Территория души. Книга 1 - Наталья Батракова

— Ну, не знаю, — растерянно ответила женщина. — Характер у него такой.

— А я знаю, — глядя в одну точку, ответила Анна. — Что бы я ни чувствовала и как бы мне ни было больно, я должна уехать. Я устала. И чем дальше я буду от этого места, тем лучше.

— Аня, ты можешь ошибиться, — попыталась образумить ее женщина. — Нельзя бежать, не поговорив…

— Можно, — оборвала ее Анна. — К тому же есть еще одно обстоятельство.

— Какое?

— Это уж точно не имеет никакого значения, — успокоила ее Анна. — Пейте чай, остыл уже. Поздно. А мне еще собираться. Завтра…

— Что завтра? — спросила Ларина.

— Трудный день будет, — ответила Анна, в последний момент передумав говорить ей о том, что завтра они с Катей съезжают с этой квартиры.

Только Володе Смыслову был известен адрес, где они собирались остановиться до дня отлета. Для всех остальных Анна решила просто исчезнуть. Чтобы никто не звонил и не бередил душу.

Сравнив когда-то Крылова с ракушкой, она чувствовала необходимость превратиться в такую же ракушку и захлопнуться, оградиться от всего, что было прежде в ее жизни.

«Нужно сохранить себя для детей, — медленно, но настойчиво эта мысль заполняла все ее сознание. — Для Кати и для малыша, который увидит свет летом».

Обстоятельства зарождения в ней новой жизни отошли на задний план. Просто все чувства, которые она питала к Косте, автоматически перешли на этого, пока еще не родившегося ребенка. И порой Анна ловила себя на мысли, что воспринимает беременность как компенсацию или награду за все душевные муки. Она уже любила ее, эту частицу Кости. Пусть даже он об этом никогда не узнает.

— 8 —

— Константин Петрович, вас Александра Андреевна с утра дожидается, — сообщила ему с порога Алла Ивановна. — Пригласить?

— Что там еще? — буркнул Крылов, глянув на часы. — Конец рабочего дня. Хорошо, пусть зайдет.

Ларина, как всегда, робко вошла в кабинет. Порой ее почтительная манера его забавляла, и он, смеясь, пытался разрядить обстановку. Сегодня ему было не до смеха.

На двадцать девятое декабря было намечено открытие нового магазина. Об этом уже неделю шла реклама в прессе и на радио. Но работы оставалось невпроворот, и все последние дни компания работала в авральном режиме.

Но не только по этой причине Крылов приехал в офис мрачный как туча. Злость и раздражение, кипевшие в нем все последнее время, съедали заживо. Он ни с кем не мог разговаривать спокойно и порой, чувствуя, что не в силах сдержаться, бесцельно съезжал куда глаза глядят, чтобы хоть немного успокоиться.

Вот и сегодня утром, выслушав Сашин якобы случайный пересказ вчерашней встречи с Анной, увидев заплаканное лицо сына, Костя пулей, ничего не говоря, выскочил из квартиры и, не помня себя, помчался в магазин.

Сорвавшись на рабочих, долго поносил их почем зря, затем заехал в несколько мест по делу и лишь во второй половине дня подъехал к офису. Но, понимая, что не сможет работать с полной отдачей сил, развернулся, добрался до ближайшего парка, отключил телефон и отправился бродить по заснеженным аллеям. Никогда прежде с ним такого не случалось.

«Надо же, — неожиданно вспомнил он. — Ее любимый парк».

Прямо на дорожке сидела белка. Костя порылся в кармане, но ничего, кроме жвачки, не нашел. Наблюдая за ним, белка укоризненно посмотрела темными бусинками глаз и, поняв, что ждать нечего, быстро спряталась за ближайшим деревом.

Проводив ее виноватым взглядом, Крылов вздохнул и побрел дальше.

«Она так и не позвонила, — мысленно вернулся он к Анне. — Хотя почему звонить должна была именно она? В том, что случилось, гораздо больше моей вины. Но неужели ее абсолютно не волновало, как я жил все это время? А как жила она? — тут же задал ему вопрос внутренний голос. — Я не в силах больше с собой бороться, я хочу ее увидеть. А она? Почему она уезжает в Америку? Чтобы досадить? Что ее связывает с Балайзером? Что, черт возьми, она вообще думает?!» — мучился он вопросами в редкие минуты откровений с самим собой, понимая, что сам же загоняет себя ими в тупик.

Вернувшись к машине, Костя понял, что нисколько не успокоился. Скорее наоборот: злость, обида на Анну и на то, что никак не может побороть себя, заглушить всепоглощающую тоску, возродились в нем с новой силой.

— Константин Петрович, — голос Лариной вернул его на землю. — Я хочу с вами поговорить по личному вопросу. Он касается вас и Анны Кругловой.

Костя, еще сильнее нахмурившись, удивленно вскинул брови. Никто в офисе, кроме Виктора, не смел говорить с ним на эту тему.

— Я вас слушаю, — сухо ответил он. — Точнее, я выслушаю вас только из уважения.

— Как хотите, главное — выслушайте до конца, — согласилась Александра Андреевна. — Мне и так непросто было собраться с духом, и я жалею, что не сделала этого раньше, как только все узнала.

Женщина волнуясь, перевела дыхание. Крылов выжидающе молчал.

— Вы знаете, почему она едет к Балайзеру? — начала она с главного.

— Это меня не волнует, — солгал Костя, весь напрягшись.

— Неправда, — ответила Ларина. — Неправда, вас это не может не волновать.

Никогда прежде она не разговаривала так с Константином Петровичем. И ни с одним бывшим начальником не позволяла себе говорить таким тоном.

— Роберт Балайзер был другом ее родителей, и они погибли буквально у него на глазах, — Александра Андреевна замолчала, наблюдая за реакцией на ее слова.

— Не может быть, — недоверчиво произнес Крылов.

— Может. И Джессика Балайзер приезжала весной для того, чтобы убедиться, что Анна именно та девушка, которую они разыскивали.

— Откуда вы это узнали? — озадаченно спросил Константин Петрович. — Это очень серьезно, поэтому, если можно, все по порядку.

— Хорошо, — успокоившись, что ее выслушают, ответила Ларина. — Тем более что, мне кажется, вы узнаете много интересного для себя. Начнем с того, что моя сестра — институтская подруга Татьяны Артюхиной…

…Откинувшись на спинку стула, совершенно сбитый с толку рассказом Александры Андреевны, Крылов с трудом улавливал ее последние слова.

— Почему вы не рассказали мне все сразу, как только узнали? — спросил он тихо.

— Я только вчера вечером поняла, что вы ничего не знаете, — виновато пояснила женщина. — Я была дома у Кругловой.

— Когда она улетает? — напрягшись, задал вопрос Костя.

— Не знаю точно. Сказала, что на следующей неделе. Квартиру и машину она уже оформила на бывшего мужа.

— Почему? — удивился Костя.

— Взамен на разрешение на выезд дочери, — усмехнулась женщина и добавила: — Я лишь вчера осознала, как ей тяжело было все это время. И сколько сил надо иметь, чтобы все это пережить. А я, к сожалению, тоже оказалась по другую сторону баррикад. И мне очень стыдно. Когда мне пришлось начинать жизнь сначала, мне повезло. Я была не одна.