Там, за зорями. Пять лет спустя - Оксана Хващевская

Злата взяла пакет и деньги, сунула ноги в кроссовки и, набросив на голову капюшон, вышла из дома. На крыльце, приостановившись, она легонько коснулась пальцем носика Ульяши, проверяя, не замерзла ли та. Решив, что скоро ребенка нужно будет забирать в дом, девушка вышла за калитку и направилась к авто лавке, которая как раз разворачивалась, останавливаясь у дома Тимофеевны. Оглянувшись, девушка увидела на повороте бабу Нину, спешащую к автолавке, а из другого конца деревни в сопровождении своей собачки шел Валерик Гуз. Они как раз и сошлись у автолавки.

— Здравствуйте, — улыбнулась ему девушка.

— Здорово-здорово, Златуля! Уже вернулась со своих гастролей? — спросил он, доставая кошелек.

— Ну, можно и так сказать! Хотя на самом деле они у меня еще и не начинались, эти самые гастроли! А вы что же один? Что-то с вашего конца и нет никого больше? Дождя, что ли, испугались?

— Так в нашем конце и нет никого больше, ну, если не считать, конечно, твою родственницу, Валю! Но она не сегодня-завтра в город отчалит. А Дубовцы еще неделю назад уехали, а вслед за ними и Тарасенки. У них же квартира есть в городе, и в этом году они решили не оставаться в Горновке на зиму. Хотят с комфортом зимовать, чтоб батареи грели и из крана горячая вода текла! Во как! Виталик дома? — без перехода спросил мужчина.

— Нет, он на работе! — сказала девушка. — Ну а вы бежать в город не собираетесь? У вас же там тоже квартира, горячая вода и жена к тому же! — спросила девушка.

— Вот еще! — возмущенно крякнул Гуз. — Чего я там не видал? Я и тут грубку натоплю, и мне тепло. А захочется мне в ванне полежать, так съезжу туда и обратно в субботу, а не захочется — баньку натоплю и веничком березовым попарюсь! Не-е, — протянул он. — Я Горновку ни на что не променяю!

— Что подавать вам? — потеряв терпение, обратилась к ним продавщица автолавки.

— А дай-ка мне, Татьяна, хлеба булку, молока пакет, костей каких моему малышу да еще большую бутылку вина, пойду вечером к твоему соседу, Злата, футбол смотреть. Ты скажи Виталику, пусть в восемь третий канал включает. Наши с немцами будут играть, и это будет что-то!

— Хорошо, скажу! — кивнула Полянская и, шагнув ближе, стала покупать продукты.

Закончив с покупками и поговорив немного с бабой Ниной, Злата отошла в сторонку и вытащила из кармана мобильный. Набрала номер и стала ждать, когда ответят.

— Алло! — после длительных звонков раздался в трубке голос Дороша.

— Привет! — улыбнувшись, поздоровалась она.

— Виделись! — в тон ей отозвался мужчина. Он был в прекрасном настроении, и на сердце у нее потеплело. — Что случилось? — спросил Виталя.

— Ничего не случилось, все в порядке, но… — начала она.

— Ты где сейчас? — подозревая, о чем может сейчас заговорить Злата, спросил Дорош. — На улице. Гуляла с Ульяшей. К автолавке ходили! Виталя, мне нужны лекарства. Съезди, пожалуйста, после работы в город. Я попрошу маму, она купит, ты только заберешь у нее. Мне они очень нужны и прямо сегодня! — без перехода сказала она.

— Тебе нужны? — уточнил он.

— Нет, бабе Мане. Ей очень плохо…

— А ты решила поиграть в доктора, золотая моя? В скорую для начала не пробовала звонить? Или врача на дом вызвать? Откуда ты знаешь, чем она страдает и какие лекарства ей нужны?

— Я знаю. И баба Маня знает, что у нее болит. И врач у нее был, только, видишь ли, ей восемьдесят лет, и это уже не возраст, скорее, уже, диагноз! К тому же я и не собиралась играть в доктора, как ты выразился, здесь моя родственница, тетя Валя, вот она говорит, баб Мане надо сделать блокаду! Ты понимаешь, ей реально плохо и больно, она которую ночь спать не может. Я не могу на это смотреть. Если ты не можешь или не хочешь, ладно. Приедешь домой, я сама поеду в город!

— Так, давай-ка ты перестанешь пороть горячку, ладно? В конце концов, у бабы Мани есть дети…

— Ты съездишь в город? — перебила его Злата.

— Съезжу! — понимая, что спорить и переубеждать бесполезно, бросил он и отключился.

Полянская сунула мобильный в карман куртки и поспешила вернуться к бабе Мане. Проснулась Ульяна. Злата перенесла ее в дом и вручила на растерзание свой телефон.

Закатав рукава, девушка принялась наводить порядки в доме. Перемыв посуду, поставила на плиту варить мясо для супа. Почистила картошку, морковь и лук. Вытащила из дома все половики и долго выбивала их на крыльце. А потом налила в таз воды и вымыла пол.

Когда суп сварился и Злата разлила его по тарелкам, в надежде заставить бабу Маню хоть немного поесть горячего, покормить Ульяну да и самой перекусить, в доме царили чистота и порядок. Было тепло и, как прежде, уютно. Баба Маня, похудевшая и осунувшаяся, едва смогла переместиться с дивана за стол и, склонившись над тарелкой, попробовала есть. Через силу вливая в себя горячий бульон, она делала это только для того, чтобы не обидеть Злату.

Есть не хотелось совсем. Хотелось умереть. Просто лечь, уснуть и больше не просыпаться. Старушка понимала: еще одной такой ночи, полной боли и почти полной обездвиженности, она не сможет пережить. Лучше было умереть, чем так жить…

Приехал школьный автобус, и Злата вышла встретить Маняшу. Смеркалось. Время близилось к пяти. Пора было возвращаться домой. Уходить и оставлять бабу Маню не хотелось, но дома еще было не топлено, старшей дочке надо было делать уроки, младшая начинала капризничать, и уже не спасал даже телефон с мультиками, да и Виталя скоро должен был приехать домой. Уходя, Злата попросила старушку не закрываться, напомнив о лекарствах, которые привезет Дорош.

Баба Маня, вернувшись на диванчик у печи, лишь кивнула в ответ. Вот уже несколько дней она вообще не закрывала ни калитку, ни веранду, боясь, что утром у нее просто не хватит сил выйти, чтобы отпереть их.

Полянская ушла с тяжелым сердцем. Занимаясь домашними делами, она то и дело поглядывала на часы, ожидая Виталю, а мысли о бабе Мане, Маськах и Горновке вообще неотступно преследовали ее, вытесняя все другие. Когда у дома остановилась машина, девушка облегченно вздохнула. Она едва сдерживалась от того, чтобы позвонить Дорошу и узнать, купил ли он лекарства. Ему это вряд ли понравилось бы, да и провоцировать очередную ссору Злате не хотелось. Мужчина вошел в дом и молча положил на стол пакет с