Кроваво-Черный - Павел Кошик

Спустя какое-то, хрен знает какое, время, меня начало клонить в сон. Так как я не знал, чем это желание было обусловлено – тем, что действительно пора спать, остаточным действием транквилизатора или той нереальной скукой, что сводила меня с ума, то не стал и предполагать, сколько времени прошло с момента моего похищения. Невзирая на холод и неудобство я все же лег на полу, а вернее скрючился там, упершись спиной и ногами в противоположные стены. Лег и попытался уснуть. И вот тут стало ещё веселее. Оказалось, что под потолком, в том месте, которое я не приметил из-за света лампочки, располагался мощный прожектор и динамики. Как только я закрыл глаза, прожектор залил крошечную комнатку таким ярким светом, что под его лучами практически можно было жарить яичницу. А из динамиков на полную мощность заиграла песня Эминема «Kim».

Я рассмеялся. Когда Рэтл рассказывал мне о похищении и том, как правильно нужно себя вести при этом, я задал ему вопрос: «А что если меня будут пытать?». Тренер всегда очень обстоятельно отвечал на любые вопросы, не связанные с его личной жизнью, так что он прочитал мне ещё целую лекцию о пытках. Одна из «глав» лекции рассказывала о тюрьме на военной базе Гуантанамо, что на Кубе. Оказывается, там абсолютно наплевательски относятся к правам человека, решениям всяческих женевских конвенций и прочим международным соглашениям и содержат подозреваемых в терроризме даже без предъявления формальных обвинений. Ну, и, естественно, безбожно пытают заключенных, чтобы выбить из них признательные показания. Стоит отметить, что Рэтл, несмотря на свое русское происхождение, абсолютно не страдал предвзятым отношением к Америке, потому как до этого он не менее красочно поведал мне о пытках в СССР. Так вот, одним из методов, как они это называют в Гуантанамо, «жесткого допроса» является депривация сна или попросту его лишение. Осуществляют депривацию при помощи яркого света и громкой музыки, в эффективности применения которых я и убедился на собственном опыте. Даже сама песня была выбрана тренером неслучайно – «Kim» входила в список так называемых «Лучших хитов Гуантанамо», использовавшихся для депривации в этой тюрьме, наряду с AC/DC «Hell's Bells», «Born in the USA» Брюса Спрингстина и даже «Dirrty» Кристины Агилеры. А ещё Рэтл знал, что мне нравится Эминем. Черт возьми, да у этого робота есть чувство юмора!

Музыка и яркий свет автоматически выключались через пять секунд после того, как я открывал глаза. Но поначалу меня так обрадовала смена обстановки, что я специально опускал веки, чтобы развлечь себя хоть таким, весьма извращенным способом. К тому же «Kim», пускай и очень депрессивная песня, но первые двадцать раз она все равно доставляла мне удовольствие. Через какое-то время и такое развлечение успело наскучить. Я открыл глаза, встал, походил по комнате, если можно так назвать два шага в каждую сторону, попрыгал на месте, размял затекшие мышцы. Голод к тому моменту немного притупился, как это всегда бывает, если долго его терпеть.

Прошел ещё час, а может, всего полчаса, и меня снова стало неотвратимо клонить ко сну. Я решил просто стоя закрыть глаза – дать им отдых. Но видимо установленная где-то на потолке камера каким-то образом приметила и это. Снова зажегся свет и заиграла музыка. Если все, что произошло со мной ранее, можно было назвать издевательством, то теперь моё последнее испытание переросло в самую настоящую пытку. Все тело изнывало от усталости и холода, глаза болели, голова тоже, желудок скулил, словно побитая собачонка.

И, кажется, я потихонечку начал сходить с ума. Как говорил Рэтл, в таких обстоятельствах самое главное – не утратить чувство реальности. И реальность состояла в том, что все это лишь испытание. Где-то там перед монитором сидит тренер, или дядя Майк, и смотрит на меня через скрытую камеру. Рэтл может быть жестким, иногда даже жестоким, но он никогда не причинит мне настоящего вреда. Если что-то пойдет не так – он остановит испытание, даст мне бутылочку Бладберри, теплую кроватку и возможность поспать месяц или два, и все будет хорошо. Вот только проблема в том, что на моём левом плече уже поселился маленький безумный братец сверчка Джимини, который начал нашептывать мне: «А что если это не испытание? Что если тебя на самом деле похитили? А что если с Рэтлом что-то случилось, и он просто не сможет тебе помочь? Что если начался апокалипсис и НИКТО не сможет придти тебе на помощь?».

Глава 46

С момента моего похищения прошло не менее двух суток. По крайней мере, мне так казалось. Голод, холод, отсутствие сна, невозможность нормально двигаться, нормально лежать или хотя бы сидеть – всё это измотало меня до крайней степени, как физически, так и морально. Впервые в жизни я чувствовал себя хуже, чем в тот день, когда практически умирал, сидя на пороге дома Джека. Пожалуй, я бы с радостью променял заточение на старые добрые пытки с избиением, прижиганием сигаретными окурками и запихиванием иголок под ногти.

Абсолютное однообразие было едва ли не худшим наказанием, какое только можно себе представить. Попадись мне сейчас на глаза хотя бы чертов освежитель для воздуха – я бы до дыр зачитал его этикетку, потом заучил бы её наизусть, положил текст на мелодию и начал бы распевать как церковный гимн! Я продолжал активно сходить с ума. Безумный сверчок на моём плече, которого я прозвал Ким, в честь моей «любимой» песни Эминема, продолжал нашептывать: «Ты никогда не выберешься отсюда! Ты здесь умрешь! Это не испытание! Тебя просто хотят заморить голодом!».

Но я старался противостоять маленькому засранцу: «Нет! Это всего лишь тест! Я пройду его! Меня выпустят и сделают паладином! Рэтл никогда не причинит мне вреда!». И тут до меня, наконец, дошло! Какой же я тупой идиот! Рэтл никогда не причинит мне вреда! Точно! Всё это время он следил за мной через скрытую камеру – иначе каким ещё образом он мог узнать, когда я закрываю глаза и пришла пора врубать проклятое: «So long, bitch you did me so wrong. I don't wanna go on. Living in this world without уоиИ Что он сделает, когда увидит, что мне стало по-настоящему плохо, и я умираю? Конечно же, придет на выручку! Значит, мне нужно изобразить обморок! Главное реалистично – тренер слишком умен, он сразу же распознает плохую актерскую игру. И не переиграть! «Лондонский мост падает» от Мэри-Кейт (или Эшли) Олсен здесь не прокатит.

Я сел на пол, упершись спиной в стену, но как бы немного боком, чтобы можно было эффектно соскользнуть и завалиться в сторону. Как только я закрою глаза, вновь включится музыка, и в этот момент нужно никоим образом не проявить себя – если я в отключке, то не могу же реагировать на такие мелочи. Я морально приготовился и закрыл глаза. Как же давно они не знают покоя! Эминем принялся истерично орать: 30h, what's the matter Kim? Am I too loud for you? И Кажется, у меня получилось не выдать свою игру – глаза остались закрытыми, и даже веки не дернулись в момент включения музыки. А теперь финальный аккорд – я медленно начал сползать в бок. В итоге я ударюсь головой об пол, и вот тут нужно проявить прям-таки чудеса артистизма. Голова все ближе и ближе склонялась к бетону и наконец «бах!» – с глухим стуком моя черепушка ударилась об пол камеры. Однако я перестарался. Удар оказался сильнее, чем я ожидал, и в голове как-то всё поплыло.