от артистов и служащих Союзгосцирка взятки в виде драгоценностей, носильных вещей, радио, телевизионной аппаратуры, в том числе иностранного производства, а также иных предметов за оказание содействия в выезде за границу, утверждение номеров для выступлений, представление к присвоению почетных званий и другие действия, которые входили в его служебную компетенцию.

Перечисленные факты получения взяток подтверждены им лично, а также показаниями взяткодателей, свидетелей, вещественными доказательствами.

При обыске на квартире Колеватова изъяты ценности, по предварительным данным, на сумму около 2 миллионов рублей.

За совершенное преступление Колеватов А. А. от занимаемой должности освобожден, исключен из членов КПСС и арестован».

Анатолия Колеватова арестовали прямо в день похорон М. А. Суслова, 28 января 1982 года. ЛИ. Брежнев в то время находился уже в таком плачевном состоянии, что не мог реально участвовать в управлении страной, и противостояние в недрах ЦК КПСС вылилось в почти открытую войну. Двумя полюсами этого противостояния были Гришин и Андропов. В отсутствие Суслова именно они, первый секретарь Московского горкома партии и председатель КГБ, собирались самым серьёзным образом бороться за пост Брежнева, который, как все понимали, в весьма недалеком будущем станет вакантным.

Анатолий Колеватов, к своему несчастью, оказался в одном из кругов, расходящихся от эпицентра этого противостояния: его дочь дружила с Галиной Брежневой. А так как Галина Леонидовна в свое время была замужем за цирковым артистом Милаевым, то цирк и управляющая им структура оказывались в зоне риска. Арест главы Союзгосцирка был делом не столько хозяйственным или коррупционным, сколько политическим: шел интенсивный сбор компромата на Гришина, который не без оснований считал себя преемником медленно умирающего Брежнева. Кроме ареста Анатолия Колеватова получила огласку история со спекуляцией бриллиантами, в которой были замешаны Галина Брежнева и другая ее подруга, жена министра внутренних дел Н. А. Щелокова Светлана Владимировна. Позднее был арестован и близкий к дочери Брежнева директор Елисеевского магазина Юрий Соколов. Все они, вне всяких сомнений, были коррумпированы, но ход следствия, строгость приговоров и скорость их исполнения давали повод предполагать, что они стали разменной картой в большой игре и более того — их карта уже сыграна [91]. О том, какая сложная борьба велась в самых верхах, можно судить по самому аресту и времени предварительного заключения Колеватова.

Анатолий Андреевич Колеватов был задержан с поличным и помещен в камеру предварительного заключения на Петровке, 38, где начал давать признательные показания. Но на следующий день на Петровку в кабинет к сотруднику, ведшему это дело, вошли два следователя по особо важным делам Генеральной прокуратуры СССР с постановлением о немедленном освобождении Колеватова. Мотивировка — пожилой начальник Союзгосцирка и так дал признательные показания, его можно не держать под стражей. На Петровке скисли: не исполнить распоряжения прокуратуры они не могли. Однако в дело самым неожиданным образом вмешался Комитет партийного контроля при ЦК КПСС. Весь день на Старой площади и по другим известным московским адресам явно шли какие-то подковерные игры, а к вечеру в здании на Петровке раздался звонок — Генеральная прокуратура приказала… немедленно арестовать Колеватова. В итоге его осудили, приговорив к 13 годам заключения. На зоне Анатолий Андреевич заведовал библиотекой, освободился досрочно за примерное поведение и умер в 1997 году, через день после своего с размахом отмеченного 77-летия. Зная, что случилось с другими фигурантами коррупционных дел 1982–1984 годов, можно сказать, что ему повезло.