Воспоминания о моей жизни - Николай Греч

Дружинин оставался секретарем при императорской комнате не только до кончины императрицы, но и во все царствование императора Павла, который весьма благоволил к нему. Падали вельможи, сменялись министры, начинались войны, заключались мирные трактаты, весь мир переменял несколько раз свое положение — Дружинин оставался на своем месте.

Любопытно было сказание его о последнем дне царствования Павла. Окончив дела свои по комнате царской, Дружинин весь день 11 марта 1801 г. хлопотал по делу какой-то вдовы и приехал домой поздно вечером, утомленный дневной работой. Он уже готовился раздеваться, как ему объявили, что пришел один отставной истопник, служивший при отце его и, заливаясь слезами, объявил, что непременно хочет его видеть.

— Верно, пьян? — спросил Я.А.Дружинин.

— Да, кажется, что так, но никак не отстает, а утверждает, что должен вам объявить что-то важное, — отвечал слуга.

Я.А. вышел в кухню, где сидел истопник, и с досадой спросил его:

— Что тебе надо, Васильич? Поди домой, да выспись.

— Нет, батюшка Яков Александрович, — сказал тот, рыдая, — не пьян я, а беда большая случилась. Они, судырь, его уходили.

— Кого?

— Да его, батюшку, императора Павла Петровича.

— Что ты, глупый пьяница, врешь! Еще доберешься до беды.

— Нет, батюшка, отнюдь не вру. Точно сердечного уходили.

— Перестань! — сказал Я.А., дал человеку своему полтинник и велел нанять извозчика, чтоб, отвез Васильича домой, а тот все твердил свое.

Дружинин лег спать, встал, по обыкновению, в пять часов утра, причесался, оделся и поехал в карете во дворец. Подъехав к Михайловскому замку, видит большое стечение войска, слышит шум и беготню и думает, что это какие-нибудь маневры. Внизу у крыльца видит знакомца своего, караульного офицера Семеновского полка, Николева, здоровается с ним и идет вверх. Лишь только он хочет войти в двери, два семеновских часовых ставят перед ним ружья накрест. «Не велено пускать!»

Дружинин, вообразив, что это шутка Николева, закричал ему сверху:

— Вели же пропустить меня!

— Пропустить! — сказал Николев, и Дружинин вошел в длинную анфиладу комнат.

Видит, из четвертой комнаты идет к нему навстречу камердинер государев в глубоком трауре. Тут вспомнил он слова истопника, движение на улице, строгость часовых и догадался, в чем дело.

— Что, Яков Александрович, — сказал камердинер, подошедши к нему, — конечно, вы пришли проститься с телом?

— Точно так, — отвечал Дружинин.

— Так пойдемте, — сказал камердинер, — царство ему небесное.

Дружинин поступил в канцелярию статс-секретаря Ник.Ник.Новосильцева и был употребляем при многих тогдашних преобразованиях, потом перешел в Министерство финансов, был директором канцелярии министра, а потом Мануфактурного департамента. Он был человек очень способный к делам, мастер писать и отписываться, притом до чрезвычайности добр, снисходителен и услужлив. По утрам передняя его была наполнена нищими и — заимодавцами.

Его срезала любовь к женскому полу и плоды ее. Граф Канкрин сказал мне о нем однажды: «Яков Александрович добрый и способный человек; жаль только, что у него много детей». Для поддержания и содержания всего своего исчадия, законного и беззаконного, издерживал он все свои доходы, достаточные для иного; кроме того, принужден был не отказываться от благодарности и занимал деньги где мог. Когда он умер, в той самой комнате, где родился, едва было чем его похоронить. Ко мне он всегда был очень добр, и я никогда его не забуду. Таких людей нынче немного.

Лагарп (La Harpe) родился в благородной швейцарской семье, в Ролле, в 1754 году. Он учился праву в Тюбингенском университете и несколько времени был адвокатом в Берне. В 1782 году был приглашен в Петербург и сделался воспитателем великих князей Александра и Константина Павловичей.

Окончив порученное ему дело в 1795 году, он воротился в отечество свое, осыпанный милостями Екатерины II. Потом он жил в Берне и в Париже и деятельно занимался политикой. В Швейцарии был он, в 1798 году, избран в члены Гельветической директории, за что император Павел лишил его чинов и пенсиона. В 1802 году приезжал он в С.-Петербург, чтобы поздравить своего воспитанника со вступлением на престол, и впоследствии жил близ Парижа, в Плесси-Пике, занимаясь земледелием и естественными науками. По взятии Парижа Александр посетил его, пожаловал в чин тайного советника и надел на него Андреевскую ленту. На Венском конгрессе он убедил Александра вступиться за кантоны Ваадский и Аргаусский, притесненные бернской аристократиею. Последние годы свои провел он в Ролле, пользуясь общим вниманием и уважением. Скончался Лагарп 26 марта 1838 года.

Года за два до его смерти разгласили в газетах, что какой-то книгопродавец купил у него всю корреспонденцию его с Александром и намерен обнародовать ее после его смерти. Это было неприятно императору Николаю Павловичу. Было поручено нашему посланнику в Швейцарии, Дмитрию Петровичу Северину, узнать, в чем состояла эта переписка, и, если можно, получить копии с писем Александра I. Северин поехал, под предлогом прогулки, в Ролль, посетил Лагарпа, умел заслужить его уважение и доверенность, но не говорил, зачем приехал.

Однажды Лагарп сказал ему:

Не удивительно, что Александр любил меня, но чем заслужил я внимание императора Николая, который ко мне так милостив? Скажите, сделайте милость, каким образом мог бы я возблагодарить государя или принести ему удовольствие.

— Трудненько, — сказал тонкий дипломат, — порадовать или удивить чем-либо владыку полусвета, но дайте мне срок, подумаю.

Через несколько дней говорит он Лагарпу:

— Кажется, я нашел вам средство угодить государю. Он воспитывает своего сына совершенно в духе покойного Александра; для этого отыскивает все материалы и акты царствования покойного императора. Я уверен, что ему очень приятно будет иметь копии с писем, которые, какизвестно, писал к вам Александр.

— Копии! — вскричал Лагарп. — Как смею я послать копии! Пошлю подлинные. Я сам их знаю наизусть, а после моей смерти они могут попасть в нескромные руки.

Собрав рачительно все письма, с копиями своих ответов, Лагарп присовокупил к переписке хронологический и азбучный реестр, переплел ее великолепно и вручил Северину. Государь, обрадовавшись этому подарку, благодарил Лагарпа письменно, а Северину дал орден Св. Анны 1-й степени. Письма эти, вероятно, находятся в библиотеке нынешнего государя.

Виктор Павлович Кочубей (впоследствии граф и князь, родился в 1768 году, умер 3 июля 1834 года) принадлежит к числу самых замечательных и блистательных людей России в первой половине XIX века.