Крах Титанов: История о жадности и гордыне, о крушении Merrill Lynch и о том, как Bank of America едва избежал банкротства - Грег Фаррелл

Синдром выгорания стал результатом почти беспрерывной работы, как у врачей скорой помощи

Предложение Льюиса изменило ситуацию. Что касается синдрома выгорания, то ему будет проще регулировать напряженный ритм деятельности, связанный с решением значительных задач, если он будет занимать руководящую должность. Флеминг будет находиться в непосредственном подчинении у Льюиса. У гендиректора Bank of America были свои особенности, но в качестве руководителя с ним будет работать намного проще, чем с Тейном или О’Нилом.

И еще. Раз он будет работать на Bank of America, ему все равно придется спрашивать одобрения у Олфина или Андреа Смит, если он захочет назначить кого-нибудь на ключевую должность или взять себе сотрудника из другого подразделения банка. В каких еще случаях он будет ограничен в своих действиях? Сколько времени ему потребуется, чтобы сделать то, что он посчитает наилучшим решением?

А потом он снова вспомнил, что такой шанс бывает раз в жизни. Стать одним из топ-менеджеров в одном из самых могущественных финансовых учреждений мира. И он был все еще молод. И если Льюис уйдет в отставку через несколько лет, то у него появится шанс стать его преемником. Он не мог упустить эту возможность. Именно ради этого он столько раз жертвовал своей личной жизнью – ради возможности занять высший пост. Он не мог бросить все это прямо сейчас. Он уже слишком далеко зашел и слишком много для этого сделал. И слишком значительную часть своей жизни вложил в эту игру. Именно так действовала вся система.

После нескольких часов терзаний за и против в присутствии жены и Хитона вечер закончился, и они расстались. Грег немного поболтал с Мелиссой, пока ехал домой, и понял, что ему надо делать.

– Я собираюсь принять это предложение, – сказал он Мелиссе, – ведь я посвятил этой работе 16 лет.

Спать они легли в полночь, но проснулись в 4 утра и стали обсуждать работу и то, что ожидало их впереди. Почти через два часа Флеминг понял: он не хотел принимать это предложение. Настало время сойти с поезда. Как только Флеминг пришел к этому выводу, он почувствовал себя удивительно свободным.

Позже утром он позвонил Льюису.

– Кен, у меня впереди целая жизнь. Я действительно благодарен вам за ваше предложение, но мой ответ – нет.

Льюис помолчал – ответ Флеминга застал его врасплох.

– Я разочарован, – ответил он, – я бы хотел, чтобы вы приняли другое решение. Но теперь с вашим уходом я не могу позволить себе потерять Тейна.

Флеминг поблагодарил Льюиса за всю его помощь и поддержку и решимость, которую тот проявил в сентябре, когда у Merrill Lynch были проблемы.

– Это одна из тех вещей, о которых я буду сожалеть больше всего, – ответил Льюис и попросил Флеминга никому не говорить о сделанном ему вчера предложения.

Жребий был брошен, и Флеминг отправился в кабинет к Тейну, чтобы сообщить ему о своем решении принять предложение декана из Йельской школы права. Бывший генеральный директор не мог в это поверить.

– Почему вы это делаете? – Тейн почти перешел на крик. – Вы сами рушите свою карьеру. Через несколько лет вы будете здесь руководителем, – и Тейн привел в пример других топ-менеджеров с Уолл-стрит, которые уходили в отставку и становились преподавателями и тем самым разрушали свои карьеры.

– Я все уже решил, – заявил Флеминг. – Мелисса меня в этом поддерживает.

– Макканн – это не потеря, но вы! Льюису это не понравится.

– Я виделся с ним вчера. Он все знает.

Тейн пришел в ярость:

– Как вы могли это сделать, не сказав сначала мне?

Это всё, что Флеминг должен был услышать. Он подумал, что в действительности Тейну было безразлично, как он влиял на карьеру Грега Флеминга. Он был озабочен только тем, как Грег Флеминг, обратившийся непосредственно к Льюису, влиял на карьеру Джона Тейна.

Флеминг пришел на следующий день, в пятницу, 9 января, чтобы помочь в любых вопросах, связанных с формированием новой организаций, в которых он мог оказаться полезным. Обычно, когда банкир уходит с прежнего места работы, он покидает здание компании в тот же день и ему не позволяют вернуться, чтобы он не мог действовать в интересах конкурентов. Поскольку Флеминг уходил из Merrill Lynch в учебное заведение, а не к конкурентам, эти правила, касавшиеся принудительного ухода (garden leave), на него не распространялись.

И все-таки ему почти нечего было делать в этот последний день, поскольку сделка только что завершилась. После обеда Флеминг попрощался с несколькими коллегами, хотя его близкие друзья знали, что он будет на связи.

Поскольку Флеминг уходил из Merrill Lynch в учебное заведение, а не к конкурентам, правила принудительного ухода, на него не распространялись

«Какой странный способ покинуть место, где он провел последние 16 лет», – думал Флеминг, направляясь к лифту на 32-м этаже, чтобы в последний раз спуститься вниз. Все время, пока он работал в Merrill Lynch, он всегда надеялся, что этот день никогда не настанет или если настанет, то его уход будет связан с каким-то праздником, например по поводу выхода на пенсию, потому что он никогда не хотел работать в другом месте.

Он так близко подошел к тому, чтобы стать генеральным директором Merrill Lynch, прежде чем Стэн О’Нил позволил компании лопнуть. Потом появился Джон Тейн, но человек, известный как Супер-Тейн, не смог защитить Merrill Lynch от финансового кризиса 2008 года. Наконец, Кен Льюис предложил ему работу, к которой он шел последние 16 лет, но вчера Флеминг проснулся и понял, что она ему не нужна. Предложение Льюиса было очень сильно похоже на то, к чему он так долго стремился, но эта организация не была Merrill Lynch и никогда уже ей не будет.

Кабина лифта опустилась на второй этаж, и Грег Флеминг, пройдя через турникет, спустился по эскалатору и вышел из здания.

В понедельник, 12 января Льюис приехал в Нью-Йорк, чтобы познакомиться с членами команды Тейна. В обеденный перерыв Тейн провел Льюиса по лестнице, соединявшей 32-й и 33-й этажи, на которой располагался обеденный зал для руководителей. Когда они поднялись по лестнице, Тейн указал на портреты своих предшественников, висевшие на стенах.

– Это галерея наших председателей, – сказал Тейн, показывая на портреты Чарли Меррилла, Уинтропа Смита-старшего и Дона Ригана.

Но Льюис не проявил к ним интереса.

К середине недели стало понятно, что на рынках капитала, которые почти замерли в четвертом квартале 2008 года, наметились значительные сдвиги. Деньги снова устремились туда, а инвесторы начали продавать и покупать ценные бумаги – в основном это были простые ценные бумаги, но приток денег и активность инвесторов означали долгожданное оживление на рынках, которые замерли в последнем квартале прошлого года.

К середине недели стало понятно, что на рынках капитала, которые почти замерли в четвертом квартале 2008 года, наметились значительные сдвиги

14 января уже на выходе из кабинета, когда Тейн направлялся на встречу с женой, он позвонил Олфину, чтобы продолжить постоянно возобновлявшееся обсуждение вопроса о вознаграждении для него и его топ-менеджеров в 2009 года. После ухода Флеминга значение Тейна для организации возросло, потому что, если бы он ушел в другую компанию на Уолл-стрит, его некем было бы заменить.

Бывший глава Merrill Lynch уже не раз обсуждал с Олфином то, что с ним поступили несправедливо при продаже компании. Поскольку в его соглашении о найме не было положения о передачи управления, то он оказался пострадавшим и теперь ясно дал понять, что хотел бы получить некое обещание общего характера для себя и ключевых членов своей команды, что они получат достойное вознаграждение, если останутся работать в 2009 году.

– Джон, этого не будет.

– Стил, но вы можете это организовать.

– Знаю, что могу, но не уверен, что хочу.

– Вы понимаете, как работают на Уолл-стрит?

Тейн уже сказал Олфину, что он собирается поужинать с Кармен.

– Джон, у вас чудесная жена. Отправляйтесь на ужин, закажите бутылку хорошего вина и давайте закончим этот разговор.

Олфин его не понимал. Он уже много раз встречался и разговаривал с Тейном с тех пор, как они заключили сделку в сентябре прошлого года. Во многих отношения Джон Тейн был выдающимся человеком. Он разбирался в бизнесе как никто другой. Но в некоторых вопросах проявлял настоящую слепоту. Олфин знал Тейна достаточно хорошо, чтобы понять, что их постоянные разговоры о деньгах и компенсациях не имели ничего общего с жадностью. Джон Тейн не был жадным. Он был прекрасным семьянином, который ставил свою жену и детей превыше всего остального. Олфин пришел к убеждению, что концентрация Тейна на денежных вопросах была проявлением царившей на Уолл-стрит привычки к огромным бонусам.

С определенной точки зрения Тейн имел право просить о какой-то компенсации. Но кажется, что никто в Нью-Йорке не видел всей картины. Олфин не учился в университете, входившем в Лигу плюща, и даже не был самым успешным студентом в своем учебном заведении, но он кое-что понял про Уолл-стрит. Единственной причиной событий 2008 года стали 25 лет непрерывной погони за бонусами, за компенсационными выплатами. Почему Lehman Brothers прекратил свое существование? Потому что его сотрудники проводили сделки на рынке недвижимости, даже после того как на рынке начался спад. Они получали крупные бонусы. Почему AIG продолжал страховать эти сомнительные сделки с CDO? Потому что это были легкие деньги и они вели к выплате крупных бонусов. Почему в первую очередь пришлось спасать Merrill Lynch? Потому что О’Нил позволил своим сотрудникам разгуляться на рынках CDO ради получения крупных бонусов. Bank of America никогда бы не смог приобрести Merrill Lynch, если бы ее сотрудники не были настолько одержимы своими бонусами, что проглядели опасность, связанную со своими действиями. Сотрудники Merrill Lynch были вынуждены унижаться перед банком из Шарлотта из-за того ущерба, который они сами себе нанесли. Единственная причина, по которой Джон Тейн работал на Кена Льюиса, а не наоборот, стала привычная для Нью-Йорка погоня за бонусами. И даже Тейн, со всеми своими дипломами Гарварда и MIT, не мог этого понять. Вот что Уолл-стрит может сделать с человеком за 25 лет.