Нюрнбергский процесс, сборник материалов - Константин Горшенин

Рагинский: А вы не назовете фамилии этого офицера?

Шпеер: Это — Хупфауер, который позже стал у меня начальником центрального управления.

Рагинский: Вы заявили, что в число военных предприятий не должны включаться такие отрасли промышленности как текстильная, переработка алюминия, леса и т.д. Я вас правильно понял?

Шпеер: ...Я в своих показаниях не говорил о военном хозяйстве, а о понятии «вооружение», и я сказал, что в это понятие «вооружение» включаются и текстильные предприятия, и дерево, и коже-обрабатывающая промышленность. Но вооружение и военное хозяйство — два совершенно различных понятия.

Рагинский: А текстильную промышленность вы полностью исключаете из понятия «вооружение»?

Шпеер: Я сказал, что различные текстильные предприятия были включены в промышленность вооружения, хотя они на самом деле и не производили предметов вооружения в узком смысле этого слова.

Рагинский: А разве текстильная промышленность не выпускала парашютов и снаряжения для военно-воздушного флота?

Шпеер: Да, но в Женевской конвенции о военнопленных указывается, что это не запрещено производить силами военнопленных.

Рагинский: Вы хотите нас заверить, что порох можно производить без целлюлозы, и поэтому суживаете понятие промышленности вооружения и военного производства?

Шпеер: Нет. Я хотел по возможности расширить понятие «промышленность вооружения», чтобы иметь возможность доказать, что это современное понятие «промышленность вооружения» представляет собой нечто совершенное иное, чем промышленность, которая производит предметы вооружения в смысле Женевской конвенции.

Рагинский: Вы говорили о своих возражениях против использования иностранных рабочих. О мотивах этих возражений указывает в своих показаниях Шмельтер. Это начальник отдела труда вашего министерства. Его показания представлены вашим защитником. Я зачитаю один абзац, а вы скажете, правильно ли говорит об этом Шмельтер. «Он (Шпеер) неоднократно указывал на то, что использование иностранных рабочих создаст большие трудности для империи по обеспечению их продуктами питания... »

Таковы были мотивы ваших возражений?

Шпеер: Смысл совершенно правилен. Речь шла о следующей проблеме:

Если мы направляли в Германию новую рабочую силу, то для этой рабочей силы, во-первых, необходимо было иметь основное количество калорий, которое нужно для пропитания человека. Это основное количество калорий так или иначе должны были получать немецкие рабочие, еще находившиеся в Германии. Вследствие этого продукты питания экономились. Если бы у меня в Германии работали немецкие рабочие и затем, если бы я мог дать дополнительное количество калорий, которое необходимо для сверхурочных и тяжелых работ, то я мог бы увеличить питание.

Таков был смысл этих соображений Шмельтера.

Рагинский: Ваш заместитель Шибер на поставленный ему вопрос: было ли известно Шпееру, что требуемые от Заукеля рабочие привезены из оккупированных областей, — ответил: «Да. Это был очень спорный вопрос. Мы всегда говорили, что Заукель будет доставлять лишь партизан, если он будет применять принудительные методы к рабочим, не желавшим выезжать в Германию».

Таким образом, вы не только знали о том, что на ваших заводах работают угнанные в рабство, но и о методах, которые Заукель применял. Вы подтверждаете это?

Шпеер: Я знал, что рабочие попадали в Германию частично против их воли. Я об этом уже говорил. Я также уже показал, что я считал последствия этой насильственной вербовки рабочих роковыми для промышленности в оккупированных областях.

Рагинский: Скажите, разве вы не настаивали перед Заукелем на предоставлении вам рабочих, которых он должен насильственно набирать в оккупированных странах, сверх тех требований и заявок, которые вы сделали? Я вам напомню ваше письмо к Заукелю, это ускорит процесс допроса. 6 января 1944 г. вы писали Заукелю:

«Дорогой Заукель! Прошу вас, соответственно вашему обещанию фюреру, прислать мне рабочую силу для того, чтобы я мог выполнить порученное мне фюрером задание в назначенный срок. Кроме того, имеется потребность в немедленной присылке 70 тысяч рабочих для организации Тодта согласно установленным по приказу фюрера срокам работы на Атлантическом вале».

Вы подтверждаете это? Вы писали такое письмо Заукелю?

Шпеер: Да. 4 января 1944 г. имело место совещание у Гитлера, на котором Гитлер дал приказ вывезти из Франции в Германию миллион рабочих. В тот же день я сообщил генералу Штудту — моему уполномоченному во Франции, что потребность в рабочей силе для особых предприятий следует удовлетворить в первую очередь до посылки рабочих в Германию. Этим письмом, которое у вас в руках, я через два дня сообщил Заукелю, что моя потребность во Франции составляет 800 тысяч рабочих для французских предприятий, что, кроме того, на Атлантическом вале также не достает рабочих и что поэтому следует в первую очередь получить этих рабочих до того, как один миллион рабочих будет направлен в Германию.

Я уже заявил, что в результате акция, о которой ранее был дан приказ Гитлера, была приостановлена и что моей целью было ясно показать военному командующему, который также получил это письмо, что в первую очередь рабочих следует использовать в самой Франции.

Рагинский: Подсудимый Шпеер, вам было известно, что на подведомственных вам военных заводах принудительно оставлялись рабочие, бывшие заключенные, которые уже отбыли срок своего наказания. Было это вам известно или нет?

Шпеер: Во время моей службы — это не было мне известно. Я знаю, что вы имеете в виду письмо Шибера от 4 мая 1944 г., которое включено в книгу документов. Однако все эти подробности я никак не мог вспомнить.

Рагинский: Вы не можете вспомнить? Но Шибер 7 мая 1944 г. в специальном письме, адресованном вам лично, об этом писал, и вы не могли не знать это. А то обстоятельство, что этот документ включен в вашу книгу документов, никак положения не меняет.

Шпеер: На основании этого письма я затем написал также Гиммлеру как раз по вопросу о рабочих, которые отбыли свой срок заключения. Из этого письма вытекает, что я просил Гиммлера о том, чтобы эти рабочие, после того как они отбудут свое наказание, оставались на свободе, в то время как Гиммлер выступал за то, чтобы эти рабочие вообще оставались и дальше в заключении.

Рагинский: Вы помните письмо ОКБ от 8 июля 1943 г. по вопросу о рабочей силе для горной промышленности?

Шпеер: Нет.

Рагинский: Я вам напомню. Этот документ был представлен Трибуналу как доказательство под номером США-455 и неоднократно здесь цитировался, поэтому я полагаю, что можно не зачитывать все письмо, а только основные положения. В этом письме указывается на распоряжение Гитлера передать 300 тысяч русских военнопленных в угольную промышленность. Помните вы о таком факте?

Шпеер: Я охотно бы взглянул на этот документ.

Рагинский: Вам дадут посмотреть этот документ. В пункте втором этого документа указывается: «Все военнопленные, взятые на Востоке после 5 июля 1943 г., должны быть переданы лагерям ОКВ и оттуда непосредственно или в порядке обмена через других потребителей рабочей силы — генеральному уполномоченному по рабочей силе для использования в угольной промышленности».

Далее в пункте 4 этого документа указывается, что «мужчины в возрасте от 16 до 55 лет, взятые в борьбе с партизанами в зоне военных действий, в армейском тылу, являются военнопленными и также передаются в лагерь военнопленных».

Это письмо было послано также и вам, и, следовательно, вы знали, какими нечеловеческими методами вы получали рабочих для угольной промышленности. Это вы признаете?

Шпеер: Нет, я этого не признаю.

Рагинский: Я вас спрашивал, какими методами получали военнопленных для угольной промышленности? Вы уклонились от ответа. Перейдем к следующему документу:

4 января 1944 г. вы участвовали в совещании у Гитлера, на котором обсуждался вопрос об использовании рабочей силы на 1944 год. Вы тогда заявили, что вам потребуется дополнительно 1 300 000 рабочих. На этом совещания было принято решение, что Заукель в 1944 году поставит не менее четырех миллионов рабочих из оккупированных областей и что в доставке этих рабочих Заукелем будет принимать участие Гиммлер. В протоколе этого совещания, подписанном Ламмерсом, указано, что все участники совещания пришли к единодушному выводу. Вы признаете, что как участник этого совещания и как рейхсминистр вы несете ответственность за принудительный угон в Германию миллионов людей?

Шпеер: Однако эта программа не была осуществлена. Я предполагаю, что суд решит, насколько велика моя ответственность. Я сам не могу этого установить здесь.

Рагинский: Я зачитаю вам выдержку из документа, представленного Трибуналу под номером США-184. В этом документе указывается на решение Заукеля провести освидетельствование и мобилизацию двух возрастов — 1926 и 1927 гг. — во всех вновь оккупированных восточных областях. В этом документе говорится также: «Господин имперский министр вооружения и боеприпасов дал на этот приказ свое согласие». Этот документ заканчивается следующей фразой: «Освидетельствование и мобилизация должны начаться и проводиться ускоренными темпами со всей энергией и применением всех подходящих мер». Вы припоминаете такой приказ?