Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах - Вадим Юрьевич Солод

№ 10. п. 26 — Об аресте А. Л. Толстой.

Поручить т. Агранову закончить дело А. Л. Толстой не позже недельного срока и о результатах доложить в Оргбюро (РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 78. Л. 4. Копия на правах подлинника. Машинопись).

Таким образом, именно высший партийный орган не только осуществлял надзор за ходом следствия, но и определял процессуальные сроки, а также утверждал меру наказания.

Аграновым был разработан свой, «авторский» метод проведения допросов, который заключался не в популярном среди его коллег «выбивании» показаний в прямом и переносном смысле, а в «сталкивании» позиций подозреваемых в процессе следствия, противопоставлении их показаний друг на друга, использовании в них противоречий для доказывания участия в совершённых или только планировавшихся преступлениях. На допросах с участием Якова Сауловича арестованных если и били, то редко, в основном старались убеждать.

Знатный чекист мог блеснуть в интеллектуальной среде остроумным афоризмом или парадоксальным суждением, как, например, удивившее его коллег:«…мы обязаны противопоставить чёрной и белой, а проще говоря, белогвардейской магии — нашу красную магию».

3 февраля 1935 года на оперативном совещании руководящего состава НКВД «стахановец» Агранов поделился передовым опытом расследования «Ленинградского дела»: «Наша тактика сокрушения врага заключалась в том, чтобы столкнуть лбами всех этих негодяев и их перессорить. А задача была трудная. Перессорить их необходимо было потому, что все эти предатели были тесно спаяны между собой десятилетней борьбой с нашей партией… В ходе следствия нам удалось добиться того, что Зиновьев, Каменев, Евдокимов, Сафаров, Горшенин и другие действительно столкнулись лбами». «Убеждение врагов народа» — дело, конечно, муторное, зато полученные в результате показания не «рассыпались» в судебном заседании.

Эти, зарекомендовавшие себя как эффективные методы дознания до сих пор на вооружении и по-прежнему присутствуют в качестве примеров во всех методических пособиях и учебниках современной полиции, нечто подобное есть и в рассекреченных методиках ЦРУ — KUBARK Counterintelligence Interrogation.

Супруги Аграновы присутствовали практически на всех заседаниях ЛЕФа, как и на собраниях художественного совета Театра Мейерхольда (ГосТиМе), членом которого являлся комиссар государственной безопасности, в том числе и на том, где сам Владимир Маяковский читал «в лицах» свою комедию «Баня». Очевидцы вспоминали, что хохот в зале стоял гомерический. Яков Саулович громко смеялся вместе со всеми, при этом никогда не позволял себе вмешиваться в дискуссию, а просто сидел и внимательно слушал. Выводы из услышанного им делались позднее в резолюциях, оперативных справках или постановлениях на аресты.

С Валентиной Кухаревой, роскошной и невероятно обаятельной брюнеткой, Агранов познакомится, что было для людей его профессии совсем не удивительно, во время её допроса в качестве свидетеля по делу одного из коррупционеров — сотрудника треста «Цветметзолото», в котором она работала. 27-летняя девушка была в то время женой заместителя наркома земледелия, вскоре стала супругой всесильного чекиста и ближайшей подругой Л. Ю. Брик. Лили Юрьевна, в свою очередь, возьмёт на себя опеку над Норой — дочерью Агранова от первого брака.

После ареста высокопоставленного чекиста в одиночной камере внутренней тюрьмы на Лубянке никто психологически не обрабатывал, следователи не выстраивали сложных сценариев вербальных игр по его же оригинальной методике.

На первом же допросе бывшего 1-го заместителя наркома НКВД СССР избили до полусмерти, выбили ему передние зубы, после чего он дал признательные показания не только о собственном участии в троцкистском заговоре, но и о сотрудничестве с царской «охранкой» в период своего недолгого членства в партии социалистов-революционеров.

Комиссара государственной безопасности 1 ранга Я. С. Агранова расстреляли по приговору Военной Коллегии Верховного Суда (ВКВС) СССР 1 августа 1938 года, а 26 августа этого же года на специальном объекте «Коммунарка», расположенном рядом со служебной дачей Г. Ягоды, будет казнена его жена — шикарная Валентина Агранова.

Очевидно, что богемный салон Лили Брик, организованный в отдельной квартире Владимира Маяковского, впрочем, как и аналогичные пятничные, правда, куда более шикарные, собрания у Зинаиды Райх и Всеволода Мейерхольда в двух специально объединённых для этого в одну квартирах на Брюсовом переулке, используются органами для сбора сведений о настроениях интеллигенции. Литературный салон для избранных, но с теми же прикладными задачами, был организован в кремлёвской квартире председателя ЦИК СССР Льва Каменева его женой Ольгой Бронштейн — родной сестрой Л. Д. Троцкого, как и актрисой Малого театра Натальей Розенель в большой квартире её мужа наркома А. В. Луначарского на Денежном переулке.

Жена наркома Н. И. Ежова Евгения Файгенберг (Хаютина) организовывала литературные вечера и светские приёмы в своей московской квартире и на служебной даче мужа. Кто-то из многочисленных «друзей» семьи вспоминал о ней: «Наконец-то она соизволила повернуться к нему лицом: короткая молодящаяся причёска, с чувственным блеском выпуклые глаза, яркая помадная улыбка. Как и Диля Брик, любезная сердцу московского изысканного бомонда, где ещё недавно задавал тон Бухарин, Евгения, прозванная между „своими“ Суламифью, была из тех избалованных манерных женщин, которые считали, что им позволено всё. Завзятые волокиты из театральной и литературной элиты находили, что эти женщины, изображающие аристократок, неотразимо прелестны, хотя, по правде говоря, они не отличались красотой, но зато у них не отнять было шарма, соблазнительности, опыта и умения привлекать деланной непринуждённостью, выставлять достоинства и скрывать пороки. Им привычно было завышать себе цену. Презирая на словах мещанство, они искали комфорта и, будучи полностью эмансипированными, заводили семью, совершенно не стыдясь демонстрировать свободную любовь. Двуличие стало у них образом жизни». [L47]

Фанни Волович — легенда ИНО, участница похищения в Париже генерала А. П. Кутепова — после побега из французской тюрьмы и возвращения в Москву, судя по всему, также предоставила по поручению коллег свою квартиру для светского времяпровождения московских знаменитостей.

Кстати, после замужества с комкором В. Примаковым Лили Брик салонную жизнь и не думала прекращать. В её окружении теперь появились новые действующие лица — соратники «червонного казака», легендарные герои Гражданской войны Тухачевский, Егоров, Уборевич, Якир… Она вспоминала, как встречала новый 1937 год в большой весёлой компании — для гостей хозяйка организовала маскарад, где Тухачевский стал бродячим музыкантом, естественно играющим на скрипке, Примаков — мушкетёром, Якир выступал королём треф. Сама Лили Юрьевна с распущенными рыжими волосами, в ночной рубашке, украшенной бумажными рыбками, изображала русалку. Подвыпившая компания не особо стеснялась в разговорах о безграмотных Ворошилове и Будённом, необоснованных претензиях «хозяина», вспоминала добрым словом времена Льва Троцкого. Для большинства участников костюмированного вечера он стал последним в их насыщенной событиями жизни. Полученная оперативным путём информация использовалась чекистами для составления ежегодного доклада «О положении в стране», который совершенно секретным порядком направлялся членам Политбюро, в Секретариат