Сон в красном тереме. Том 1 - Цао Сюэцинь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От этих слов Дай-юй покраснела до ушей. Она тотчас нахмурила брови, повернула лицо в сторону Бао-юя и, не глядя на него, с возмущением сказала:
– Не болтай глупости, негодник! Раздобыл где-то бесстыжие стихи[102] и еще меня ими обижаешь! Вот погоди, расскажу дяде и тете!
При слове «обижаешь» на глазах ее показались слезы, она быстро повернулась и зашагала прочь. Взволнованный Бао-юй бросился за нею, забежал вперед и загородил ей дорогу.
– Милая сестрица, умоляю тебя, прости меня! Пусть меня утопят в этом пруде, пусть меня сожрут морские чудовища, если у меня было намерение тебя обидеть, пусть я превращусь в черепаху и буду вечно держать на спине каменный памятник над твоей могилой!
Дай-юй фыркнула от смеха, вытерла слезы и сказала:
– Тьфу! Ты всегда так! Сначала напугаешь, а потом глупости говоришь! Видно, от тебя не больше проку, чем от «сплава олова со свинцом, который пытаются выдать за серебро»!
– Ах вот как! – засмеялся Бао-юй. – Тогда я тоже расскажу, какие книги ты читаешь!
– Ну, это ты зря, – улыбнулась в ответ Дай-юй. – Ты же только что сказал, что, читая книгу, с первого взгляда запоминаешь текст наизусть. Так неужели я не могла, пробежав его взглядом, что-нибудь запомнить?
Бао-юй собрал книги и с улыбкой промолвил:
– Давай лучше похороним цветы, а о книгах вспоминать не будем.
Они собрали опавшие лепестки, отнесли на могилку, о которой говорила Дай-юй, и зарыли. Едва они успели покончить со своим делом, как к ним подошла Си-жэнь.
– Нигде не могла тебя найти и наугад отправилась сюда! – сказала она Бао-юю. – Твоему старшему дяде нездоровится, и все сестры отправились навестить его. Бабушка послала и за тобой. Скорее идем переодеваться!
Бао-юй попрощался с Дай-юй и в сопровождении Си-жэнь поспешил к себе. Но об этом мы рассказывать не будем.
Когда Бао-юй ушел, Дай-юй стало грустно, и, зная, что сестер сейчас нет дома, она направилась к себе в «павильон реки Сяосян». Проходя мимо «сада Душистой груши», она вдруг услышала доносившиеся из-за стены мелодичные звуки флейты, чередующиеся с пением. Дай-юй сразу догадалась, что это девочки-актрисы разучивают новые пьесы. Ей не хотелось прислушиваться, но совершенно случайно две строки из какой-то арии явственно коснулись ее слуха, и она разобрала слова:
Как много и синих, и алых цветов
в цветении пышном кругом!
Но в месте каком —
Колодец давно развалился,
совсем разрушается дом.
Дай-юй была растрогана и в задумчивости остановилась.
Пение продолжалось:
И день бесподобен, и виды чудесны,
но я неспокоен душой:
Чем сердце свое я утешить смогу?
в чьем доме найду я покой?
Слушая эти строки, Дай-юй несколько раз невольно кивнула головой и подумала:
«Оказывается, и пьесы бывают прекрасные! Жаль, что люди только смотрят их на сцене, совершенно не интересуясь содержанием!»
Но она тут же стала раскаиваться в том, что дала волю глупым мыслям, и решила послушать дальше.
И как раз в этот момент слуха ее коснулись строки:
Я смотрю на портрет —
ты поспоришь с цветком красотою,
Только годы, наверно, уплыли рекою.
Сердце Дай-юй невольно дрогнуло, она насторожилась и услышала:
В этих тихих, безлюдных покоях
ты тоскуешь одна…
За этой строкой последовали другие. Словно опьянев, Дай-юй остановилась, присела на камень и стала вникать в слова: «Ты поспоришь с цветком красотою, только годы, наверно, уплыли».
И вдруг ей припомнились строки из одного древнего стихотворения, которое она недавно читала:
Цветок облетел, утекает вода,
и жалость обоим чужда.
За этими строками следовали другие, в которых говорилось:
Облетели цветы над текущей рекой,
миновали весенние дни,
На земле и на небе промчались они.
А эти строки в свою очередь вызвали в ее воспоминании слова из пьесы «Западный флигель»:
Облетают цветы,
покраснела от них река;
Бесконечна, бескрайна моя тоска!
Дай-юй задумалась, ее сердце сжалось от боли, из глаз покатились слезы. Мысли ее витали где-то далеко-далеко. Но в тот момент, когда она сидела в глубокой задумчивости, кто-то подошел сзади и хлопнул ее по плечу. Когда она обернулась…
Кого увидела Дай-юй, когда она обернулась, можно узнать из следующей главы.
Глава двадцать четвертая, из которой можно узнать о том, как Пьяный Алмаз презирал богатство и ценил благородство и какие думы вызвал у глупенькой девочки утерянный платок
Мы уже рассказали, как в тот момент, когда Дай-юй сидела в глубокой задумчивости, кто-то подошел сзади и хлопнул ее по плечу.
– Ты что здесь делаешь одна?
Дай-юй испуганно вскочила и обернулась – перед нею стояла Сян-лин.
– Глупая девчонка! Так напугала! – воскликнула Дай-юй. – Зачем ты пришла?
– За нашей барышней, но нигде не могу ее найти, – ответила Сян-лин. – Цзы-цзюань тоже тебя ищет. Она сказала, что жена господина Цзя Ляня послала тебе какой-то необыкновенный чай. Иди домой и попробуй его.
С этими словами она взяла Дай-юй за руку, и они направились в «павильон реки Сяосян».
Фын-цзе действительно прислала две стеклянные банки прекрасного чая. Дай-юй и Сян-лин завели беседу о вышивках, узорах, потом сыграли в шахматы, немного почитали, и Сян-лин наконец ушла.
Между тем Бао-юй, которого Си-жэнь нашла и увела домой, вошел в комнату и увидел там Юань-ян, которая, лежа на постели, рассматривала вышивки, сделанные Си-жэнь.
– Где ты был? – спросила она Бао-юя, как только тот появился на пороге. – Бабушка давно тебя ждет, она велела тебе съездить к старшему дяде и справиться о его здоровье. Скорее переодевайся и идем!
Си-жэнь отправилась во внутреннюю комнату за одеждой, а Бао-юй сел на край постели, снял с себя туфли и стал ждать, пока подадут сапоги. Он поглядел на Юань-ян, которая, опустив голову, продолжала рассматривать вышивки. На ней был шелковый розовый халат, теплая безрукавка из синего атласа, на ногах – шелковые чулки цвета яшмы и расшитые узорами темно-красные туфли, а на шее повязан фиолетовый шелковый платочек. Бао-юй наклонился к ней и вдохнул благовония, которые исходили от платочка. Он заметил, что белизной и нежностью кожи Юань-ян не уступает Си-жэнь, и, не удержавшись, погладил ее по шее.
– Дорогая
