Цицианов - Владимир Лапин

По свидетельству Тучкова (который, напомним, сильно недолюбливал главнокомандующего!), Цицианов, дабы не выпустить заразу за пределы города, приказал закрыть ворота, но «допустил послабления» для некоторых своих родственников, тайно выбравшихся в свои поместья. Известия об этом взбудоражили народ, который не позволил выехать из Тифлиса грузинскому патриарху Антонию. Не испугали жителей города ни усиленные караулы, ни пушки, заряженные картечью и поставленные на перекрестках главных улиц, ни арест депутатов, требовавших разрешения уезжать в «здоровую» местность. Когда Цицианов увидел, что одной решительностью моровое поветрие не одолеть, он согласился организовать частичную эвакуацию горожан при условии соблюдения всех карантинных предосторожностей.

Рапорты самого князя рисуют иную картину, которая выглядит более правдоподобной: «Ежегодно свирепствующие здесь болезни распространяются наиболее от необузданности народа, к порядку и неповиновению не привыкшего до такой степени, что никакая полиция с ним управиться не может. Несмотря на строжайшие предписания городской полиции не допускать в город и не выпускать из оного без билетов (пропусков. — В.Л.), здешнее духовенство первое подает пример, оставляя церкви, запирая оные и убегая скрытно из города. И когда я о сем обстоятельстве сообщил католикосу Антонию, дабы он, духовной властью своей, воспретил такое неустройство, приводящее народ в большое колебание, то вместо ожидаемого от него следствия получил словесно и письменно настоятельную просьбу выпустить его самого из города. Сколько ни стараюсь ему внушить неблагопристойность и соблазн такого поступка в то время, когда нужны для народа примеры твердости, архипастырскому сану его приличные, дабы вывести обывателей из заблуждения, но не вижу никакого успеха; и, наконец, был вынужден буду согласиться на его просьбу, ибо малодушное его здесь присутствие более рассевает страха, нежели упования в народе»[519]. Депутаты были арестованы на сутки «для примера строгости», которая помогла смягчить ситуацию. В тех домах, где имелись заболевшие, проводилась дезинфекция традиционными способами: окуривание дымом, проветривание. Для большей эффективности последней процедуры с домов даже снимали кровлю. Безжалостно сжигались вещи умерших. Этим занимались специальные команды из солдат местного гарнизона.

Народная медицина тысячами видимых и невидимых нитей связана с бытовым укладом, религиозными, этическими и эстетическими нормами. Поэтому появление на поле здравоохранения чужаков с их необычными снадобьями и приемами вызывало у местных жителей по меньшей мере настороженность. Доктору приходилось в своей практике вступать в близкий контакт с пациентом, осматривать его, ощупывать и расспрашивать, что только усугубляло ситуацию. Российское дворянство восприняло немца-лекаря и немца-аптекаря как некую данность, освященную к тому же волей Великого Петра. Простой же народ относился к ним с подозрением, которое во время эпидемий перерастало в ненависть с трагическими последствиями. В 1830 году несколько медиков-иностранцев были зверски умерщвлены толпой, которая видела в них распространителей холеры. На Кавказе сами «русские» (включая в это число и остзейцев) оказались в положении этих самых немцев. 19 февраля 1803 года Цицианов писал Александру I: «Недостаток медицинских чинов здесь и недоверие здешних жителей к российским лекарям обязывают меня, в отвращение толь гибельных для человечества предубеждениями зараженных правил, всеподданнейше представить Вашему императорскому величеству, не соблаговолено ли будет повелеть — выбрав желающих армян, а может быть таковые найдутся из бедных грузинских дворян, отправить детей своих для обучения медицинской науки в Императорском Московском университете, на казенном иждивении числом до 12 человек…» Через два месяца Александр I утвердил это предложение[520].

Быстрота принятия решений не означала бездумное выполнение указаний, исходящих «сверху». В тех случаях, когда главнокомандующий видел ограниченность своих знаний о предмете, он не стеснялся наводить нужные справки. На письмо из Коллегии иностранных дел о необходимости следить за тем, чтобы прививали населению коровью оспу, а не оспу обыкновенную, Цицианов ответил следующим посланием: «…Несколько сот лет как бабки по деревням в Грузии прививают оспу, только не коровью, а обыкновенную, и при том болезнь сия не производит никаких худых последствий. За всем тем не оставлю я обещанием внушить о пользе сей коровьей оспы… но не смею отвечать за успех, потому что азиатский народ с большой трудностью приемлет и самополезнейшие введения, кольми паче относящиеся к их здоровью…»[521]

Лечение водами в первой половине XIX столетия считалось одним из наиболее действенных средств практически при всех болезнях. К моменту вступления Цицианова в должность главнокомандующего минеральные воды в районе нынешнего Кисловодска уже приобрели большую популярность в России. Однако использование источников осложнялось отсутствием помещений для временного пребывания приезжих и для водных процедур, а также постоянной угрозой нападения горцев. По предложению и по плану князя весной 1803 года началось строительство укрепления, получившего название Кисловодского и ставшего основанием будущего всемирно известного курорта.

Цицианов проявлял быстроту и решительность буквально во всех сферах своей деятельности. Разного рода согласования и рассмотрения вызывали у него глубокое отвращение. Когда встал вопрос о месте для аптекарского огорода, где выращивались бы лекарственные растения, оказалось, что подходящие для этого земельные участки стоят очень дорого. Цицианов решил проблему одним махом — распорядился отдать аптекарям сад, принадлежавший ранее царице Марии и после ее депортации в Россию оказавшийся в ведении казны. 5 мая 1805 года Александр I утвердил доклад министра внутренних дел, согласно которому были выделены средства для устройства в Тифлисе аптеки и аптечного огорода, а также решен вопрос о повышенном жалованье для служителей.

Сколько-нибудь эффективное управление немыслимо без отлаженной почты. 15 апреля 1803 года Цицианов приказал разбить на участки дороги, ведущие из Тифлиса в Душет, Телави, Сигнах и Гори. Жители сел, находящихся в оконечностях каждой «дистанции», обязывались в виде земской повинности доставлять казенные пакеты на следующую станцию. Таковые пересылки допускались не более двух раз в неделю «кроме не терпящих времени случаев». Главным же было установление надежной связи с Россией. Под руководством Цицианова был разработан проект «Временной почтовой конторы в Тифлисе», который в виде доклада главного директора почт поступил на рассмотрение императора. 13 июня 1805 года Александр I утвердил своей подписью этот документ. На устройство почтовой конторы в Тифлисе и наем персонала (почтмейстер, его помощник, переводчик и сторожа) требовалось 2600 рублей, на строительство зданий почтамта и десяти станций — 13 500 рублей. Поскольку доставка посылок и пакетов от Моздока до Тифлиса (258 километров) была сопряжена со значительными трудностями, за этот участок взималась двойная оплата, а далее по России действовал уже общегосударственный тариф. Курьерам, проезжавшим по этой трассе, полагалось выдавать прогонные деньги по 4 копейки за версту, что составляло в оба конца 20 рублей 64 копейки[522].