Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

И теперь что‑то поменялось.

— К каждому эскадрону будет прикреплен проводник, — капитан кивнул в сторону мужчин и женщин в комбинезонах. — Они поедут в лёгких машинах. Все они — добровольцы. Они знают поверхность и помогут вам ориентироваться.

Брел не удивился, слыша, как Джаллиника давится смехом. Они собирались взять гражданских на поверхность Талларна, точнее на то, что от неё осталось. Это было не просто бесполезно, это был идиотизм.

— Целью миссии является проверить присутствие войск противника на поверхности и идентифицировать их, — сказал капитан, зачитывая из блокнота. — У нас нет уцелевших войск на поверхности, так что вы будете нашими глазами.

«Мы даже не знаем с кем сражаемся, — подумал Брел, — Целый мир подыхает, а мы гадаем кто же держит нож».

— Диспозиция следующая, — сказал капитан. Брел почувствовал в кишках ширящийся и скручивающийся холод. — Первый эскадрон, отправляетесь на восток вдоль горной дороги.

Женщина лейтенант с острыми чертами лица и в мешковатой форме подняла руку.

— Машина номер три вышла из строя в моём эскадроне. Мы остались без основного оружия.

Капитан выглядел взволновано, он просмотрел свиток в своих руках. Брелу почти было жаль парня. Почти.

— Да, — отчеканил капитан, — да, вы запрашивали. В вашем эскадроне будет замена, — капитан поднял глаза. — Сержант Брел?

Брел выдохнул и поднял руку.

— Сэр, — сказал он ровным голосом.

— Ваша машина присоединяется к подразделению лейтенанта Тахиры.

Брел кивнул, подтверждая, и увёл глаза от взгляда лейтенанта.

Они пойдут наружу. После долгих лет война всё же нашла его. Рядом с ним Джаллиника шептала проклятья. Калсуриз и Селк сидели тихо. Брел ничего не чувствовал, словно приказ опустошил его. Капитан продолжал говорить, но Брел его не слушал. Мир свёлся к медленному пульсу, шумящему в его ушах. Воспоминания о Вандоросе всплыли в его мозгу, клокочущие, горячие и яркие. Леса, горящие вокруг него, звуки снарядов, бьющих в корпус, мгновенная вспышка энергетического луча, поразившего его танк и погрузившего мир вокруг во тьму. А затем пришли и все остальные, одно за другим — все поля сражения, все покойники с обгоревшими оскалами. Когда боль расцветала в его черепе, то становилось легче, она топила воспоминания в ярких ощущениях.

— Моё имя — Акил.

Брел поднял глаза. Брифинг вокруг заканчивался.

Перед ним стоял мужчина. Он был тощий и красивый с тёмными глазами и волосами. Комбинезон выдавал в нём одного из толпы гражданских, прошедших базовый инструктаж по управлению техникой, чтобы они могли служить проводниками на поверхности. Это было даже хуже, чем нелепо.

Мужчина, назвавшийся Акилом, улыбнулся. Выглядел он, как человек, привыкший как к ответственности, так и к деньгам. Он приветственно протянул руку.

— Полагаю, что я ваш проводник, — сказал Акил.

Брел посмотрел на руку Акила и отвернулся. Рядом с ним Джаллиника хрюкнула от смеха, но Брел не сказал ничего. В его голове всё ещё неслись огненным танцем воспоминания, и мёртвые ухмылялись, приветствуя его.

«Это не мой мир. Этого нет на самом деле. Это не может быть реальностью».

Мысли прыгали в голове Акила, пока машины ползли по руинам Сапфир-cити. Он хотел отвернуться, но глаза его были прикованы к ближайшей смотровой щели из бронестекла с момента их выхода из убежища.

Туман, словно занавес, застилал ему обзор. Солнца не было, только рассеянное жёлтое свечение, которое, казалось бы, шло одновременно отовсюду. Иногда туман сгущался, вынуждая их останавливаться. В эти моменты он ловил себя на том, что разум формирует образы в завихрениях по ту сторону бронестекла. Он смотрел до тех пор, пока видимость не улучшалась до нескольких метров, и они продолжали движение. Иногда туман отступал, обнажая то, что скрывал всё время.

Здания всё ещё стояли, но это были пустые оболочки. Деревянные балконы, двери и оконные рамы разрушились и растворились, стекая по каменным стенам. Радужные влажные плёнки цеплялись за обломки стёкол. Мертвецов он видел тоже. Поначалу он принял их за кучи грязи или нечистот. Но потом он разглядел полурастворившиеся зубы, ухмыляющиеся из слизи. После этого он перестал присматриваться.

Двухместная разведывательная машина, которой он управлял, представляла собой приплюснутую сваренную из металла коробку со скошенным передом. Машина называлась «Коготь». Он управлял множеством разных машин в своё время, но ни одна из них не была похожа на «Коготь». Гусеницы бежали по передней плите, уходили наверх и шли по самому верху бортов. Спереди находилось опечатанное гнездо под орудие, самого орудия не было. Когда Акил увидел её впервые, машина была выкрашена в серый цвет. Теперь пёстрая слизь покрывала её корпус.

Внутри «Когтя» единственными шумами были рокот двигателя и шипящие хрипы системы обеспечения воздухом. Акилу они напоминали сердцебиение умирающего человека. Через какое‑то время, он понял, что прислушивается в ожидании каждого следующего хрипа. Он не мог слышать Рашне, но знал, что он там, скрюченный в маленьком грузовом отсеке, лежит, обнимая коленки, и не смотрит через кристаллы бронестекла. Рашне был солдатом, связистом, хотя если бы не униформа, то Акил решил бы, что это просто мальчишка. Рашне посмотрел наружу только один раз. Он упёрся лицом в стекло, когда туман заклубился вокруг них. Он глазел примерно минуту, после чего свернулся в тишине.

Оба они, и Рашне и Акил, сидя внутри машины, были одеты в костюмы хим. защиты из толстой резины, глаза смотрели сквозь круглые окуляры, рты соединялись трубками с баллонами с воздухом. У «Когтя» были траки, как у боевого танка, только пушки не было. Пустой орудийный слот располагался рядом с рулевым оборудованием Акила. Он не был уверен почему, возможно, ему не доверяли, а может просто не нашли подходящей пушки. Управление машиной было простым — два рычага и две педали. Он прошёл шестичасовую тренировку. Теперь, проползая по окраинам мёртвого города, не видя, куда он двигается, соединенный с остальным эскадроном только скрежещущим воксом, он размышлял, как им могло прийти в голову, что этого будет достаточно. Управлять машиной было всё равно, что бороться с табуном железных чудищ, контроллеры отвечали или нерешительно, или с внезапно сильной отдачей.

Они ехали несколько часов. Акил понятия не имел, где они находятся. Он ехал на юг, следуя компасу машины. Главная магистраль, ведущая к ближайшим поселениям, шла вдоль побережья, и до бомбардировки добраться до края города можно было за полчаса. Они ехали уже шесть часов и всё ещё не обнаружили никаких признаков противника. Иногда он видел что‑то, что казалось ему знакомым. Здание или статуя внезапно появлялась из тумана на мгновенье и вновь пропадала. Каждый раз, когда он пытался определить их текущую позицию, он терпел неудачу. Весь эскадрон останавливался. Он убеждал себя, что компас врёт, и что они едут на север или ходят кругами.

Он старался не думать слишком много, не думать, почему это случилось, не думать обо всех тех людях, которые толпились на улицах, когда завыли сирены. Не думать о своих дочерях в доме, далеко на юге.

«Они как раз должны были ложиться спать», — подумал он, потом отбросил мысль также быстро, как она пришла. Он не мог точно сказать, почему вызвался добровольцем. Отчасти от гнева, гнева на то, что случилось с его миром, было ещё и чувство вины, но у него было неприятное ощущение, что более всего он хотел посмотреть на ад на земле и знать, что он и вправду существует. Теперь он это знал.

Он моргнул. Мир вокруг него прояснился, открывая лысый берег слева от дороги. Море синюшного цвета медленно и тяжело перекатывало волны. Кучи сочащегося вещества лежали вдоль линии прибоя. Начинался дождь, жирные чёрные капли брызгали на бронестекло. Он остановил машину и повернулся к Рашне. Парень смотрел на него в ответ сквозь запотевшие окуляры, колени подтянуты к груди. Акил кивнул.

— Сообщи остальным, что мы на дороге вдоль восточного побережья.

Секунду Рашне не двигался. Потом он разогнулся и начал щёлкать переключателями на оборудовании, заполнявшем отсек. Он воткнул провод вокса костюма в главную установку, покрутил диск, нажал клавишу и начал говорить.

— «Фонарь», говорит «Коготь».

Выброс статики последовал за фразой, потом лишь тихо шипящая тишина.

— «Фонарь», говорит «Коготь».

Статика вновь выросла, потом спала до низкого гула. Рашне начал крутить диск, повторяя одну и ту же фразу снова и снова.

— «Фонарь», говорит «Коготь».

Акил слышал надсадное дыхание парня в конце каждой передачи.

— Рашне, — позвал Акил по внутреннему воксу. Парнишка не ответил, продолжая крутить настройки вокс-установки, голос его теперь стал просительно-монотонным. Акил повернул голову, чтобы посмотреть в переднюю смотровую щель. Густой жёлтый туман навалился на стекло с той стороны.