Безумья темный страх - Алекс Елин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Если здесь бьется Сердце нашего мира, то почему боги сюда же засунули этот проклятый Амулет? – вполне резонно спросил уже разозлившийся капитан.
- Потому что здесь самое защищенное место в Розми, - пожал плечами жрец. – А может еще почему, кто их знает? Это ведь боги. Но вот он, Амулет, у тебя перед глазами, поэтому ответь мне: ты все еще скептически настроен к моим словам?
- Уже не так, - признался Ривс, подходя ко входу в зал. Ему очень хотелось разглядеть Амулет.
- Вот видишь, - усмехнулся жрец. – Тебе предстоит защитить наш город, как мне было предначертано нести утешение жителям его и направлять их заблудшие души, мечущиеся в страхе во Тьме.
- И сильно души эти мечутся?
- Пока нет, но со временем… Со временем, сын мой, забудут они, что может ждать их за стенами, и могут попытаться прорваться туда или же начнут во всех бедах винить военных, что их не уберегли, а также медиков, что не могут изжить болезнь, что косит жителей Миранды, - покачал головой жрец.
- Поздно вы предупреждаете, ваша милость, - хмыкнул Ривс. – Уже началось недовольство. Зверьми на нас смотрят, но пока то ли боятся, то ли разум еще не весь пропили. Думаете, будет еще хуже? А когда хоть примерно? Сказать можете?
- Трудно сказать. Но точно уже скоро, - признался жрец. - Облегчил ли я душу твою, сын мой?
- Нет, скорее загрузили, - честно ответил Дримс. – Не люблю я эти пророчества, сказки, да и в дела богов влезать никогда не хотел. Только Миранду я так и так сдавать не собирался, хоть и желаю этому городишке провалиться в болота!
- В болота нельзя – это вотчина Стареллы, а у тебя пред глазами ее Амулет, - намекнул странный безымянный служитель Крома.
- Значит, придется драться, - пожал плечами Ривс.
- Придется, - согласился жрец. – Пойдем наверх. Дорога еще долгая предстоит.
- Кстати, ваша милость, а как на эту лестницу никто не наткнулся? Под Мирандой прорва туннелей, ходов, подвалов, а стены, вроде бы, гладкие без следов туннелей и трещин…
- Так ведь эта лестница винтовая, вниз четко под храмом Крома идет, в скале прорублена. Все туннели ее стороной обходят. А храм этот и вовсе на несусветной глубине находится, - ответил жрец, подбирая потухший факел Ривса. – Так что ты теперь все знаешь, но знание это не должно быть передано никому другому, потому как тогда много бед случится.
- Догадываюсь, - грустно ответил Дримс, поднимаясь на первую ступень бесконечной лестницы. Он обернулся еще раз на древний подземный зал и пошел вслед за жрецом.
Вопросов меньше не стало. Помощи ждать неоткуда, а вот страхов и ответственности прибавилось. Как чудесна эта жизнь! Аж удавиться хочется от счастья и радости!
5
Стюарт Грейсстоун тихо закрыл дверь в детскую, где спала его дочка – единственная выжившая из их с Анной детей.
Киси была довольно болезненным и слабым ребенком, что давало повод Анне постоянно нянчиться с ней, опекать ее и самостоятельно выбирать ей подружек. Стю это не особенно нравилось. Он понимал, что его дочка сформируется слабой и безвольной девушкой, которая будет полностью зависеть от своей матери, а потом и от мужа. Таково должно быть воспитание очаровательной настоящей леди, именно этого требовали все каноны Розми, но этого совершенно не хотел Стюарт. К сожалению, он не так часто бывал дома, чтобы повлиять на воспитание дочери, да и потеря двух сыновей (одного совсем младенца, второго уже умевшего ходить и говорить) не позволяла ему ругать Анну и указывать ей, как воспитывать дочь. Может быть со временем боги позволят супругам Грейсстоун родить хоть одного сына, который не только вырастет, но и передаст фамилию отца своим детям…
- Стюарт, - сзади подошла Анна, - она заснула?
- Да.
- Надо поговорить, - с этими словами дорогая женушка с гордым видом удалилась. Очень мило! И что хочешь то и делай: то ли иди по своим делам, то ли иди за ней, и где тут истинная леди?! Тиран в юбке!
Из-за совершенно разного образа жизни и разного круга общения, еще по возвращении во Фритаун госпожа Грейсстоун постановила, что дом будет поделен на три части: общая, комнаты Анны и комнаты Стюарта. Пересекать границу друзьям Стюарта запрещалось, как и подругам Анны вторгаться на мужнину территорию. Чтоб было меньше обмороков и возмущения грубыми неотесанными солдафонами.
В Анниной части дома находились ее парадные комнаты, где собирались многочисленные женские кружки, в которых состояла госпожа Грейсстоун, и ее подружки. Здесь леди занимались своими исконными делами: вышивали, вязали, перемывали косточки мужьям и соседям, пили чай, читали вслух романы и сплетничали, сплетничали, сплетничали.
Для сборищ друзей Стюарта, гулянок и прочего отводились комнаты в противоположной стороне дома, где рачительная Анна оборудовала не только кабинет и отдельную гостиную для своего супруга и его буйных друзей, но сделала даже отдельную комнату для бильярда, игры в карты и чуть ли не бар! Единственное условие: не лезть на ее половину!
Совместные приемы и встречи супруги проводили в общих парадных комнатах. Спальня у них, конечно же, была общей. Это было единственное условие Стюарта. Анна сопротивлялась лишь для виду и из природного тщательно скрываемого ослиного упрямства.
Стю зашел в небольшой светлый кабинет жены. Та уселась в кресло, обтянутое нежно-голубым бархатом, и взглядом указала на изящную кушетку, слева от ее кресла. «Ага, сейчас!» - мысленно высказался Стю. Поднял жену из кресла, уселся в него сам, Анну же усадил себе на колени. Та немедленно принялась вырываться.
- Стюарт, прекрати!
- Что прекрати? Мы уже столько лет женаты, я хочу, чтобы ты посидела у меня на коленях, - возмутился он.
- Стюарт, дверь открыта!
- Ты меня уже бесишь. Это мой дом, ты моя жена. Какие проблемы?
- А если кто войдет? – Анна отбивалась уже вяло, скорее для соблюдения приличий.
- Посмотрит и уйдет, - он усмехнулся, все, сопротивление сломлено. –
