Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

Все начиналось сначала, просто по-другому.

Тяжёлый танк «Малькадор» начал двигаться, скрежеща траками, и почти раздавил её, когда она пробегала мимо. Она выругалась ему вслед и побежала дальше. Она устала, так сильно, что готова была просто остановиться и позволить, чему бы то ни было просто взять и произойти. Но она всё равно бежала, затягивая застёжки химзащитного костюма и высматривая «Фонарь» в рядах танков.

Каждый способный двигаться танк подлежал развёртыванию. Исключений не было, если она не будет на месте, то «Фонарь» отправится на поверхность без неё. Она не позволит этому произойти. Не важно, насколько сильно она устала, неважно, как часто она задумывалась о том, сколько из этих машин станут гробами для своих экипажей, она не позволит своей машине и экипажу уйти на войну без неё.

— Тахира!

Она крутанулась, выискивая знакомое лицо. Удо стоял, наполовину высунувшись из башни «Фонаря», капюшон и маска его химзащитного костюма болтались у него на груди, как содранная кожа. Ухмылка бродила по его небритому лицу.

— Во имя Терры, чего ты лыбишься?

Мгновенье Удо выглядел озадаченно, ухмылка померкла.

— Простите босс, — пробубнил он. У неё было ощущение, будто она знала, почему он находился возле «Фонаря», а не рядом с Акилом и «Когтем». Она покачала головой, от недосыпа и излишнего увлечения бутылкой ей казалось, что в глаза насыпали песка. — Просто здорово знать, что вы пойдёте с нами наружу.

Она проигнорировала последнюю фразу и забралась на верхушку машины. Камуфляжная раскраска давно исчезла, стерлась от процедур обеззараживания и воздействия воздуха на поверхности. Патина унылых цветов и лохмотьев покрывала теперь корпус «Фонаря», выглядело как пятна крови на фартуке мясника. Главное орудие было прохладным и безмолвным, внешний кожух опалился по всей длине под воздействием нагрева самого орудия.

— Вылезай из башни, — сказал она Удо, кивнув головой. Он открыл рот и набрал воздух, чтобы что‑то сказать. Ей действительно этого не хотелось, не сейчас. Да и вообще никогда.

— Тебе… тебе нужен новый стрелок.

— Один из спонсонных стрелков сядет за главное орудие.

— Они же не умеют, Тах.

— Лейтенант Тахира, — отрезала она, — и прежде, чем ты ляпнешь ещё одну очевидную банальность — да, я в курсе, что останусь без одного из спонсонов, но мне кажется, что ты стремишься оставить Акила вообще без стрелка. Так что выметайся из моей машины и отправляйся в свою.

— Его здесь нет, Тах — лейтенант.

— Что?

Удо пожал плечами:

— Акила нет, я не видел его несколько часов.

Тахира уставилась на него.

«Что же, мать их, ей теперь делать сейчас? Эскадрон из одной машины? Здорово, просто здорово».

Высоко над ней зазвучал горн общего сбора. Огни начали мигать, заливая всё вокруг мерцающим жёлтым светом. Лязг закрывающихся люков прокатился над армадой танков.

— Лейтенант.

Она обернулась. Акил стоял возле левого борта «Фонаря».

Он запыхался, на лбу выступил пот. Химзащитный костюм выглядел так, будто он натягивал его прямо на бегу. Она почти рассмеялась, глядя на него. Плечи Удо поникли.

— Вы оба, отправляйтесь в свою машину и будьте готовы выдвигаться.

Удо не спорил.

Она взлетела на башню «Фонаря» и спрыгнула внутрь. Остальные члены экипажа были уже на своих местах и придирчиво проверяли оборудование. Она потянулась, чтобы захлопнуть люк, но остановилась. На секунду перед ней предстала пещера — грубые силуэты боевых машин, стоящих в ожидании под пульсирующим светом и завываниями горнов. Ближайшие к воротам машины завели двигатели, их гул слился в единый хор. Выхлопные трубы выбросили облака дыма. Какое‑то время Тахира просто смотрела, ожидая, пока предупреждающие огни вокруг дверей не зажгутся зелёным светом. Затем она потянула крышку люка, и её мир вновь ограничился «Фонарём».

Железные Воины сожгли руины Сапфир-сити перед атакой. Огонь со стоящих на высокой орбите кораблей пролился на землю. Пожары прокатились по остовам зданий, образуя вокруг себя раскалённые вихри. Фосфексные бомбы прошлись по улицам, пожирая камень и железо. Тяжёлые удары бомбардировки превращали в щебень уже горящие здания. Свет огня окрасил туман и дым кроваво-красными и гнойно-жёлтыми полосами.

Корабли прекратили огонь, и на мгновенье трупу Сапфир-сити позволили просто гореть. Затем в дело вступила дальнобойная артиллерия, и мёртвый город вновь зашатался от наступления Железных Воинов со стороны прибрежных равнин. К северу от наступающих масс были горы, их вершины терялись в тумане. На их южном фланге переполненный шлаком океан был похож на чёрное зеркало. Железные Воины наступали плотными волнами, скрежещущий прилив шириной в тридцать километров и глубиной в сотню.

Первыми в мёртвый город вошли осадные машины. Неуклюжие корпусы, покрытые клепаным керамитом, размалывали куски камня в порошок своими траками. Крупнокалиберные орудия торчали из их корпусов и башен, бронированные бульдозерные лезвия отваливали щебень в сторону, словно это был свежевыпавший снег. Они вторглись в лабиринт из заваленных камнями дорог и обрушившихся зданий, ауспики прочёсывали руины в поисках противника. Осколки камней барабанили по их корпусам, пока оседала пыль бомбардировки. Экипажи этих бегемотов не были Железными Воинами, хотя они несли на себе метки, подтверждавшие их службу Пертурабо и его сыновьям. Они прошли десять метров, сто метров, двести метров… и ничего. Между наступающими машинами скакали сигналы — кто‑нибудь видел хоть что‑то? Почему нет разбитых машин? Возможно, бомбардировка уничтожила всех врагов?

17я рота 81го Галибедских Присягателей служила с Железными Воинами уже два десятилетия. Именно их машины яростно атаковали Лаккомильский разлом на Тарниаке IV, и Пертурабо лично приказал возродить роту, после её гибели на Нецибисе. Теперь они наступали в авангарде первой волны — тридцать «Малькадоров», «Разрушителей» и «Громовержцев» в угольно-чёрных цветах. Присягатели смогли пройти пять километров вглубь безмолвного города, когда стали первыми настоящими жертвами сражения.

В большой промоине, которая раньше была самой широкой улицей города, полоса зелёного света сверкнула сбоку от колонны Присягателей. Светящийся луч дотронулся до корпуса «Разрушителя» и пробурился в самое его сердце. Танк исчез, корпус разорвало на куски неровным облаком. Две машины по сторонам от него опрокинуло, как брошенные карты. Луч зелёного света исчез, а затем сверкнул вновь. Ещё один танк исчез.

Внутри машин Присягателей на ауспиках вспыхнули тепловые и энергетические метки. Осадные танки открыли огонь, выплёвывая тяжёлые снаряды на окружающую местность. Ещё больше огня пришло из руин, по мере того как оживали спрятанные танки защитников.

По всей ширине города, с севера на юг, защитники появились из заранее подготовленных засад. Сотни танков погибли почти мгновенно, их корпусы были пробиты насквозь, или разломлены взрывами. Всё больше защитников появлялось из глубин лабиринта, чтобы убивать и убивать вновь. На юге, в покрытых водой прибрежных руинах, из затопленных туннелей появились шагающие машины Механикум. Они были вдвое выше человека, но без плоти и лиц, они скользили среди руин, молнии с их смонтированного на руках оружия переползали на корпусы танков и зажаривали сидящие внутри экипажи.

На секунду наступление захватчиков запнулось. Затем вторая атакующая волна пришла на смену первой.

Защитники, пережившие бомбардировку, погибли в этот момент. Они умерли в огне, корпусы их машин были пробиты, тела превратились в лохмотья кожи и мяса. Они умерли за один удар сердца, в их ушах стоял звон от попаданий. Они умерли, думая о доме, о лицах, которые им уже не суждено увидеть.

Акил почувствовал тряску от взрывов, едва «Коготь» достиг края рампы. По обеим сторонам от него множество машин выходило наружу из‑под защиты подземелий. Вспышки света и обрывки цветов мелькали в смотровых щелях — столбы пламени пылали в тумане, высвечивая почерневшие скелеты домов. Всё вокруг сотрясалось. Во рту пересохло, запах резинового костюма забил ему глотку.

— Берегись! — завопил Удо, и Акилу едва хватило времени, чтобы увернуться от корпуса впереди идущего танка.

Он выругался. Танки выезжали из убежища столь плотными порядками, что это напоминало стадо скота, толпящееся перед выходом из загона. Снаряды рвались среди них, подбрасывая корпусы машин и оставляя широкие воронки в земле. Акил гнал «Когтя» вперёд, держа в поле зрения силуэт «Фонаря». Он едва видел, куда едет, а вокс превратился в источник бестолкового гама.

«Это не сражение, — подумал он, — это — неуправляемое восстание».