Навигатор - Клайв Касслер

В ту же минуту появился уже знакомый ей камердинер и усадил ее за большой стол с изысканной кожаной столешницей и причудливо изогнутыми металлическими ножками. Стол был накрыт на двоих и мягко освещен большими металлическими канделябрами.

Балтазар появился минуту спустя, в черном костюме и таком же торжественном галстуке, словно пришел на официальный прием.

— Мисс Микади, как приятно, что вы согласились поужинать со мной, — произнес он с теплотой в голосе.

Карина ответила натянутой улыбкой без каких бы то ни было признаков удовольствия:

— Разве у меня был выбор?

— У нас всегда есть выбор, мисс Микади, — многозначительно ответил Балтазар. Он щелкнул пальцами, и камердинер ловким движением наполнил их бокалы прекрасным испанским вином. Затем Балтазар поднял свой бокал в молчаливом тосте и, казалось, совершенно равнодушно отнесся к тому, что она проигнорировала этот жест. Карина молча занялась салатом, а потом перешла к паэлье — главному блюду на этом столе. Покончив с ним, она решительно отодвинула в сторону десерт, но пригубила немного эспрессо.

Они ели в полной тишине, как давно женатая супружеская пара, которой уже практически нечего сказать друг другу. В самом конце ужина Балтазар поинтересовался, как ей понравились приготовленные на его кухне блюда, на что она с трудом выдавила из себя хоть что-то членораздельное.

— Вот и хорошо, — улыбнулся он, не отрывая от нее глаз, достал из кармана тонкую сигару и закурил. — У меня есть к вам один вопрос, — сказал он наконец, почти полностью скрывшись за плотной пеленой сизого сигарного дыма. — Вы верите в божественное предначертание?

— Не понимаю, что вы имеете в виду.

— Я имею в виду точку зрения, что вся наша жизнь определяется не столько поступками и делами, сколько предначертанной свыше судьбой.

— Глупо полагать, что именно вы придумали философскую теорию предопределения, — сухо молвила она, глядя ему прямо в глаза. — Думаю, мы все несем ответственность за возможные последствия своих поступков. Если вы выпрыгнете из окна высокого здания, то неизбежным следствием этого поступка станет ваша смерть.

— Вы совершенно правы, — согласился он. — Наши поступки действительно влияют на нашу жизнь, но я сейчас призываю вас поразмыслить над существованием тех высших сил, которые порождают у нас желание выпрыгнуть из окна высокого здания.

— К чему вы клоните? — негодующе захлопала ресницами Карина.

— Очень трудно выразить словами. Думаю, лучше показать, чем рассказывать об этом.

— У меня есть выбор?

— В данном случае нет, — твердо сказал Балтазар, поднимаясь из-за стола и бросая в пепельницу недокуренную сигару. Он обошел вокруг стола и галантно отодвинул стул, позволяя ей встать, а затем повел в сторону портретной галереи.

— Здесь изображены лишь некоторые из моих предков, — сказал он. — Надеюсь, вы замечаете фамильное сходство?

Карина равнодушно смотрела на многочисленные развешанные на стенах столовой портреты. Многие мужчины были облачены в средневековые доспехи. Несмотря на различие, большинство мужчин и почти все женщины, вне всяких сомнений, обладали чертами, сходными с суровым лицом Балтазара. У них был такой же волчий блеск в глазах, как будто древние хищнические инстинкты прочно закрепились в генах и с невероятной точностью передавались из поколения в поколение.

— Да, — согласилась Карина, — в их облике действительно есть общие фамильные черты.

— Вот эта симпатичная девица была графиней, — сказал Балтазар, приближаясь к выполненному маслом портрету восемнадцатого века, на котором была изображена миловидная юная матрона. — Весьма любопытная особа.

Он наклонился близко к портрету и прижал его нижние углы к панели. Карине даже показалось поначалу, что он целует полотно. Заметив изумление на ее лице, он пояснил, что портрет плохо висит. Затем он повел ее вниз по лестнице к большой стальной двери, запертой на кодовый замок.

Быстро набрав нужный код, он открыл ее и пригласил гостью внутрь. Карина с удивлением увидела, что вдоль всех стен стоят стеклянные шкафы.

— Это похоже на фамильную библиотеку, — улыбнулась она.

— В этой комнате хранятся семейные архивы рода Балтазаров. В этих толстых томах написана история нашего рода, насчитывающего более двух тысяч лет. Это бесценное сокровище, описывающее захват чужой собственности и власти, а также всевозможные интриги и династические браки не только в Европе, но и в странах Азии.

Балтазар направился в дальний конец хранилища и открыл еще одну дверь. Сняв со стены факел, он зажег его с помощью зажигалки. Тусклое пламя факела выхватило из полумрака каменные стены круглой комнаты. Карина осторожно вошла внутрь и неожиданно замерла, увидев перед собой статую с простертыми к ней руками.

— Господи Иисусе! Что это?

— Это статуя древнего божества. Она принадлежит нашей семье уже не одну тысячу лет.

Карина с восторгом смотрел на строгое выражение лица, острый прямой нос, упрямый подбородок и подозрительную ухмылку на тонких губах. Удивительные черты лица казались еще загадочнее от тусклого света факела, отбрасывавшего на статую мелькавшие тени.

— Ужасающий вид.

— Да, многие придерживаются того же мнения. Однако в глазах законных владельцев и наследников она является идеалом красоты. Но я хотел показать вам не статую, а нечто другое. Вот эту древнюю книгу.

Балтазар сунул древко факела в металлическую подставку на стене и подошел к алтарю. Он открыл резную крышку деревянного сундука и вынул шкатулку из черного дерева. Затем Балтазар достал из нее листы пергамента, перевязанные кожаной тесьмой.

Карина вовсе не хотела доставлять ему удовольствие своим любопытством, но не смогла сдержаться.

— Это что-то очень древнее, — взволнованно прошептала она.

— Почти три тысячи лет. Текст написан на арамейском языке во времена царя Соломона.

— А кто был его автором? — недоверчиво спросила Карина.

— Легендарная основательница рода Балтазаров. Ее имя уже давно утрачено историей, но сама она называла себя жрицей и требовала, чтобы все остальные обращались к ней именно так. Хотите послушать, что она пишет?

Карина пожала плечами.

— Мне все равно больше нечего делать, — сказала она с демонстративно подчеркнутым равнодушием.

— Я могу процитировать весь этот текст по памяти. На первой странице она рассказывает о себе и пишет, что была жрицей какого-то языческого культа и любимой наложницей царя Соломона. От него она родила мальчика, которого назвали Мелгарт. Как я уже говорил ранее, Соломон был человеком чрезвычайно любвеобильным и весьма непостоянным в своих привязанностях. Позже он увлекся царицей Савской и овладел ею.