Информация и человек - Сергей Сергеевич Сергеев

просто представили котёнка рядом с паровозом, а котёнка, просовывающего голову в кабину; не просто паровоз рядом с бумагой, а паровоз, завёртывающийся в бумагу и т.д.). Выше мы неоднократно касались вопроса о том, что информация это понятие динамическое, поэтому постоянные воздействия сознание не воспринимает. И, представляя объекты в действии, мы тем самым учитываем этот нюанс.

***

Используя этот способ можно без особых трудностей запоминать последовательности из сотен и тысяч слов. Причём, при некоторой его модификации можно запоминать не только слова, имеющие чёткий зрительный образ (такие, как мы только что рассмотрели), но и совсем «непредставимые» зрительно понятия (такие, как «определение», «различие», «идея», «принцип» и т.п.), а также цифры. Мнемонический способ запоминания – это тот окольный путь, который позволяет в значительной степени компенсировать ограничения, обусловленные ассоциативной памятью.

Всё вроде бы хорошо. Но в этом методе есть очень существенный недостаток: искусственно созданные ассоциации хороши лишь для бездумного воспроизведения заданной последовательности слов. Для творческого мышления они создают заметные помехи. И это понятно: зона видимости загромождается ненужной информацией, которая, помимо того, что сама по себе занимает некоторый объём, ещё и порождает множество посторонних ассоциаций. Напомним, что смысловое значение любого понятия определяется различной «другой» информацией, задающей для данного понятия определённые точки отсчёта (то есть информацией, задающей определённую структуру). И для правильного восприятия какого бы то ни было воздействия очень важно чтобы в зоне видимости находилось как можно больше нужной, «относящейся к делу» информации. Если с помощью мнемонического способа попробовать, например, изучить иностранный язык, то ничего хорошего не получится. Каждое слово, для восприятия его смыслового значения, должно быть вписано в определённую реальную структуру. При мнемоническом же способе запоминания мы самым радикальным образом нарушаем естественную структуру и создаём уродливые, «нежизнеспособные» образы. Естественно, оперировать такими образами сознание не может. (Вернее, может, но предварительно надо «перевести» воспроизведённый уродливый образ в нормальный вид. А это дополнительное время и усилия.) Мнемонический способ хорош только для «механического» запоминания (адресов, номеров телефонов и т.п.).

Всё-таки лучшим способом запоминания (хотя и не самым быстрым и «безболезненным») является многократное возвращение к нужной информации. То есть, надо как можно большее количество раз помещать в зону видимости необходимую для запоминания информацию совместно с самыми разными реальными структурами, в которые может входить рассматриваемое понятие. И пусть такое занятие, мягко говоря, не всегда является приятным, но ассоциативные связи любой информации должны быть не хаотичными, а вписанными в реальную структуру. Только в этом случае информация является осмысленной, и только такая информация может служить «рабочим материалом» для творческого процесса.

8

Напрашивается простой вывод: не следует без особой нужды помещать в зону видимости «лишнюю», не относящуюся к делу информацию, и тогда будут созданы оптимальные условия для творческой обработки информационных воздействий.

Вроде бы всё логично. Но тут есть один очень важный нюанс. Давайте вспомним всем известные и широко применяемые обороты речи, характеризуемые как «образные сравнения». Например, такие выражения как «наломать дров», «горох об стену», «гром среди ясного неба», «гора родила мышь» и т.д. Они часто используются в качестве своеобразной «приправы» для объяснения какого-либо события или явления. Обратим внимание, что в данный момент мы говорим об использовании этих выражений именно в тех случаях, когда разговор идёт вовсе не о дровах, горохе, громе или родах. То есть о случаях, когда эти выражения являются вроде бы совершенно посторонней информацией, которая, по логике вещей, должна загромождать зону видимости посторонними ощущениями и затруднять обработку нужного воздействия. Но странное дело – восприятие информации при этом не только не затрудняется, а напротив, заметно облегчается. Можно сказать больше: бывают случаи, когда какую-либо информацию можно объяснить только с помощью тех или иных образных сравнений. Почему же так получается?

А дело здесь в следующем. Как мы выяснили выше, даже при восприятии совершенно разной по своему смыслу информации, человек может испытывать одинаковые ощущения. А образные сравнения это вовсе не какое-то случайное словосочетание, а именно такая информация, которая содержит в своём составе нужную в данный момент структуру ощущений. Таким образом, получается, что эти самые образные сравнения являются вовсе не «лишней» информацией, а очень даже нужной. Действительно, ведь как только мы услышим выражение «гора родила мышь», то в сознании возникает ощущение вопиющей нерациональности каких-либо действий. А выражение «гром среди ясного неба» сразу порождает ощущение полной неожиданности получаемых сведений. Получается, что эти самые образные сравнения формируют в зоне видимости нужный фон (нужную структуру ощущений) совместно с которым должна восприниматься рассматриваемая информация.

***

Фактически, «подходящие» ощущения, сознательно вводимые в область фона, представляют собой не что иное, как нужную в данный момент систему обработки поступающих воздействий. То есть это ощущения, которые были когда-то выработаны для определённой ситуации, теперь, в совершенно другой ситуации оказываются столь же актуальными.

***

Образные сравнения используются столь широко и являются настолько естественным «инструментом» общения, что сознание практически никогда не замечает их формальной «чужеродности» для темы разговора. Их использование в какой-то мере можно уподобить применению формул в математике или физике: подставили в заранее известную формулу нужные значения – и получили требуемый результат. Только в данном случае эти «формулы» далеко не всегда заранее определены, да и само их назначение не в том, чтобы как-то преобразовать «исходные данные», а в том, чтобы эти данные представить в наиболее наглядном виде (создать для них нужное «информационное окружение»). Проследим это на некоторых примерах.

В замечательной сказке Леонида Филатова «Про Федота-стрельца» есть такая сцена: Нянька ужасается, увидев, что Царь пытается сосватать свою дочь за людоеда. «Даже я – чаво скрывать? – / Не легла бы с им в кровать! / Дак неужто нашу девку / За такого отдавать?!», – в ужасе восклицает она. (Напомним, что людоед в восприятии Няньки «неказистый», «третий день как с пальмы слез», у него «уши врозь, в носу кольцо», на нём «из одёжи – ничаво, помимо бус». Более того, – «он в запале и царевну может съесть!». Словом – ужас, да и только!) И как же Царь объясняет свои действия? Приводит какие-то логические рассуждения? Нет. Он говорит фразу, информационное содержание которой формально совершенно не относится к происходящему: «Коли шансы на нуле – / Ищут злато и в золе» (чем не формула?). Всё становится ясным. В зону видимости попали ощущения, с которыми должна ассоциироваться воспринимаемая информация. Заметим, что сама по себе разъясняемая Царём информация совершенно не затрагивается (ни зола, ни «злато» как таковые не имеют к ней никакого отношения), но, тем не менее, все неясности исчезают. И после этой фразы (то есть после создания нужного фона) последующие разъяснения Царя уже не добавляют