Флорентийка и султан - Жаннетта Беньи

Тогда Фьора еще не знала, что этой девушке суждено сыграть в ее жизни роль гораздо большую, чем это можно было предположить.

Пересев на баржу и погрузив воду, Тамаш приказал одному из матросов:

– Отправляйся на берег, захвати там свободный конец каната и возвращайся сюда. Погонщикам скажешь, что мы отправляемся немедленно.

Рулевой с опасением посмотрел на солнце, клонившееся к горизонту.

– Капитан, но ведь скоро наступит вечер. Нам все равно нужно будет остановиться на ночлег. Не лучше ли подождать до утра?

Тамаш был так расстроен разговором, состоявшимся на острове, что не выдержал и сорвался:

– А я говорю, что отплываем сейчас же! – заорал он.– Нам тут больше нечего делать. Вы что, хотите, чтобы турки успели сняться с мели и догнали нас? Выполняйте приказание. Нечего отлынивать. Мы и так задержались здесь неизвестно насколько. Хозяин спустит с нас три шкуры, если мы не вернемся в Сегед вовремя.

Габор, считавший себя давним другом Тамашем, не говоря ни слова, направился к своему месту рулевого.

– Как прикажете, капитан. Но я вас предупредил. В вечернем сумраке мы можем напороться на корягу, и тогда уж нам никто не поможет.

– Ничего страшного,– хмуро ответил Запольяи.– Ветер утих, вода чистая, дно нам знакомо. Главное – не спать.

Спустя четверть часа, когда краешек солнца уже коснулся вершины дальних холмов, баржа, скрипя рулем, вышла из протоки и, медленно преодолевая течение, стала двигаться вверх по Дунаю.

Фьора лежала в матросской каюте, забывшись тяжелым, беспокойным сном. Ей виделись то злобные янычары с обнаженными ятаганами в руках, которые почему-то босиком мчались за ней по воде, то отвратительные жирные евнухи, тащившие ее за руки и за ноги к ложу султана, то какие-то отвратительные грязные чудовища, карабкавшиеся по стенкам баржи с кривыми ножами в зубах...

Она вскрикивала от страха, просыпалась, оглядывалась по сторонам и, немного успокоившись, снова засыпала.

Тамаш Запольяи, нахмурившись, сидел на капитанском мостике и молча глядел на быстро темнеющую воду. После того, как солнце опустилось за холмы, темнота стала надвигаться со скоростью ветра. И, хотя до наступления ночи было еще далеко, плыть становилось все труднее и труднее.

Тамаш уже было подумывал о том, чтобы и вправду остановиться где-нибудь у тихого берега и бросить якорь. Плыть дальше было очень опасно. Хотя и он, и рулевой хорошо знали Дунай в этой его части, движение вперед было не просто рискованным, но смертельно рискованным..

Однако было уже поздно. Едва он поднялся на мостике, чтобы взмахнуть рукой и протрубить в рог четыре раза, что означало сигнал остановки, сильнейший удар в борт баржи сбил его с ног. Тамаш едва не упал в воду, успев зацепиться руками за мачту.

– Что случилось? – встревоженно закричал он. Рулевой на корме судна отчаянно выругался.

– Мы напоролись на корягу. Капитан, я же предупреждал вас, что плавание в такое время опасно.

– Черт возьми. Неужели у нас пробоина?

– А вы что, не чувствуете?

И, действительно, судно стало резко крениться на бок. Послышался шум заполняющей трюмы воды.

Габор бросил свой пост у руля и кинулся к капитанскому мостику.

– Тамаш, мы тонем! – закричал он.– Эй, матросы, быстро наверх! – скомандовал Запольяи.

– Девушка! – закричал рулевой.– Предупредите ее!

Тамаш бросился в каюту.

– Эй, барышня! – закричал он.– Как вас там, Ханун! Быстрее поднимайтесь!

Фьора спросонья не разобралась, что происходит. Поначалу она решила, что на судно напали турки.

– Тонем, тонем! – орал Тамаш.– Быстро собирайте свои вещи и наверх!

Фьора решила, что судьба все-таки нагнала ее. Как быть, что делать? Если это турки, то она лучше бросится в воду, чем снова отправится на невольничий рынок. Но у нее нет даже кинжала, которым она могла бы пронзить себе грудь.

И тут она, наконец, поняла, что случилось. Баржа стала крениться на бок все сильнее и сильнее.

От неожиданности она растерялась. В мозгу ее роились какие-то ужасные мысли, и, даже не соображая, что делает, она стала лихорадочно шарить руками по полу.

Капитан решил, что она разыскивает свой дорожный баул, и закричал:

– Там, в соседней каюте! Забирайте и поднимайтесь наверх! Я буду ждать вас на палубе!

Он выскочил из каюты. По палубе в панике метались двое матросов, хватая то топор, то багор.

В минуты опасности Тамаш привык действовать быстро и решительно.

– Да что вы мечетесь! – закричал он.– Быстро спускайте на воду лодку. Или вам не дорога собственная жизнь?

Услышав четкие команды капитана, матросы, наконец, пришли в себя и бросились к корме, спотыкаясь и падая на ходу.

– Габор, руби канат! – закричал капитан.– Пока нас тянут вперед, мы будем еще быстрее идти ко дну.

Выхватив у одного из матросов секиру, рулевой перерубил канат – уже во второй раз за сегодняшний день. Баржа, влекомая течением, почти тотчас же остановилась, но вода по-прежнему с шумом заполняла трюмы. Тамаш оглянулся. Дверь каюты была по-прежнему распахнута, но девушка все еще не появлялась. Тогда он кинулся вниз.

Фьора в растерянности сидела в матросской каюте, перебирая вещи, которые хранились в дорожном бауле.

– Ну что же вы возитесь? – воскликнул капитан.– У нас нет времени, смотрите.

Он показал рукой на дощатый пол, который уже заливала вода.

– Да что же вы? – в сердцах воскликнул Тамаш.– По-моему, не нужно особенно разбираться в венгерском, чтобы понять, что мы идем ко дну.

Не вдаваясь в более подробные объяснения, он подхватил Фьору на руки и потащил к выходу из каюты. На ходу она еще успела схватить баул.

Тамаш вынес девушку на руках из каюты на палубу, и вовремя – вся корма баржи уже погрузилась в воду.

К счастью, лодка уже стояла возле носа тонущего корабля, и капитан, по колено в воде, успел добраться до нее.

Габор Мезекер занял свое привычное место на руле, а матросы, отталкиваясь баграми от баржи, стали уводить лодку в сторону.

– Быстрее, быстрее! – закричал Тамаш.– Не то баржа утащит нас на дно вместе с собой. Гребите же!

Матросы побросали багры на дно лодки и, схватив весла, принялись грести, что было сил.

Деревянная посудина стала стремительно удаляться от тонущей баржи.

Однако тяжело груженое судно, корма которого уже полностью скрылась под водой, неожиданно перестало заваливаться на бок и застыло в полупогруженном состоянии. Передняя палуба и нос корабля сиротливо торчали из воды.

Очевидно, в том месте, где находился нос баржи, дно располагалось менее глубоко. Возможно также, что в трюме возле носа образовалась воздушная пробка, которая не давала кораблю затонуть целиком.